Гвендолин

– Получается те, чья смерть была внезапной… – продолжаю я.

– Да, они обряд сделать не успели и попали во власть Ката и Каты, детям Сепа, бога подземного царства. А у тех свои заклинания. Им души подавай людские, – зловеще заканчивает свой рассказ Ауд.

– Но это всего лишь легенда. Сказка... – пытаюсь разобраться я в том, что узнала.

– Но ведь и сказки рождаются не на пустом месте, – слегка улыбается моя собеседница.

Глава 36

– А мне известна иная история, – с другой стороны от меня подсаживается Хэдвиг. – Поговаривают, что Видар обидел богиню Кару вовсе не тем, что не уважил ее алтарь…

Женщина интригующе замолкает и принимается с аппетитом грызть куриную кость с остатками мяса.

Ауд презрительно фыркает и тоже берется за ужин, ей явно не нравится, что подруга решила занять ее место в качестве рассказчика.

– А чем же? – не выдержав, спрашиваю я. Сейчас меня больше интересует история, нежели еда или разборки двух женщин, ведь в легендах может крыться ключ к разгадке всего того ужаса, который творится с жителями острова.

Завладев моим вниманием, Хэдвиг победно блеснув глазами, откладывает кушанье и, вытерев жирные пальцы о подол платья, принимается за повествование.

– Рассказывают в те времена боги свободно ходили среди людей, принимая обличие обычного человека. А тому, кто повстречал жителя небесных чертогов, будет сопутствовать удача. Видар уважал каждого из богов и возносил отдельные молитвы да дары возлагал на алтарь. А Кару не уважил, и чтобы доказать, что богиня не лучше бабы обычной надумал в напиток ее подлить приворотного зелья да ночь с ней провести. Знал подлец, что дочь Уна любит навещать таверну господина Стурды, да пропускать там чашу, другую доброго эля, лучшего на всем побережье, между прочим.

Ауд снова скептически фыркает, но, тем не менее, тоже с интересом прислушивается к легенде подруги, которой это невероятно льстит.

– Вот однажды наведался в корчму почтенного Стурды Видар, приметил девушку пригожую и, решив, что это и есть Кара, сотворил свое черное дело. Да боги на то и боги, что все знают и видят. Не стерпела дочь Уна, затаила обиду крепкую и попросила помощи у отца, а тот, чтоб дитя любимое защитить и наслал проклятие на нашу землю. И с тех пор мы страдаем от бесчинств унандэ, а зелья приворотные у нас запрещены под страхом смерти.

– Как? Но ведь Йорун его варила? – испуганно прикрываю рот ладошкой. – И я об этом заявила во всеуслышание. Что теперь с ней будет?

– Так варила же, – хмыкает Ауд, наконец, решив тоже принять участие в разговоре. – Это не запрещено.

Я непонимающе хлопаю глазами. Как так?

– Ведающим нельзя отказывать, если к ним за помощью обращаются, их природа помогать нам, – объясняет Хэдвиг. – Но ты же не будешь винить нож, пронзивший грудь, правда? Виновата рука, управляющая им.

А через некоторое время, обе подруги, уже изрядно откушав и выпив эля, поминая умерших, клевали носом, сидя на лавке, при этом крепко обнимаясь и забыв о прежних разногласиях.

Покидаю их компанию и выхожу на свежий воздух, в зале душно и от дыма из очага уже порядком кружится голова, а мне нужно крепко подумать над тем, что произошло со мной, с верным другом и как провести обряд. По правде говоря, я вовсе не уверена, что кто-либо из викингов смог бы его одобрить, посему придется совершать Бас Сохради тайно. Лучше где-нибудь у воды. И как можно скорее. Каждый день промедления заставляет душу Брэди томиться в приграничье и оттягивает момент перерождения, когда его дух снова к нам вернется.

Побродив еще некоторое время вокруг поместья, проскальзываю обратно в дом и как раз во время. В коридоре я натыкаюсь на обеспокоенного Ингвара.

– Где ты была, – хватает от меня за плечи и легонько встряхивает.

– Тут, возле двери, – поспешно отвечаю, не поняв, что могло его так разозлить. – Разве мне не позволено из дому выходить?

– Теперь да! – рычит сквозь зубы викинг.

– Что? – округляю глаза, а мужчина, схватив меня за руку, тащит в комнату. – Почему?

– Разве не понимаешь? – продолжает злиться викинг. – Тебя еще некоторые подозревают. Неужели хочешь, чтобы они учинили самосуд?

– Но я ведь рядом была, – тихо оправдываюсь, а затем, ощутив в душе непонятное беспокойство, торопливо спрашиваю. – И ты меня защитишь, разве нет? Защитишь ведь?

– Защищу, – внезапно останавливается Ингвар и прижимает меня к своей груди. – Но тебе тоже не мешает быть поосторожнее. Большинство знает, что ты не способна открыть ворота и причинить вред кому-либо из жителей мызы, да и видели, что Ове спас твой дар. Мои воины знают тебя, их подруги и жены. Но я не могу пробраться в головы людям. Не всегда то, что вылетает изо рта, покоится в мыслях говорившего. Просто, будь осторожнее.

– Хорошо, – шепчу ему в рубашку, а потом, поддавшись порыву, поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам.

Боже мой, неужели я это сделала? Неужели первой поцеловала мужчину? Зачем? Зачем я это сделала? Как объснить себе этот странный порыв? Себе и ему...

А пока в голове вертится водоворот сумбурных мыслей, а щеки вспыхивают от смущения, то Ингвар берет инициативу в свои руки, и наш поцелуй превращается из почти целомудренно в пылкий и страстный. В груди будто разливается теплый сладкий мед, а душа вылетает из тела. Неужели плотская любовь может быть настолько сладостной, настолько прекрасной?

С трудом преодолеваю себя и отстраняюсь, ладонью упершись в грудь викингу. Какая же я бесстыдница. Сама поцеловала врага, своего хозяина, человека пленившего меня и увезшего из родной страны. Верно во мне душа распутной грешницы…

– Прости, – с губ срывается всхлип. – Я… я не хотела. Я устала. Можно я пойду спать?

Брови Ингвара удивленно вздергиваются, я вижу, что он желает мне что-то сказать, но почему-то сдерживается, и мы в молчании продолжаем путь в комнату. И я ему за это благодарна.

Глава 37

– Ищи и выкапывай вот эти коренья, они подходят для пищи, – Ауд показывает мне какой-то странный продолговатый овощ, черного цвета с налипшими на нем комьями влажной земли.

Понятливо киваю и тоже принимаюсь за дело. Найти такие же на этом небольшом участке не проблема, и спустя несколько минут моя корзина почти полна.

Уже прошло два дня с того памятного вечера, когда хоронили погибших от рук унандэ. До сих пор у меня не было возможности провести ритуал, но сегодня утром, когда я краем уха слышу, что нужно кого-то из женщин послать собирать скорцонер, то считаю это знаком небес.