Ханкерман. История татарского царства
Шрифт:
Хан-заложник
В 1546 году Казань снова «забурлила». И вовсе не действия русской агентурной сети в Казани дали результаты, а она без сомнения, активно действовала. Сам хан Сафа-Гирей и прибывшая с ним из Крыма правящая верхушка спровоцировали беспорядки. Крымцы правили, совершенно не считаясь с интересами казанской знати и простого народа, считая элитой только себя, а всех остальных относя ко второму сорту. Надменностью и чванством они настроили против себя решительно всех, и вооруженный народ вышел на улицы. Сафа-Гирей спешно бежал в ногайские степи к тестю, оставив в Казани весь свой гарем и любимую жену Сююмбике.
Вожделенный трон вновь освободился, казанские мурзы писали великому князю, попросили опять пожаловать ханом Шигалея. Шигалей
Странное получилось царствование, «Казанская летопись» сообщает, что хан был подобен почетному пленнику, его даже не пускали за крепостные стены: «не испущаху его из града гуляти». Он проводил дни и ночи в развлечениях и пирах, никак не влияя на государственные дела. Нелегко делить стол с убийцами родного брата и вести с ними беседы. Но и в таком статусе Шах-Али правил недолго, чуть больше месяца. Узнав о приближении ногайской орды с Сафа-Гиреем, «сбежал спешно на ладьях» прямиком в Нижний, оттуда уже сухим путем в Касимов.
«…а царь Шигалей с Казани сбежал на Низ Волгою в судах, а на Волге взял коней у городецких татар, и послал к великому князю своего боярина с грамотою. А писал в грамоте, что казанцы изменили великому князю, на Казань взяли Сафа-Гирея царя, а его хотели выдать Сафа-Гирею царю, и он у них из Казани ушел, а шел через Поле в Городок, и пришел на украину августа 15 дня, дал Бог, здоров; а на Казани сидел он месяц».
Изгнанник недолго залечивал душевные раны: из Москвы пришел приказ собирать войско. С тех пор Шах-Али ежегодно участвовал в походах на Казань.
В 1549 году в Казани скончался хан Сафа-Гирей: «…пришла весть царю и великому князю, что в Казани царь казанский Сафа-Гирей умер, убился во своих хоромах. И посадили казанцы и крымцы, в согласие войдя, на царство Казанское сына его Утемиш-Гирея царевича, 2 лет, а в Крым послали многих послов просить помощи и сверстного царя».
Некоторые историки, в частности Карамзин, указывают на пристрастие хана Сафа-Гирея к хмельным напиткам, якобы в пьяном виде он упал с крутой лестницы и свернул себе шею. Возможно, хотя не исключен и заговор. В итоге на престол взошел двухлетний сын Сафа-Гирея Утямыш, а реально правила Казанью его мать царица Сююмбике, женщина красивая, властная, своенравная.
Великий князь Иван IV, уже венчанный к тому времени русским царем, немедленно объявляет поход: «Из Мещеры велел идти царю Шигалею да с ним воеводам князю Владимиру Воротынскому и иным, а велел им с собою встречаться на устье Цывельском».
Шах-Али с касимовцами прибывают в Нижний Новгород, где к ним присоединяется уже знакомый нам царевич Ядыгарь. Большое воинство медленно движется к Казани и… вязнет в грязи под ее стенами. Это был самый «мокрый» поход: неожиданно среди февраля наступила оттепель с проливными дождями, волжский лед проваливался, тонули обозы с артиллерией и провиантом. Русские 11 дней простояли под крепостью, но из-за постоянных дождей не получилось даже путного обстрела. Порох промок, мука и сухари раскисли, от скверной пищи начался мор, войско бесславно отступило. Царевич Ядыгарь в разочаровании покинул русский стан и растворился в ногайских степях.
По итогам похода Иван IV созывает большой военный совет с целью выяснить причину неудачи.
Это уже не тот пятилетний мальчишка, которого Шах-Али впервые увидел в кремлевских палатах, князю Ивану 19 лет, и его горячий нрав все чаще проявляется вспышками гнева. Ближние бояре прячут глаза и испуганно втягивают головы в плечи, кому-то придется отвечать за неудачный поход. И вдруг Шах-Али, который не проявил себя в боях, выступает с дельным докладом, в котором называет главную причину неудачи – недостатки в снабжении войска, слишком растянулись обозы.
