Гуль

— Разумеется, — Кирилл грустно улыбнулся. — Эксперимент, ради которого человек, пожертвовал своей жизнью, однозначно стоит того, чтобы его проанализировать. Я много думал, хотя, признаться, экспериментальных данных было мало. В одном единственном экземпляре. Строить свои предположения о допущенных ошибках лишь на одной попытке — не самая простая задача. Тем не менее, с моей точки зрения ответ тут достаточно очевиден, чтобы не посчитать его основной версией.

— И?

— Он излечился. Голод исчез. Значит его предположения о голодовке и переходном периоде нашли подтверждение. Он рассчитывал, что восстановится до более или менее прежнего человеческого состояния, но не вышло. Полагаю, субстанция, которую он изобрел, оказалась слишком слаба. Энергия, которую он от неё получал, не покрывала тот ущерб, который наносило себе тело во время предсмертного изменения. Словно утопленник или задохнувшийся угарным газом. Его откачали, но мозг провел слишком долгое время без кислорода, наступили необратимые последствия.

— Субстанция…, — произнёс я и задумался.

И тут я вспомнил про железы. Эти мерзкие чуть приплющенные яйца с корнями состояли из двух частей. Плотной оболочки, которая утоляла голод, и жидкой внутренности. Конфетка с начинкой, бл*ть… Я вдруг вспомнил, как каждый раз по мне прокатывался энергетический взрыв, когда я проглатывал жидкость. Голод в такие моменты не отступал, но тело воспаряло и словно жужжало от напряжения.

— Слушай, Кирилл, — я схватил его за плечо, но тут же отпустил, понимая, что на эмоциях сделал ему больно. — Прости! А что, если использовать для продления изменения железы?!

— Железы? — Кирилл нахмурился.

— Да, — ответил я и кратко рассказал о том, что это такое.

— Не хочу тебя огорчать, — Кирилл опустил голову. — Но сейчас мне кажется, что доктор Грачев их и использовал. Уже после всего случившегося, я исследовал его субстанцию и пришел к выводу, что искусственно создать такое соединение было невозможно. Доктор Грачев брал готовые компоненты. Вот только раньше, я думал, что в основе лежит кровь, а теперь… Вероятно, он их и использовал, — Кирилл заметил, как я медленно опустил голову. — Мне жаль.

Я не заметил, как стемнело. Кирилл, кажется, тоже. Разговор зашел в тупик. Он поднялся с лавки и обтянул джинсы:

— Слушай, давай так, — сказал он, сунув руки в карманы. — Если захочешь ещё что-то узнать, обращайся.

— Спасибо.

— Но это не значит, что я готов… В общем, я помогу советом, но не более того. Доктор Грачев оставил меня с воспоминаниями, которые я никогда в жизни не забуду. Хотя с этим я более или менее смирился. Хуже — это его связь с гулями. Я ведь знал, что рано или поздно кто-то объявится. Мне повезло, что это ты. Ведь я знаю, какими вы можете быть. И от этого мне страшно… Очень страшно.

— Не бойся. Я исчезну из твоей жизни, как будто ничего и не было. Прости, что заставил тебя вновь всё это вспоминать. Из-за меня у тебя не будет проблем. В этом можешь быть уверен на сто процентов.

Проходящие по двору мужики вдруг свернули и подошли к нашей лавочке. Двое направили на меня пушки, а третий схватил за шею Кирилла и согнул буквой «Г».

— Он? — спросил один, показывая в меня дулом.

— Он, — ответил ему второй.

— Этого тоже забирайте, — показал первый на Кирилла, а затем повернулся ко мне. — Вставай, поедешь с нами!

Глава 13. Никаких проблем

«Как-то неловко вышло», — подумал я, позволяя усадить себя на переднее сиденье. Кирилла посадили назад, слева его подпер один из мужиков, а второй сел позади меня.

— Дернешься, пристрелю тебя и твоего бойфренда.

Затем мне надели на голову пакет, Кириллу тоже. Мужик приказал водителю трогать, и мы поехали. Кирилл сказал, что он тут не причем, что они ошиблись и вообще… Как резво он начал, так резво и притих. Я же пытался сообразить, что происходит. Сомнений не было: пришли они за мной, а Кирилла прихватили за компанию. Кто они? Я расправил плечи и несколько раз глубоко вдохнул носом. В одной машине собралось слишком много запахов. Когда большая их часть — человеческие, то различить кого-то другого — непросто. И тем не менее я был уверен, что других гулей в машине не было. Я различил бы отдельные нотки. Может не сразу, но различил бы, а ехали мы не меньше получаса.

