Гувернантка для драконьего принца

Лорд Доувелл снова окинул меня излишне внимательным взглядом.

– Я прекрасно понимаю причину, по которой тебе пришлось утаить свой брак. Я бы тоже сделал все возможное, чтобы обезопасить свою женщину. Вам это удалось на удивление хорошо. Увидев тебя, я решил, что ты свободна. И еще, что должна принадлежать мне как можно скорее.

– Почему? – спросила у него шепотом.

Он усмехнулся.

– Мысль о том, что ты рядом с Дунканом Гровером, вызывала у меня странное чувство, похожее...

– На негодование? – подсказала ему, потому что Лекс задумался, подбирая слова.

– Пожалуй, ревность, – снова усмехнулся он, – доселе мне неведомую. Странное ощущение, толкнувшее меня на то, чтобы отнять тебя у того, кто тебя нисколько не заслуживал.

– Это еще почему?!

 - Потому что он тебя отдал, – отозвался он спокойно. Его взгляд остановился на моих губах, затем скользнул ниже, к обтянутой темным лифом груди, и меня почему-то бросило в жар. – Отдал мне свою жену, словно ты…

– Словно я для него ничего не значу, – закончила вместо него, чтобы Лекс не сказал ничего... лишнего. – Но наш король… Вернее, мой муж Дункан был в отчаянном положении, поэтому у него не оставалось другого выхода, кроме как согласиться на все ваши условия. На все условия Горных Лордов, и на это в том числе. К тому же он… – тут замешкалась уже я.

– Он не собирался тебя отдавать, – кивнул Лекс. – Я понял это в тот момент, когда он подписывал договор. Хитрая собака!

– Вообще-то, лорд Доувелл, вы говорите о моем покойном муже, – напомнила ему.

– И я рад тому, что он мертв, – заявил он совершенно спокойно, после чего уставился на меня драконьим взглядом, – потому что я вижу тебя насквозь. Твое сердце свободно. Оно было свободно в тот день, когда мы встретились с тобой в первый раз, и оно свободно сейчас. И я заберу тебя, Райли Гровер, с договором или без него, потому что ты должна принадлежать мне!

Сказал это и снова уставился на меня, заставив меня вздрогнуть и попятиться. Впрочем, если бы не давившие на меня обстоятельства, я бы обязательно поинтересовалась, откуда взялась такая уверенность. Но сейчас не стала, потому что, выходило, все развивалось по моему плану.

Ах, он хочет, чтобы я принадлежала ему?! Вот и отлично! Оставалось совсем немного подтолкнуть его в нужную сторону, чтобы это произошло как можно скорее.

Решайся, Райли, сказала я себе. Решайся, а то этот… гм… упертый Горный Лорд сейчас передумает, затем проводит меня до покоев, попрощается и уйдет, несмотря на все свои странные заверения, а я так и останусь у разбитого корыта…

Вернее, один на один со своей девственностью.

– Мой муж погиб, – заявила ему, заглянув в глаза. – И ты не сможешь меня забрать, потому что у меня есть обязательства перед нашим сыном. Я буду защищать Хайдена, чего бы мне этого ни стоило.

– Я знаю о твоих обязательствах, Райли! Но это ничего не изменит, – отозвался он, но продолжать не стал, да и я не решилась углубляться в эту тему. Не сейчас.

Вместо этого произнесла:

– Но ты все еще можешь меня утешить, Лекс Доувелл!

Наверное, это прозвучало довольно неловко и не совсем к месту, потому что он смотрел на меня подозрительно долго. Словно пытался просветить рентгеновским зрением и разобраться в том, что происходит в моей голове.

– Пойдем, – наконец, заявил он, сделав неутешительные для меня выводы. – Уже недалеко.

– До чего недалеко?

– До твоих покоев, – произнес терпеливо. – Ты устала и вне себя от горя. Тебе нужно отдохнуть, Райли! Поговорим с тобой завтра.

Но отдыхать и разговаривать с ним завтра совершенно не входило в мои планы.

– Ну уж нет! – сказала ему. – Мне не нужно твое сочувствие! И спать одна этой ночью я тоже не собираюсь. Поверь, рассудок и память меня не подводят. Мне нужно от тебя утешение... которое мужчина может дать женщине.

Если его это и удивило, то не подал и знака. Вместо этого притянул меня к себе и снова уставился сверху вниз, словно пытался залезть в голову и понять, искренна ли я в своих намерениях. И на меня в очередной раз – я снова его почувствовала – смотрел его дракон.

«Что же, гляди! – заявила ему мысленно. – Я не вру и не жульничаю. Мне и правда нужно утешение. И еще мне позарез нужен мужчина. Твой хозяин или же твой друг – уж и не знаю, как устроено у носителей двух ипостасей! – единственный из всех, кто кажется мне подходящим. Он с первого взгляда произвел на меня сокрушительное впечатление. Пусть оно пошатнулось в момент, когда он захотел меня забрать, вынудив Дункана вписать мое имя в чертов договор, но Лекс всегда был со мной честен и не собирался двигать меня, словно пешку, в угоду своих интересов. Он хотел меня, а теперь и я... Я хочу его!»

Не врала – отбросив все сомнения, я уставилась на великолепного мужчину, чувствуя, как от его близости меня захлестывает неведомое доселе чувство, которому не собиралась противиться.

Позволила поглотить себя тому, что с начала времен соединяло женщину и мужчину, – первобытному влечению. Он – мужчина, я – женщина, и это единственное, о чем я собиралась думать, выбросив из головы воз навалившихся на меня проблем.

Эта ночь будет принадлежать только нам – ему и мне, – а что касается всего остального, включая завтрашний ритуал и армию Моргана Гровера, стоявшую лагерем у долины Амантела, вместе со всеми несогласными на меня в качестве опекуна для маленького принца, – мне сейчас до этого нет никакого дела!

Не сегодня и не этой ночью, потому что...

Потому что Лекс, перестав меня разглядывать и придя к правильному решению, уверенно притянул к себе, и его губы накрыли мои.

И этот поцелуй вышел волнительным и дразнящим, совсем не таким… Не таким, как случались со мной раньше!

Лекс ласкал мои губы, и я ему отвечала – смело, но, наверное, немного неловко. Но я очень старалась. Старалась, чтобы он не догадался, не понял раньше времени, что я девственна, до... гм... переломного момента.

А потом уже будет видно.

Впрочем, близость к мужскому телу и решительный напор Лекса Доувелла очень скоро вызвали во мне пожар такой силы, что в нем канули не только мысли, но и тревоги с терзающими меня сомнениями.

Не осталось ничего, лишь острое, всепоглощающее желание…

Желание узнать, почувствовать, подарить себя и получить его. Всего, без остатка.

И это дикое, первозданное влечение очень скоро захлестнуло не только меня, но и его, лишая нас разума. Мы целовались до потери сознания, до звезд в моей голове, до моего стона, до его прерывистого дыхания и всего лишь до одной мысли… Одной лишь жажды продолжения, затопившей все мое существо.