Хагалаз. Восхождение

Мужчина приподнялся и внимательно посмотрел на девушку.

— Предлагать такой высокий пост магу изгнаннику глупо, Хизер. Твой народ не примет этого. Советником в пору быть какому-нибудь лорду.

— Примет. Мой народ примет всё, что я посчитаю нужным. Хватит уже этой мнимой вражды. Я не могу смотреть на то, как государство разваливается из-за ненависти. Пусть маги и люди станут равны. Я запрещу убивать кого-либо без судебного разбирательства, изменю законы. Мы больше не враги.

— Так думаешь ты, а не массы.

— Но не массы управляют страной, а я. Если верно донести мысль, они согласятся.

— Заблуждаешься. В политике слишком многое зависит от масс, и ссориться с ними тебе не на руку. Подумай ещё раз. Вызвать неприязнь проще, чем завоевать доверие. Уверена, что хочешь начинать правление с разрушения местных устоев?

Хизер на мгновение замялась. Она пришла к власти непосильным трудом, люди обязаны подчиниться и принять её волю. Неужто она, последняя из Дефоу будет опасаться гнева каких-то феодалов?

— Я подумала. Люди уже достаточно навредили стране. Я не собираюсь отдавать этот пост вслепую, не хочу, чтобы мне в спину вонзили нож. Нет человека, которому бы я доверяла больше, чем тебе.

— Я всего лишь скиталец, и мало смыслю в политике.

— Но ведь твой отец был главой клана. Что-то ты должен понимать, просто… теперь это в больших масштабах.

Леос задумчиво вздохнул. Хизер побоялась услышать отрицание, но вопреки всему маг сказал:

— Хорошо, я согласен. Как бы об этом не пожалеть, но я принимаю предложение, и почту за честь стать твоим доверенным лицом. Звучит пафосно, возможно, у меня и получится служить при дворе. Интересно, все важные решения принимаются в потёмках на кроватях?

Хизер невольно усмехнулась.

— Думаю, нет, однако не все важные вопросы требуют присутствия посторонних.

Глава 40 Лагерь ополченцев

Основные силы столицы прибыли к ополченцам и дозорным Йота на день раньше Белого ока. Они разместились в лагере по северную часть реки, и на фоне потасканных жизнью вояк выглядели как неопытные щёголи. Первое, что увидела Харон, приехав на место, — это контрастное разделение между теми, кто уже бывал в бою, и теми, кто считал, что врага без затруднений можно сразить мечом, копьём и сверкающими серебристыми доспехами. Раненые вояки держались особняком, на их понурых лицах читалась вселенская скорбь. Столичные рыцари же пребывали в хорошем расположении духа, отпускали колкие шуточки на счёт неженок с границы и обходились с теми бесцеремонно. Атмосфера медленно накалялась. Неосторожно оброненное слово, едва заметный толчок. Мужчины относились друг к другу чуть ли не с презрением и до того, как маги попали на приём к командующему, они стали свидетелями драки, где кучка пограничников напала на троицу зазнавшихся рыцарей. Перевернув котёл с варившейся похлёбкой, те незамедлительно обнажили мечи и крикнув что-то про честь, ввязались в потасовку. Зазвенела сталь.

На переполох выскочил сам Родриго Миран и пообещал спустить шкуру с каждого, кто осмелится чинить беспорядки. Один из рыцарей было воспротивился, но командующий отвесил ему оплеуху и грозно процедил:

— Может, в столице вам лижут задницы, но здесь ты будешь слушать меня, щенок.

Это был поджарый, коротко стриженный мужчина, на затылке которого сохранилась небольшая копна волос, собираемая им в косичку. Густые брови, соколиный нос, подбородок, прикрытый редкой козлиной бородкой, в которой мелькали серебристые нити седины. Родриго встретил магов с лёгкой неучтивостью, взглянув на них, как на врагов, а не союзников. Во избежание ненужной словесной перепалки Харон протянула ему королевскую грамоту. Мужчина бегло прочёл её и велел двоице разместиться.

— Как только понадобитесь, дам знать.

Девушка кивнула. Ей было не по себе вблизи гнезда затаившихся Иннун. Кто бы мог подумать, что изгнанникам придёт мысль объединиться, и чем они руководствовались, захватывая Ютру?

Харон осмотрелась в поисках подходящего места, но поблизости не оказалось и клочка свободной земли. Веррам пришлось поставить собственную палатку. Харон долго возилась с ней, косо поглядывая на проходящих мимо воинов, которые будто радовались её мукам. В конце концов Август сообразил, как всё устроено и полевое жилище выросло на самом краю лагеря.

Бросив наскоро вещи, уставшая Харон спустилась к реке. Август, не желая оставаться в кругу неприятелей, последовал за ней. Девушка склонилась, открыла опустевшую флягу и начала набирать воду. По ту сторону сквозь желтеющую листву виднелась стена затихшей, вымершей Ютры.

— Они там, — констатировал Август, проследив за её взглядом. Девушка закупорила флягу и поднялась.

— Да. Дурное место…

Оба покосились в сторону лагеря, где сновали вооружённые мужчины, о чём-то галдели, переругивались.

— Знаешь, в пути я задумался: а почему мы вообще помогаем людям? Да, я знаю, как наш клан попал в зависимость, но ведь другие продолжают сопротивляться. Даже те, кого изгнали, объединились и рискнули напасть, зная, насколько уступают в числе. Почему же мы пресмыкаемся?

Харон презрительно фыркнула.

— Потому что так стоим выше них. Неужели у тебя возникла мысль присоединиться к сброду?

— А если так?

— Тогда мне жаль тебя.

Двоица вернулась в лагерь как раз, когда один из воинов выкрикнул:

— Командир, отряд лорда Хареса Икуатора прибыл!

Родриго вынырнул из палатки, и на его лице Харон рассмотрела явное недовольство. Местный лорд, к собственному счастью, жил вне самого оживлённого города своих владений. Трагедия, постигшая жителей Ютры, обошла его стороной, однако не явиться на помощь ополченцам, которых Родриго собрал из собственных людей и жителей ближайших восточных деревушек, Харес не мог. Он прибыл с десятком латников, пехотинцев, личным эсквайром, а в качестве оружия прикатил две разобранных катапульты. Красное знамя, на котором был изображён рог изобилия, разбивало мрачные военные тона.

Верры наблюдали за тем, как лорд с командующим обменялись любезностями. Первый спешился и окинул высокомерным взглядом собравшееся воинство.

— Каково положение дел?

— Ютра взята неприятелем, милорд. Нынче вечером мы планируем выступить.

— Вы планируете? — он резко акцентировал обращение. — Боюсь, не в ваших полномочиях командовать войском. Город принадлежит мне, а значит и мне решать, как его освободить.

— Я получил прямой приказ от Его Величества. Большая часть воинства — это люди Йота и ближнего восточного округа, что находится под моим командованием, остальные — члены рыцарского ордена и их копья. Боюсь, у меня есть все полномочия руководить.

Лорд недовольно скрипнул зубами.

— Приказ давал вам власть, пока я и мои люди были в пути. Отныне он не действует, вы не на своей территории, а все полномочия законным образом переходят ко мне.

— Он перестанет действовать, как только король распорядится. — Стоял на своём Родриго. Вперёд выступил рыцарь, которого командующий прежде назвал щенком.

— Милорд, боюсь, сир Родриго забыл своё место. Как верный подданный Его Величества, я, Серевериус Шенди, прибыл сюда чтобы оказать вам посильную помощь и всевозможную поддержку в освобождении города.