хамелеон

Джон стиснул зубы в ответ на оскорбление.

– Мне известно, что ты занесена в список, Гарри. Они должны знать, что тебе очень нужен Проводник.

– Не нужда определяет, кому достанется Проводник, - проговорила Гарри. – Господи, хорошо бы, это было так. Но в Лондонском Тауэре тем, кому достанутся Проводники, распоряжается Хоуп.

Хоуп? Ах да, Хоуп. Сват.

– Они не собираются давать мне Проводника. Никогда. Они сперва раздадут их налево и направо жалким Стражам, у которых еще даже щетина не прорезалась, и важным шишкам, которым они нахрен не упали, прежде чем позволят Стражнице обзавестись Проводницей.

С последним глотком она опустошила свой стакан, после чего вновь подняла кружку, делая знак бармену. Джон было подумал о том, чтобы отменить ее заказ, но решил, что это наверняка лишит его шанса вникнуть в суть проблем Гарри.

– Да с чего ты это взяла?

– Потому что гребаный Хоуп хочет, чтобы они давали потомство. Он не отдаст мне носительницу здоровой матки, когда есть возможность подобрать ей в пару какого-нибудь переполненного тестостероном Стража, чтобы они вместе произвели на свет кучу маленьких Проводничков. И он не верит, что я позволю мужчине-Проводнику забраться ко мне в трусы. И он чертовски прав на этот счет. – Кивнув бармену, Гарри с улыбкой приняла у него новую кружку. – Но знаешь, это не должно иметь значения. Если все дело заключается в том, чтобы наплодить несчастных поганцев, я могу поступить проще. Я не помешаю своему Проводнику завести другие отношения. Он может встречаться с девушкой. Или с двумя. Или с дюжиной. Я разрешу доступ к его члену всем желающим, если взамен смогу наконец вернуть себе нормальную жизнь. Но Хоупу этого мало. Он желает, чтобы все его пары Страж-Проводник заключили сексуальную связь наравне с платонической. И это просто идиотизм. В истории полно случаев, когда великие Стражи заключали лишь платонические узы.

Джон кивнул, хотя фраза про доступ к члену заставила его занервничать.

– Откуда тебе известно, что Хоуп не собирается дать тебе Проводника?

– Знаешь, сколько раз меня приглашали в комнаты для бесед к Проводнице, зашедшей в Тауэр мимоходом? Ни одного. Ни разу за все восемь лет, что я провела в Тауэре. Так что остаются охоты. Знаешь, сколько раз меня звали на охоту с тех пор, как я переехала в Лондон? Дважды. И оба раза попадались несовместимые мужчины. И это было шесть лет назад.

– Может, просто не было никого, кто бы тебе подходил?

– Это не удержало бы меня от участия в охоте! – сказала Гарри. – Сегодня ночью проходила охота, ты в курсе? И я опять оказалась за бортом. Они спросили у Стражей, есть ли те, кому нужен Проводник, и моя рука взлетела так быстро, что преодолела звуковой барьер. Но они оставили меня без внимания. И знаешь, кого они послали на охоту? Двух тупых подростков-парней. Нет. Это не совпадение. Это месть.

– Мне так жаль, Гарри. Можно ли как-то это поправить?

– Можно, - проговорила Гарри. – Но ты только что не дал мне этого сделать. Если бы я доказала, что достаточно бисексуальна, чтобы трахнуться с мужчиной-Проводником, Хоуп мог бы предоставить мне его. Мои намерения лучше всего подтвердились бы, если бы однажды я показалась на сносях. Не то, чтобы я собиралась оставить ребенка. Я могла бы усыновить мелкого засранца. Но ты прав, я не уверена, что смогу это сделать. Я напилась в хлам, и от одной мысли об этом меня тянет блевать.

– Должен же быть другой способ.

– Да, но для этого мне нужна куча денег, чтобы пожертвовать ее Тауэру. Или связи в высших кругах.

– У нашей семьи есть связи, - с надеждой проговорил Джон.

– Наш клан владеет жалким клочком земли в Шотландии. Здесь нам не на что рассчитывать. Черт, то, что я нашла тут непыльную работенку — большой успех по их меркам. Я перебралась сюда вслед за тобой, Джон. Потому что я не хочу потерять моего маленького братишку.

