Хагалаз. Восхождение

Справив нужду, Микаэль ещё раз подумал, прислушался. Ничего не держит, никто не заметит. Ему повезло, он не в клетке, это ли не милость судьбы? Решено. Он подастся в бегство. Осторожно, дабы не наделать лишнего шуму, юноша начал отступать к холмам, и когда расстояние увеличилось настолько, что смелость закипела в нём, Микаэль перешёл на бег, не думая ни о чём, кроме возможности спастись.

***

Гелата проснулась от того, что её терзал кашель. В сознании мутным пятном расплывался образ Энэйн. Она что-то говорила, но девушка не могла разобрать слов. Придя в сознание, она внезапно обнаружила, что лежит слишком свободно. В стороне, где должен был спать Микаэль, зияла пустота. Куда он делся? Ушёл?

Девушка осторожно выбралась из повозки, надеясь обнаружить юношу где-то поблизости, но лунный свет выхватил лишь мельтешащий вдали силуэт. Убежал. Осмелился. Он стремительно удалялся от них…

Мысленно выругавшись, Гелата крикнула:

— Этцель, вставай!

И бросилась следом, вспоминая, как убегала от матери, дровосека, от всех преследующих её кошмаров. Если бы это было так просто — убежать! Взять и броситься прочь от боли, долга, страха. Не оглядываясь стремиться в какое-то иное место. Но в жизни так не случалось.

С тех пор как девушка бегала в последний раз, её силы порядком истощились. Гелата обнаружила, что еле переставляет ноги, превозмогает острую боль, задыхается. Её и без того горящие лёгкие, казалось, начали стремительно тлеть. Тело буквально трещало по швам. И хорошо, что она заметила его исчезновение так скоро! Ещё полчаса, и у них могли возникнуть проблемы. А как далеко ушёл бы юноша за ночь?

Она бежала за ним, не в состоянии выкрикнуть имя. Жадно глотая ртом воздух, Гелата злилась всё сильнее и проклинала глупого паренька. Вот так же и ранее он сбежал от неё, прихватив с собой лошадь и медокоза. Оставил без ничего, а сейчас пытается сорвать ритуал, позволить ей умереть! Эгоистичный мальчишка!

— Микаэль! — надорванным голосом вскрикнула она и тут же зашлась кашлем. Юноша обернулся, и увидев этот еле плетущийся, полусогнутый силуэт, почему-то остановился. Его заметили. Всё пропало! Из повозки выскочила тень — это Этцель. Сопротивляться нет смысла, маг без труда поймает его и вряд ли погладит по головке. Но почему всё так? Слёзы подступили к глазам, и юноша изо всех сил попытался сдержать их, подавляя нахлынувшее отчаяние.

Гелата перешла на шаг. Её нетвёрдая походка вызвала у Микаэля толику жалости, в конце концов, не он один страдал от обстоятельств, девушке приходилось хуже. Прямо сейчас кто-то находился в её теле, рылся в голове, контролировал, убивал. Она не могла вырваться даже при желании, а что же он? Юноша смиренно ждал. Его колени тряслись по мере того, как два силуэта приближались. Гелата, несмотря на жуткое состояние, настигла его чуть раньше и бесцеремонно схватила за шею.

— Ты… — она сделала глубокий вдох, переводя дыхание, — что удумал, проклятый мальчишка? Решил сбежать? Вот так просто? Взять и побежать? — Гелата истерически захохотала. Микаэль опешил от боли: с такой силой впились тощие пальцы в его плоть. — Как всё просто! Хочешь взять чужое — берёшь! Хочешь уйти — уходишь! Прекрасная жизнь! — Она толкнула его, и юноша, чувствуя, что ноги дали слабину, тут же очутился на земле. Возвышающаяся Гелата казалась ожившим мертвецом в лучах лунного света. Её лицо уродовала жуткая злобная гримаса. Микаэль отполз и вдруг ощутил необходимость дать отпор.

— Но ведь так и нужно поступать! Кто позаботится обо мне, если не я сам? Родители? Эта безумная в клетке или маг-убийца? Кому не плевать на мою жизнь, кроме меня самого?

