Гвард

Вновь услышав своё прозвище, я лишь тяжело вздохнул. Принюхался к чаше — пахнет неплохо. Хотя я вообще не разбираюсь в вине, так что…

Глотнув янтарную жидкость и покатав её на языке, я удивлённо хмыкнул. Смахивает на холодный мятный отвар с мёдом. Вкусно, конечно, но всё то вино, что я пробовал раньше, было совершенно иным. Да и вино ли это?

— Необычно, Сорока, — подал голос Иней. — Это чьё вино, какого клана?

— Эх, если бы я знал, — вечно весёлый гвард уныло вздохнул. — Там не особо удачная заварушка вышла, пленных не осталось, а на хвосте уже погоня висела, так что пришлось быстро хватать трофеи и валить в темпе вальса. Нашивки глянуть не успел, да и не до того было. Мы тогда захватили три таких вот кувшина, в каждом разное вино. Два других уже давно распили, а вот это я придерживал. И по вкусу всё… вот такое, интересное. Хочу теперь ещё пару раз прогуляться в земли, где такую прелесть делают, но направления не знаю.

— Я краем уха слыхал про Хлад Элигора, — задумчиво сказал Вампир. — Орочий клан далеко на востоке, на границе их лесов, океана и гномьих гор. Клан небольшой, закрытый, с людьми практически не контактирует, но ходят слухи, что у них лучшие среди всех орков травники, алхимики и маги, и делают они в том числе и вино. Необычное, ни на что не похожее, из особого винограда, выращенного на горных склонах. Если тебе в руки случайно попало именно оно, то тебе невероятно повезло. И нам в том числе.

— Да, цена у него должна быть запредельная, — хмыкнул Сорока. — В принципе, это даже по кувшину видно.

Он щёлкнул ногтем по тонкой резьбе в виде виноградной лозы, обвивающей изящный керамический кувшин от донышка до горла. Я же невольно подумал: неужели моё посвящение в гварды настолько значительно в его глазах, что он, недолго думая, вскрыл такую ценность? Или же он просто давно этого хотел и устал ждать? Продолжая мелкими глотками смаковать вино, я решил уточнить:

— А как часто вообще появляются новые гварды?

— Нечасто, — с лёгкой грустью в глазах качнул свою чашу Вампир. — Нас в даже самые лучшие времена никогда не было больше сотни на весь север. Все друг друга знали, хотя бы шапочно. Сам понимаешь, планка у нас высокая, но при этом в ответ братство может дать не так уж много.

— Насколько я знаю, сейчас в гвардах состоит пятьдесят один человек, — тихо произнёс Иней. — Из них пятеро уже совсем старые, и ушли на покой. Шестеро чуть более молоды, но всё равно мало на что годятся в бою и могут только тренировать молодёжь. Семнадцать, включая нас, сидит на контрактах у северных баронов. Остальные из молодых да ранних, носятся вдоль всей границы, мстят оркам за свои обиды…

— Теперь, с Барашком, нас уже пятьдесят два, — залихватски поднял чашу Сорока, весело прищурившись. — Так что не кисните! Ещё дадим оркам прикурить!

И ровно на этих словах дверь в комнату распахнулась. Я обернулся и наткнулся взглядом на стоящую в проёме девушку. Вся заляпанная грязью (а местами на одежде темнели совсем подозрительные багровые пятна), с коротким ёжиком светлых волос, она привалилась к косяку и хмуро разглядывала нас своими яркими зелёными глазами, скрестив руки на груди. В наступившей тишине особенно громко прозвучал кашель подавившегося вином Вампира.

— Привет, Пушистик, — не повёл и бровью Иней, достав из сумки запасную чашу. — Проходи, садись.

— Привет, Иней, — дружелюбно кивнула та в ответ. — Хоть кто-то тут рад меня видеть.

— Ты всё не так… — вскочил было Вампир, но осёкся под уничижительным взглядом присевшей рядом со мной девушки.

Слегка смущённый Сорока тем временем наполнил новую чашу вином и протянул её новой участнице вечеринки. Та молча взяла, втянула тонкими ноздрями аромат, хмыкнула и осторожно пригубила искрящуюся тёмно-жёлтую, почти оранжевую жидкость. Зажмурилась от удовольствия и как-то светло улыбнулась.

— Ладно, Сорока, пока ты такой прелестью угощаешь, злиться на тебя просто невозможно.

— А на остальных? — ухмыльнулся Сорока.

— А что остальные? Иней это Иней, на него злиться — всё равно что на зиму обижаться за то, что солнце плохо греет. С новичком мы и вовсе не знакомы пока, — девушка повернула голову и слегка подмигнула мне. — А вот Вампиру я ещё припомню, да. Денёк подождать не могли, ну!

— Да мы бы оставили тебе попробовать, — попытался оправдаться Вампир, но, кажется, сделал только хуже.

— Не в вине дело, — отрезала Пушистик. — А в принципе. Жаль, что ты этого не понимаешь.

— В общем, это наш новый товарищ, Барашек, — торопливо сказал Сорока, рассеивая напряжение. — Не смотри, что молод, по характеристикам нам уступает совсем немного, боец-универсал хорошего уровня, осталось только в лесных премудростях его поднатаскать немного…

На моёй кличке Пушистик издала едва слышный смешок и тут же уткнулась в чашу, чтобы скрыть улыбку.

— Ну здравствуй, собрат по неудачному прозвищу, — весело сверкнула она глазами. — Эмблему покажешь?

— Какую эмблему? — я недоумённо моргнул.

— Весь сюрприз испортила, — тяжело вздохнул сбоку Сорока.

— Какой сюрприз?!

Вампир молча пододвинул к себе короб, который всё это время стоял рядом, и, раскрыв его, вытащил бряцающий массивный свёрток. Осторожно развернул мягкую ткань, обнажая десятки разного размера и формы иголок, трубочек, флакончиков… Выглядело всё это весьма устрашающе. Я невольно отодвинулся от этого подальше — и наткнулся на внезапно оказавшегося у меня за спиной Инея. Тот положил руки мне на плечи и спокойно сказал:

— Не бойся. Будет больно.

— Ты хотел сказать — не будет? — автоматически переспросил я.

— Да нет, — хмыкнул Иней. — Что хотел, то и сказал.

* * *

— Ссс… — я зашипел, едва сдержавшись от ругани. Иней не соврал насчёт боли. Если бы не моя задранная в небеса стойкость — точно бы орал тут, как резаный.

— Да всё уже, всё, — раздражённо пробормотал взмокший от напряжения Вампир, убирая окровавленную иглу. — Каменная кожа у тебя знатная, конечно. Даже моим инструментом еле пробивается.

— Почему «даже»? — рассеянно уточнил я, рассматривая в поданное Пушистиком зеркало татуировку размером с мою ладонь, набитую возле сердца. С Вампиром мне повезло — действительно хороших художников среди гвардов были единицы, так что абсолютное большинство новичков, если поблизости не было признанного мастера, получали в качестве эмблем не индивидуальные рисунки, а однообразные, сделанные по магическому лекалу. Три скрещенных глефы, образующих треугольник, а в центре фигуры — схематичный каплевидный щит. У меня же эта общая эмблема гвардов была меньше и нарисована на боку… разумеется, барашка. Последний, повернув голову, рыл копытом землю и смотрел с моей груди слегка придурковатым и безумным взглядом куда-то вдаль, а на его макушке, ровно между рогами, свернувшись в клубок, дремал геккон.