Джон вздохнул. «А я переехал сюда только затем, чтобы сбежать от тебя», - он не произнес этого вслух, но она все равно это почувствовала.

– Джон, что произошло? – спросила она, с угрюмым видом склонившись над своим пивом. – Что, черт побери, я сделала не так? Мы были так близки, когда были детьми, а потом я уехала в Тауэр. А когда я вернулась, тебя уже не было.

– Неправда. Я все еще жил дома.

– Ты ночевал дома, а сам был где-то еще. Как будто ты меня терпеть не мог. Поначалу я думала, это от зависти, но прошло уже пятнадцать лет, Джон, и ничего не изменилось. Ты всегда рядом, когда нужен мне – и, черт возьми, даже иногда, когда я тебя и не звала. Но ты словно кролик, угодивший в ловушку и теперь пытающийся из нее выбраться. Это все из-за того, что я как-то пробралась к тебе в постель? Тебя это напрягло? Ничего ведь не случилось, и я обезумела от боли. Черт, я была всего лишь ребенком!

– Все не так, - сказал Джон. – Я просто должен был выйти из твоей тени, Гарри. Вот и все. У тебя впереди была целая жизнь, но я в нее не вписывался. Поэтому я ушел и зажил своей жизнью. Мы выросли, и наши дороги разошлись. Это нормально.

– Ты не вписывался в… - повторила Гарри. – Знаешь, больше всего на свете я хочу, чтобы ты оказался Проводником. Это решило бы все мои проблемы. Я бы тут же заключила с тобой связь. Мы совместимы, я это знаю.

Что ж, это было не то, что он хотел услышать.

– Не глупи, Гарри. Я твой брат.

– Платонически, Джон. Платонически, - вздохнула Гарри. – Платонические узы не такие крепкие, как сексуальные, но они все же существуют. Я бы не притронулась к твоему члену, даже будь он бриллиантом. Гадость!

Джон фыркнул.

Гарри продолжила:

– Помнишь, как было в детстве – я втягивала тебя во всякое дерьмо. Помнишь ту пещеру? Мы, наверное, были совсем чокнутые. Став Стражем, я считала, моя жизнь будет наподобие этого. Рыскать с тобой по известняковым пещерам в поисках римских реликвий. Если бы ты был Проводником, все так бы и было. Мы бы вместе патрулировали город. Жили бы под одной крышей и встречались с бисексуальными близнецами, ну или что-то типа того.

– Но я не Проводник, - ответил Джон. Он остро чувствовал всех, кто находился рядом с ними. Он надеялся, что шумная обстановка заглушит их разговор. Вот поэтому он так не любил выходить с Гарри в свет. Всему виной ее длинный язык. – И я был бы тебе очень признателен, если бы ты прекратила болтать об этом на людях. Нас может кто-нибудь подслушать, а я не хочу, чтобы ваш Тауэр дышал мне в затылок. Хватит и того, что ты этим занимаешься.

– Знаю, знаю. Но все же, я не знаю, Джон… Какая-то часть меня питает надежду, что все эти годы ты скрывал это. Это не поддается логическому объяснению. Но я не могу избавиться от ощущения, что тебе было предназначено быть Проводником, как и мне – Стражем. Поразмышляй над этим, Джон. Рядом с тобой я всегда тверже стою на ногах. Пара бутылок с тобой всегда успокаивает меня лучше, чем сеанс общения с невзрачными старыми чужими Проводниками в Тауэре. Не представляю, как ты умудряешься это делать, не являясь при этом Проводником.

– Я просто разговариваю с тобой, Гарри, - ответил Джон, стараясь, чтобы его слова звучали максимально правдоподобно. Он не удивился, заметив своего хамелеона на коричневой барной стойке, - тот слегка выделялся на ее фоне. Пока Джон смотрел на ящерицу, ее цвет сровнялся с цветом дерева, и она исчезла из виду.

– Тебе прекрасно известно, что я не Проводник, – внушил Гарри Джон. – Я всего лишь твой брат.

– Ага, - ответила Гарри, прикончив свое пиво. – Выкинь это из головы, Джон. Я пьяна. Я не хотела тебя рассердить.