Он сразу предлагает основать на Волге город, должный стать форпостом для дальнейшего давления на Казань, и даже обещает показать удобное место при впадении реки Свияги в Волгу.Строитель острова Буяна. Год 1551.
Призвал благоверный царь к себе царя Шигалея, и воевод своих, и князей казанских, которые были с ним у города Казани, и начал царь и великий князь советоваться, в тех бы местах поставить ему град казанского дела ради и тесноту бы учинить Казанской земле. И царь Шигалей, и великого князя бояре, и казанские князи государеву мысль похвалили.
Великому князю место понравилось, Шигалею он и поручил строительство города. Из лицевого летописного свода: «Месяца майа 24 в Неделю всехъ святыхъ царь Шигалей и воеводы пришли на Свиягу, и вылесчи воеводы великаго князя изъ судовъ, начаша лесъ сещи, где быти городу».
Удивительно, но город с крепостью и башнями возвели всего за месяц. Секрет такой скорости – оригинальное решение Шигалея. Деревянную крепость полностью построили в районе Углича, потом разобрали и сплавили по Волге в виде плотов вместе с «воинскими людьми и крупной артиллерией», затем быстро собрали на присмотренном месте.
В огромных складах нового города годами накапливался припас и оружие для будущих походов русского воинства, город был окружен мощным валом, в центре возвышался каменный острог, камень для которого добывали поблизости. Ощетинившийся стволами пушек «Каменный остров» получил имя – град Свияжск.
Увидев это чудо, подобное сказочному Буяну, возникшему ниоткуда, окрестные чуваши собрались на курултай и отправили послов к московскому князю – проситься в подданство. Со Свияжска и началась новая военная кампания, в ходе которой русские заняли «горную» часть казанского ханства.
В самой Казани снова начались трения меж местной знатью и крымцами. Последние хотели решить все вопросы привычно – силой оружия, да не тут-то было, казанцы объединились и выгнали чужаков из города. Те бежали, бросив дома и семьи, но до родного Крыма знатные мурзы так и не добрались, на Каме их встретили царевы люди, «многих побили и потопили, и в плен взяли».
В августе 1551 года казанцы выдали русским своего хана – четырехлетнего Утямишь-Гирея и его мать Сююмбике. Патриаршая летопись сообщает: «Они (казанцы) послали к Шигалею и к воеводам бити челом, чтобы государь пожаловал, гнев свой им отдал, а пленити их не велел, а дал бы им на царство царя Шигалия, а Утемыш-Гирея царя государь к собе взял и с материю Сююнбика-царицею».
Третья попытка
Ворота великого города снова открылись перед Шах-Али. Но въехал в них уже другой человек – старая обида, нанесенная казанцами, еще помнилась. Куда делся тот мягкий и мнительный Шах-Али, любитель застолий и умных бесед? С новым ханом в Казань пришли 500 стрельцов и 300 касимовских татар, в тот же день все русские пленники города числом 2700 человек были отпущены на волю.
Иван Грозный внимательно следил за происходящим в Казани, постоянно усиливая «русское влияние». Действовал мудро, кнутом и пряником. В Казань без промедления высылается «царево жалование» и подарки для знати и самого хана, уже получившего в полное распоряжение гарем умершего Сафа-Гирея за исключением царицы Сююмбике.
В тот же месяц отпустил царь и великий князь в Казань к царю Шигалею боярина своего князя Дмитрия Федоровича Палецкого да с ним дьяка Ивана Клобукова. А с ним послал к царю Шигалею великое свое жалование, платье, и суда, и деньги, также и царице его, которую в Казани взял Сафа-Гирея царицу; а князям казанским и городецким многое свое жалование послал, платье, и деньги, и сукна. А о попечении просил царя земле Казанской жалованное слово за службу, и о полоне о попечении просил, чтобы по шертным грамотам полон русский весь освободили; а не освободят полон, и государю, видя христианство в неволе, да того не терпеть, сколько ему милосердый Бог поможет.