Поправившись в сиденье, я убедился, что ствол упирается мне в плечо. Не самых худший вариант. У меня было достаточно опыта и я знал, что самые слабые места у гулей: голова и живот. Если он выстрелит мне в плечо — будет больно. Забавно, но в меня уже стреляли… Мне не исполнилось ещё и восемнадцати, а я был близок к тому, чтобы словить вторую пулю. Что, бл*ть за жизнь я живу?! Будет больно, но двигаться я смогу.

Повернув голову на несколько градусов, я скосился на водителя. В мешке я его не видел, но по памяти воссоздал картинку. Найти ручник, дёрнуть, крутануть руль на себя. Затем снять пакет и устроить знатную мясорубку. План был осуществимым, но никуда не годился. Во-первых, я не знал, где мы едем. Устроить бойню в центре города, оказаться под камерами, а потом увидеть своё лицо по телеку с припиской «Разыскивается». Нет, спасибо. Но было ещё и во-вторых. На заднем сиденье сидел Кирилл. И он просто обязан был вернуться домой целым и невредимым. Что за мужики-то?

Остановились мы минут через сорок, причем последние пятнадцать нас трясло так, что даже я со своим не самым большим ростом пару раз касался макушкой потолка. Меня ударили по затылку и приказали выходить. Оказавшись на улице, я снял пакет, увидел стоящего рядом Кирилла, и снял пакет с него. Поглядев на испуганное и одновременно рассерженное лицо, я подумал, что пакет на нём-таки стоило оставить.

Мы стояли в каком-то карьере. Кромка земли перед нами возвышалась метров на пятьдесят. По стенкам огромного котлована тянулась дорога-серпантин. По ней мы и прыгали. С боков котлован окружили деревья. Различить их истинную высоту с такого расстояния было непросто. И я подумал: «Какой-то странный карьер. Так близко расположены леса, крутые обрывы, а цвет земли — серый с коричневым. Совсем не тот цвет песка, который обычно добывают». Со спины прилетел ветер и принёс страшную вонь. Я обернулся и увидел облако ворон, голубей и других птиц. Черным и почти непрозрачным пятном они кружили над свалкой. Вторая половина котлована была заполнена почти под завязку, а наша — ещё девственно чиста.

— Не похож он на того, кто мог устроить такую жесть! — сказал мужик в черной кепке.

— Мне тоже слабо верится, — сказал второй в кожанке. — Но ошибки быть не может. Его спалила камера на вагончике на въезде. Я бы и подумать не мог, что обычный школьник… Дрын заметил кровь у него на кофте.

— Ага, — водила выпустил дым и показал пальцем через левое плечо. — Вот тут пятно было. Почти на всю спину.

С большего мне стало ясно. Вагончик на въезде. Я его вспомнил. Речь шла про выезд из гаражного кооператива. Того самого, где я прикончил Ползучего. И на вагончике том, действительно была камера. Я её видел. Но неужели она работала? Один из проводов был перерезан, а сама она покрылась трещинами и висела на одном шурупе.

Получается, Дрын, Черная кепка и Кожанка притащили меня сюда, чтобы…

— Второго тоже придется завалить, — безразлично сказал Дрын и затянулся.

Кирилл побелел. Кожанка направил на меня пистолет и прицелился, зажмурив один глаз.

— Да, погоди ты! — крикнул на него Черная кепка.

— Что?!

— Побазарить надо!

— С ним?!

— Да.

— Нахера?!

— Да не ори ты!

— Да что, бля, не ори! Он Ползучего, сука, на куски порвал! Руку оторвал, глаз выколол и полбашки отрезал! — Кожанка поёжился и отошел от меня на шаг. — Я думал гонево это всё, что школьник на такое способен, но сейчас сам вижу! Ему же вообще насрать! Он, сука, даже пушки не боится! Смотри, как смотрит! Ты кто, бля, такой вообще?!

— Он такой же, как и Ползучий, — обронил Чёрная кепка и посмотрел на меня из-подо лба.

— Какой такой?!

— А то ты, бл*ть, не знаешь какой?! Такой!

— Какой такой? — спросил Дрын.

— Да, ёп вашу мать! — прорычал Черная кепка сквозь зубы. — Ползучий заговорённым был! Он же сам говорил!

— Я думал это гон какой-то, — чуть разочарованно сказал Дрын.

— Да это и был гон! — добавил Кожанка. — Какой ещё заговорённый?

— То есть, по-твоему, это случайность, что в Ползучего двенадцать стреляли, а он выжил, да?!