Губитель женщин

–  А что потом случилось с этой вашей няней?

–  Она ушла, конечно, и мама нашла новую, которая стала рассказывать нам классические, но не менее кровавые истории из Древней Греции и Рима.

Камерон протянул руку, чтобы помочь ей перебраться через невысокую стену, и их руки в перчатках разъединились несколько позже, чем требовали обстоятельства. Каллиопа, к своему изумлению, поймала себя на том, что ей хочется, держась с ним за руки, убежать сейчас от всех…

–  Я давно не вспоминала ее рассказов, - проговорила она.
– Просто эти места очень живо о них напомнили.

–  Да, здесь все особенное, - согласился он.

– Загадочное.

–  Думаете, здесь и правда были викинги?
– Может быть, они как раз жили среди этих стен на холмах и поклонялись Одину и Фрейе?

–  Это был римский форт, но боюсь, дальше мои познания не простираются, - засмеялся Камерон.
– Де Веры, как и Чейзы, полагают, что история началась лет за триста до Рождества Христова.

Эмлин, возглавлявшая группу вместе с мистером Смитсоном, обернулась и крикнула:

–  Эй, догоняйте, мы почти у цели.

Каллиопа и Камерон прибавили шагу и вместе с остальными вошли в небольшое ущелье. Солнце, пробившееся сквозь тучи, разогнало туман в долине, но здесь царил сумрак и необъяснимо, но явственно ощущалось присутствие какой-то древней магии. Камерон снова взял Каллиопу за руку, и они вместе спустились по крутой песчаной тропе в заколдованное место. У Каллиопы скользили подошвы ботинок, но она была уверена, что Камерон не даст ей упасть. Здесь река, до этого плавно струившаяся серебристо-голубой лентой, внезапно вскипала, превращенная чьей-то неведомой волей в бурлящий поток. Она делала поворот, устремлялась в ущелье и падала вниз с высоты десяти-двенадцати футов в озеро, вспениваясь и разбиваясь о камни утесов.

В ущелье сильно пахло землей, диким чесноком, мхом и мелкими цветами, каким-то чудом растущими на голом камне.

Каллиопа не могла отвести глаз от открывшегося им зрелища. Она держала Камерона за руку, а все остальные - друзья, сестры, Алебастровая Богиня и даже она сама в этом мире - исчезли. Все, что она считала важным, ушло, остался только один вечно длящийся миг.

–  Каллиопа?
– тихо позвал Камерон, заглядывая ей в лицо.
– С вами все в порядке?

–  Как это прекрасно, - прошептала она.
– Вы когда-нибудь видели что-нибудь красивее?

–  Один раз, - сказал он и осторожно прикоснулся пальцем к ее локону, который выбился из-под капюшона.

Она вспыхнула и отодвинулась от него. Чудесный миг прервался, прежнее смущение овладело Каллиопой, и она подошла к компании, скользя по мокрому песку. Каким образом он каждый раз при новой встрече заставляет ее забыть о себе, своих обязанностях, своем месте в мире осмотрительности и благоразумия? Она погружалась с головой в его золотое сияние, его свобода и красота завораживали ее, и она думала только о настоящем. Она, как и остальные дамы, не избежала чар Греческого Бога. Он - бог легкомыслия и веселья, она - самая серьезная из муз, практичная, осторожная, склонная к углубленным занятиям. Далекая от романтики и бурных проявлений чувств.

Она не давала себе забыть, что они с Камероном временные союзники, соединенные только стремлением спасти Алебастровую Богиню. Но когда Артемида окажется в безопасности, они по-прежнему останутся самими собой. Двумя совершенно разными людьми.

Она встала рядом с Клио и подняла глаза к небу - бледно-голубому, чей далекий свет скудно проникал в затененное ущелье. Совсем как ее ум, который почти понял истину, некую скрытую цель, и это было словно кусочек неба. Далекий и ускользающий, он уплывал прочь, прежде чем она успевала схватить его.

Она взглянула на Клио, которая, не отрываясь, смотрела на клокочущие потоки. Ее сестра тоже стада похожа на это ущелье - мрачная, непонятная, полная закоулков, где гнездятся призраки. И это пугало Каллиопу, которая сделала бы все, чтобы помочь сестре, спасти ее от преследовавших ее теней. Но как это сделать, если она не знает точно, от чего ее надо спасать?

–  Как здесь хорошо, - проговорила Клио.
– Какое древнее место! Древнее, чем человеческая память… чем мы даже можем себе представить.

–  Кажется, за водопадом есть пещера, - сообщила Эмлин.

–  Я доплыву туда и посмотрю!
– закричала Талия вызывающе, явно желая возобновить недавнюю ссору. Каллиопа в отчаянии закрыла глаза - Талия вполне способна на такую выходку.

–  Простудишься до смерти, - рассеянно заметила ей Клио.
– Расскажи еще об этих водопадах, Эмлин. Я уверена, что с ними связано много легенд.

В течение следующего часа они сидели на камнях и слушали истории Эмлин о водяных феях. И все это время Каллиопа чувствовала на себе неотрывный взгляд Камерона.

Когда компания двинулась домой, солнце окончательно пробилось через облака и разогнало остатки утреннего тумана. Местность была все так же красива, но таинственность ушла. Фермеры уже хлопотали на полях, тяжеловозы тянули телеги, бродили белые мохнатые овцы в поисках еды. Обычная жизнь, в которой нет места волшебству. Но Каллиопа все никак не могла стряхнуть с себя очарование, пережитое у водопада, чувство потерянности во времени. Ей было от этого не по себе, она не любила пребывать в замешательстве.

Был один, лишь способ освободиться. Следовало сосредоточиться на Алебастровой Богине. Она вспомнила про листок бумаги, спрятанный в саквояже, с именами, которые она переписала из списка, найденного Клио в подставке Алебастровой Богини. Они, несомненно, означают что-то важное. Может, в них и заключена отгадка, которая ускользает от нее? Она покосилась на Камерона, который шел рядом с Лотти и слушал пересказ нового романа. Слушал очень внимательно, кивая к месту, делая вежливые замечания. И не выказывал ни малейших признаков нетерпения. Может, он сам увлекается готическими романами?

Надо показать ему таинственный список. Сама Каллиопа ничего в нем не могла понять, а он, зная герцога и его окружение, возможно, о чем-нибудь догадается. А может, только снисходительно усмехнется про себя ее фантазиям, как, возможно, усмехается сейчас про себя, слушая Лотти.

–  Свернем сюда, - нарушила ее мысли Эмлин.
– Здесь путь короче, чем по главной дороге, а отец и герр Мюллер хотели до ланча поговорить с нами о Сократе. Или о Софокле.

–  Мне просто не терпится, - пробормотала Клио.
– Мы проговорим о них до самого обеда, чувствуя, как постепенно нарастает голод. Итак, фрейлейн…