— Твою жизнь! А что насчёт моей? Я даже телом себе не принадлежу! Не могу и шагу ступить без позволения!

Гелата пнула юношу в живот, и тот, не ожидав удара, застонал и скорчился.

— И ты, куда бы ни бежал, всё равно будешь пойман. Это капкан. Мы родились под несчастливой звездой, обречены если не на смерть, то на рабство!

— Вставай! — подоспевший Этцель схватил Микаэля за шиворот и рывком поднял на ноги. Юноша почувствовал струящуюся из мага агрессию. Тоже будет бить? Вопреки ожиданиям, Этцель потащил его к повозке. Гелата не переставала возмущаться, в какой-то момент её истерику перехватила Энэйн.

— Мы чуть не упустили его! Этцель! Ты должен был подумать об этом! Что, если девчонка бы не проснулась? Мы не можем тратить время на поиски! Неужели ты неспособен исполнить даже простейшую мою просьбу?!

Микаэлю стало жутко от сорвавшегося на визг голоса. Этцель, казалось, тоже почувствовал страх, потому как сильнее ухватился за юношу, невзирая на его болезненный стон. Сердце колотилось с неистовой силой. Как никогда прежде Микаэль осознал собственную важность и то, что участь его будет прескверна. Он соболезновал Гелате и до ужаса боялся часа, когда ему придётся занять её место.

Очутившись в повозке, он встретился с горящими глазами Мисоры, что смотрела на него с любопытством, как бы говоря: «теперь ты меня понимаешь». Не успел юноша прийти в себя, как руки и ноги его сковало железо. Микаэль жалобно простонал, вспомнив своё жуткое положение на судне, рабскую жизнь, побои, неволю. Теперь всё возвращалось на круги своя.

Глава 60 Война на пороге

Последующие две недели в городе царил переполох. Атмосфера напряжения сковывала воздух. Вести о рекрутских наборах взбудоражили людей, и те начали кричать, что безумцы не зря пророчили войну. Прилетающие эрии оказались недобрым знаком.

Рыцарям всё сложнее было сдерживать беспорядки. Одни говорили, что хоть сейчас готовы отправиться в битву, другие возмущались, что им незачем воевать. Больше всех были недовольны торговцы, считающие, что война разорит их, иного же мнения были кузнецы, к которым посыпались заказы на изготовление оружия. Как только вышел приказ о сборе новых податей на нужды государства, люди и вовсе вышли из себя. Кто-то пытался собрать пожитки и сбежать, потому королева приказала закрыть ворота Архорда и никого не выпускать. Недовольные бродяги и подстрекатели могли представлять угрозу. Тюремные камеры пополнялись особо буйными жителями, решившими награбить последнее и вырваться из «котлована, который вскоре заполнится лавой». Новым ударом стало изъятие продовольствия, считавшегося «излишками» в военный период.

— Нет нужны беспокоиться! — вещал на площади глашатай. — Все запасы будут перенесены в хранилища столицы и в равной мере разделены между её жителями во избежание всеобщего голода!

Народ готов был бунтовать. Страх, охвативший людей заполонил улицы, насытил морозный разряженный воздух. Во дворец явились лорды, из чьих карманов бесцеремонно взяли добротную часть золота, купцы, и мелкие феодалы. Все наперебой требовали аудиенции с королевой, и та была вынуждена принять недовольных.

— Ваше Величество, на каком основании моя семья заплатила шестикратный налог? Из наших амбаров вынесли две трети зерна и муки. А у меня трое детей…

— Вам известно, что мы на пороге войны, милорд?

— Да, Ваше Величество.

— Думаете, зерно спасёт вас, когда маги придут убивать?

— Но Ваше Величество…

— Вы ставите своё благополучие превыше государственного?

— Никак нет.

— Тогда беспрекословно исполняйте долг. Все мужчины в возрасте от четырнадцати до шестидесяти лет будут призваны в ряды армии, и вы не исключение. Будьте покойны, там не дадут умереть с голоду. Сейчас не то время, чтобы считать количество золотых в карманах. Ваша обязанность, как и моя, сделать всё для того, чтобы защитить народ и отстоять его свободу.