Ha горных уступах
Шрифт:
– Мы туда, в скалы, пойдем?
– Да.
– А что там?
– Венгрия. Лидтов.
– А дальше?
– Посмотрим!
– Пойдем на работу? Служить?
– Я вас не затем вскормил, чтобы вы в люди работать шли.
Содрали кожу с козы, часть зажарили и съели, остальное с собой взяли. В первый раз в жизни девки мясо ели.
– Ну, как коза на вкус? – спрашивает Рузя у Ульки.
Улька закусила губы, а Викта говорит:
– Эх! она уж больше не будет блеять. Съесть я ее съела,
– Эх, детка, – говорит Куба Водяной, – если б человек жалел обо всем, что не так, как быть должно, он бы скоро целое море наплакал!
Вздохнул, плюнул, и все тронулись дальше.
Идти нужно было по скалам, по сосновым лесам, из лесов опять в скалы; пришлось пробираться по узким тропам над обрывами к Литваровой скале, – казалось, будто земля из-под ног уходит.
– Тятька! – кричит Викта. – Сдается мне, упаду я!
– Не смотри вниз, под ноги.
– Ой! И какая же там пропасть! – кричит Рузя и смотрит вниз.
– Того и гляди, ногти оборвешь, цепляясь, – кричит Улька.
– Держитесь! Дер-жи-тесь! – напоминает Куба Водяной. – Если кто из вас вниз полетит, вдребезги разобьется!
– У меня словно ног нет! – кричит Викта. – Словно я по воздуху лечу!
– Смерть под тобой! Не смотри вниз!
– Эх! как летит! – кричит Рузя, столкнув ногой камень.
– Как шумит!..
– Разбился!
– Сколько сорвалось за ним!
– Как гудят!..
– Как гремят!
– Тррр!..
– Смотри, смотри – вода!..
– Озеро!
– Как блестит!
– Как солнце на нем играет!
– Тятька! тятька! Видишь – озеро!
– Вижу.
– А как далеко, внизу!
– Живым не долететь…
– Только чернеет и горит!..
– Ветер от него тянет.
– Не от него, а от скал!
– Тятька! Тятька! Видишь?! Козы! Козы!
– Где?
– Там! Выше! Вверх смотри! Вон, где эта скала! Такая лужайка зеленая!
– Вижу! Вижу!
– Где же? Где они?..
– И-и-и… хи!.. гей!..
– Вижу!.. И я вижу!.. Эй! вот бы нам!
– И-и-и… гей!.
– Песок столбом поднялся!
– Одна, две, три, четыре…
– Пять, восемь, десять, одиннадцать!..
– С пятнадцать будет!
– А то и больше!
– Тринадцать!
– Да ведь мы их уж больше насчитали!
– Двадцать одна! – отозвался Куба Водяной.
– Ишь! Ишь! Двадцать одна.
– Пропали в горах…
– Словно их никогда и не было…
– Так и с благословеньем Божьим бывает, – сказал Куба Водяной.
По ребрам скал на скаты, – по песку, по каменным осыпям шли они к перевалу.
– Тут хоть голова не кружится! – говорит Викта.
– Там казалось, что так и полетишь вниз, – говорит Улька.
– Крылья бы пригодились, – говорит Рузя.
– Что значит на
сосну влезть – в сравненьи с горой!– Или на ель!
– Сто сосен нужно было бы поставить одну на другую…
– Тысячу!
– А то и сто тысяч!
Вышли к перевалу.
– Тятька! Ради Христа! Да это сон, что ли?.. – кричит Рузя.
– Липтов!
– А что это там белое?
– Город… дома…
– Словно поле…
– Как светло там!
– Никогда у нас солнце так ясно не светит!
– Какая равнина…
– По левой руке Спиж, по правой Орава.
– Какие леса!..
– А там? Что за горы?
– Нижние Татры.
– Выше, чем наши?
– Ниже.
– Ишь, какой большой мир тут!..
– И не скажешь, что он такой может быть!..
– И огромный какой!
– В длину! В ширину!
– И красив же!
– Эх, Господи!.. Как красив!..
– Веселый!
– Смотреть радостно!
– Туда пойдем, вниз?
– Посмотрим!
– И-и-и… гей!..
– Голос пропадает…
– Страшно тут, пусто вокруг.
– Какие скалы над нами!
– Точно церкви!
– А сюда можно пройти?
– Нет! Таких лужаек много на Польском Гребне.
Снова поели козы.
Куба Водяной знал о Батыжовецкой Долине, знал, что есть там шалаш; когда он был молод, он пас тут одно лето овец у липтовского горца. Давно. Свернул он от Железных Ворот к Батыжовецкой Горе, спустился к Кончистой, с маленькому озерку, перешел через хребет; а потом спустился вниз, карабкаясь по скалам. Солнце скоро должно было зайти. Всю Липтовсвую долину солнце словно засыпало золотыми фиалками.
Куба нашел шалаш: недалеко от озера.
– Тут мы ночевать будем, тятька?
– Тут!
– А завтра дальше пойдем?
– Посмотрим.
* * *
Ночь, день и еще ночь отдыхал Куба Водяной со своими девками. Уж и коза к концу пришла. Утром, после второй ночи, в Батыжовцах, в деревне, поднялся переполох. Из стада, что паслось под Татрами, пропал вол. И переполох с того дня все рос в околодке. То на странствующего купца кто-то нападет в лесу, убьет и ограбит, то подкрадется к деревне, или к городу, заберет там все, что можно, – то из стада пропадет вол, корова, овца.
Кто?! – как?!
Раньше, бывало, разбойники нагрянут из Польши, из-за Татр, ограбят корчму, или усадьбу, украдут быка и уйдут туда, откуда пришли, а эти сидят на месте. Где?
Уж холодно становилось, а они все сидят. Грабежи, убийства сыпались так, словно Татры извергали их из себя и поглощали обратно. Околодок весь дрожал.
А тем временем девки Кубы Водяного подобрели, оделись в новые рубашки и юбки; а в шалаше между камнями яму вырыли, куда прятали медь, серебро, золото, кораллы.