Грымза с камелиями

– А за что он сидел?

– Разбойное нападение, кажется, – ответила Солька, – точно не помню, да вроде он подробно и не рассказывал.

– А ты часто их видишь?

– Да каждый день! Вероничка вообще от Славки не отстает, я уже устала ее гонять. Хотя теперь, когда я... ну, в положении... все изменится, – Солька захихикала, – представляю ее лицо, когда она узнает!

– Ты пока не говори никому, – посоветовала я.

– Как это?

– Славке и Альжбетке скажи, и хватит. А вообще, лучше бы тебе в Москву отправиться, может, поедешь?

Предлагая такой вариант, я знала, что Солька откажется.

– Вот еще! Никуда не поеду – вместе приехали, вместе и вернемся.

Она даже надулась.

– Ты еще раз подумай и потом скажешь, – предложила я, понимая, что Солька сама должна принимать подобные решения.

– Я останусь.

– Хорошо, пусть так. А Степан с Егором уехать не собирались?

– Да нет вроде, – пожала плечами Солька.

Даже если кто-то из них украл колье, то торопиться уезжать он не станет... это может привлечь внимание... вот дня через три-четыре...

– А когда Максим к нам придет? – спросила Солька.

– Не знаю, думаю, в ближайшее время – завтра, послезавтра. Ты подготовь всех, скажи, чтобы особо не напрягались и вели себя, как обычно, мама с Осиковым пусть изображают супругов, проживших в счастливом браке десять лет, Альжбетка пусть причепурится, будет отвлекающим маневром, ну, и так далее, надеюсь, вы справитесь.

– Ань, не волнуйся, все будет в полном порядке. Обещаю!

– Подготовьте алиби на всякий случай, только не запутайтесь.

– А что придумать? – забеспокоилась Солька.

– Не надо особо голову ломать, все должно быть легко и естественно, время у вас есть.

– Справимся, – уверенно кивнула учительница ботаники и хлопнула меня по плечу, полагая, наверное, что это меня непременно приободрит.

Осиков, точно заноза, не давал мне покоя. Максим не так прост, есть у него чутье, как бы не раскусил он нашего бриллиантового магната! Я проводила Сольку, постояла у забора немного, размышляя обо всем на свете, и пошла в дом. В гостиной, уютно расположившись на красивом диване персикового цвета, сидел Воронцов.

– Ну, как, грозит ли планете Земля демографический взрыв?

– Грозит, – кивнула я.

– Поздравляю.

– Спасибо; кстати, я хотела спросить: а когда у нас с вами будет ребенок? Мне, между прочим, скоро двадцать девять лет, пора уже подумать о наследниках.

– Так сама же видишь, нам постоянно мешают, – заулыбался Воронцов.

– Хорошая отговорка! Лишь бы ничего не делать, – фыркнула я, – могли бы немного поответственнее подойти к этому вопросу.

Виктор Иванович встал, отшвырнул газету и сказал:

– Пойдем.

– Куда? – напряглась я.

– Продумаем этот вопрос вместе.

Я струсила и запаниковала... Когда он так на меня смотрит своими каштановыми глазами, я понимаю, что он сильнее меня, намного сильнее.

– У меня еще рабочий день не закончился, вы же не хотите, чтобы вас обвинили в сексуальном домогательстве по отношению к подчиненным?

– Ничего страшного, переживу, – улыбнулся в ответ Воронцов.

Я поплелась на кухню, где наверняка Екатерина Петровна завалит меня черной работой.

– Отличные брючки на тебе сегодня, – весело бросил вслед Виктор Иванович.

Пожалуй, завтра я их надену опять.

Глава 20 Чувствую, что мне просто необходимо свое жилье...

Мне нужен был повод.

Пришло время попроситься на проживание в охотничий домик – думать о чужих бриллиантах уже надоело, пора бы подумать о своих. Так просто Воронцов меня в этот «шалаш» не пустит (вредничать начнет, привык, что я у него под присмотром). Нужен повод. Какие есть варианты? Поджечь свою комнату... Не годится, мне дадут другую. Сказать, что у меня аллергия на пыль, и начать усиленно чесаться... Неплохо, но это сгодится скорее как дополнение. Так, что еще? Мама запрещает мне жить в одном доме с холостыми мужчинами... Хи-хи, забавно! Мне здесь снятся кошмары... Не поверит. Ссора... Да! Мне нужно с кем-нибудь серьезно поругаться!

Галина Ивановна не годится, выгонят еще куда подальше. Евгений Романович... Можно, но он такой бестолковый. Да что я думаю, есть же на свете человек, который с огромной радостью поругается со мной так, что стены будут трястись, – Екатерина Петровна! Она самая.

Теперь нужно придумать повод для ссоры. Если мы с ней не поделим что-нибудь по хозяйству, то все встанут на ее сторону, это уж точно. Надо нам поругаться по идейным аспектам.

Я выглянула в окно и кивнула своим мыслям. Чудесное утро! Прекрасное утро для того, чтобы устроить отличную разборку.

Екатерина Петровна развешивала белье, даже не подозревая, какие я выстраиваю планы относительно ее ближайшего будущего. И отчего она в доме белье не повесит? Так, кажется, я уже начинаю придираться на пустом месте. Отлично, отлично! Боевой настрой мне сейчас очень даже кстати.

Я решительно натянула вчерашние спортивные штанишки (отвлеку ими внимание Воронцова, когда он будет думать, чью сторону ему принять) и вышла из комнаты. По кухне разносился аппетитный аромат свежей выпечки – на столе, под салфеткой в плетеной тарелке, лежали умопомрачительные плюшки. Собрав мужество в кулак, я воздержалась от столь калорийной пищи, за что тут же себя наградила чаем с тремя ложками сахара. Села у окошка и погрузилась в размышления.

За последнее время у меня скопилась огромная куча переживаний – стресс практически течет по моим венам вместо крови. Я нахожусь в постоянном напряжении, но почему-то не худею. Почему так, что за несправедливость?

В задумчивости я отломила кусочек плюшки, и он совершенно непонятным образом направился в сторону моего рта. Стало невыносимо стыдно, но, несмотря на это, кусочек продолжал настойчиво двигаться вперед. Такая красивая траектория... Траектория стыда.

Тяжело вздохнув, я положила кусочек плюшки обратно на тарелку и стала тихо злиться на весь мир.

– Неужели ты проснулась, не верю своим глазам, – ехидно брякнула Екатерина Петровна, заходя в кухню.

Явилась, не запылилась.

– Мой рабочий день начинается через час, так что у вас нет никакого права указывать мне, во сколько я должна вставать.

– Цаца какая, – фыркнула Екатерина Петровна и поджала губы.

Пытаясь не смотреть на плюшки, я стала готовиться к скандалу: он мне просто необходим. В голову, как назло, ничего не лезло, оказывается, поругаться по заказу очень и очень трудно.