Ханский ярлык
Шрифт:
И хоть благословил епископ владимиро-суздальский братьев к «высоким устремлениям», князь Андрей бережения ради отправил вперёд боярина Акинфа:
— Езжай, Акинф, понюхай, чем дышит князь Дмитрий. Коли силки расставил и ждёт, как мы в них попадём, то пошёл он подальше со своим примирением. А коли наклоняется к миру, то и мы со всей душой.
— А где мы встретимся, если что?
— Я буду ждать тебя в починке, что в пяти поприщах [90] от Переяславля.
90
Поприще —
Однако опасения Андрея Александровича были напрасными, старший брат ждал его и желал лишь мира и тишины. По крайней мере, так передал от его имени Акинф, встретивший своего князя ещё в подъезде к починку.
— Ну, как он? — спросил Андрей.
— По-моему, очень рад.
— Ещё бы не радоваться, от Ногая ярлык на великое княжение привёз.
Конечно, в душе Андрей досадовал, что заставили его идти на мировую с братом, но внешне старался вида не показывать. Из ближних разве что Семён Толниевич догадывался об истинном настроении своего князя, но утешить ничем не мог, поскольку сам настаивал на примирении братьев.
Когда Андрей поравнялся с ближним собором Святого Спаса, то, прежде чем въехать в княжеский двор, остановил коня, перекрестился на купол собора, напомнивший ему детство. Именно в нём постригали его когда-то. И не только его, и Дмитрия тоже, и ихнего отца, Александра Невского, давным-давно посвящали в воины именно в соборе Святого Спаса. Отец им сам не раз рассказывал об этом.
«Впрочем, может, так и надо, мириться у родного, почти семейного собора, — думал Андрей, трогая коня. — Пусть он освятит наш мир».
Он думал, что брат встретит его у ворот или, в крайнем случае, у крыльца и они обнимутся. Но в воротах были лишь привратники, а во дворе подбежали конюхи принять от гостей коней.
Андрей вопросительно взглянул на Акинфа, тот догадался, что обеспокоило князя, сказал:
— Дмитрий Александрович сказал, что будет ждать тебя в своей светёлке, Андрей Александрович.
«Уж не приготовил ли он мне встречу, какую когда-то Владимир Святой своему брату Ярополку [91] ?» — насторожился Андрей. И, помня, что Ярополка тогда при входе варяги подняли на мечи под пазухи, пощупал незаметно боковые бляхи бахтерца, прикрытые синим кафтаном.
91
...приготовил... встречу, какую когда-то Владимир Святой своему брату Ярополку — Ярополк I (прав, в 972—980) и Владимир I (прав, в 980—1015) — сыновья Святослава I. В ходе междоусобной борьбы преследуемый Владимиром Ярополк бежал из Киева в крепость Родня. Он последовал совету воеводы Блуда отдаться на волю брата, но едва Ярополк вошел в терем, как два дружинника «подняли его мечами под пазуху». После смерти брата Владимир стал править всей Русью.
«Да нет. Эти не пробьют сразу. А там видно будет. Впрочем, чего заранее труса праздновать! Не посмеет он. Ныне не то время, за мной Орда стоит».
И уж совсем его успокоили слова Акинфа:
— Дмитрий Александрович сказал, что мы-де не лицедеи, чтоб зевак тешить, с глазу на глаз в светёлке всё и решим.
«Что ж, пожалуй, он прав», — подумал Андрей, направляясь неспешно
к крыльцу. Его встретил старик дворский, которого он помнил ещё молодым.— Олфим, ты ли это?
— Я, батюшка Андрей Александрович, я, — разулыбался старик. Видимо, приятно ему было, что через столько лет признал его князь.
Это совсем успокоило Андрея.
— Ну, веди меня, Олфим, по старой памяти. Вижу, всё внове понастроили, заблужусь ещё.
— Да, батюшка князь, в татарский-то налёт почитай всё и выгорело. Один Спас и выстоял. Пойдём провожу.
Андрей поднимался за стариком по скрипучим ступеням крыльца, шёл переходами, пахнущими ещё смолой. Дверь в светёлку распахнул ему дворский, возгласив при этом:
— Князь городецкий Андрей Александрович!
Дмитрий стоял у стола спиной к окнам. Переступив порог, Андрей молвил почти искренне, проникновенно:
— Брат, — и пошёл к нему навстречу.
Впрочем, Дмитрий не сделал ни одного шага, так и стоял у стола. Андрей понимал, что старший, а тем более великий князь и не должен спешить навстречу младшему. А наоборот — младший должен идти и... «Что ещё-то я должен?» — и за три шага до брата его наконец осенило: «На колени». И он пал на колени и со слезой, прорезавшейся вдруг в его голосе, молвил:
— Прости меня, Митя.
— Встань, Андрюша, — сказал Дмитрий, вполне поверивший в искренность провинившегося. — Встань.
А когда Андрей поднялся с колен, обнял его, прижал забородевшее лицо к своему такому же. Шепнул в ухо:
— Бороды-то мы с тобой нажили, а ума?
— Да-да-да, — согласился Андрей.
— Давай забудем всё, что было.
— Да-да, Митя.
А в дверях стоял старик дворский и, глядя на встречу братьев, плакал.
— Что стоишь, Олфим? — спросил князь Дмитрий, жестом приглашая брата сесть. — Ступай, распорядись пиром.
— В гриднице? — спросил старик, отирая слёзы.
— Ну а где ж ещё!
Дворский ушёл, прикрыв дверь. Братья сели за стол напротив друг друга.
— Ну как доехал, Андрюша?
— Спасибо, Митя. Хорошо.
— Небось боялся? А?
— Что ты, Митя. Что ж мне родного-то брата бояться.
— Вот именно, — вздохнул Дмитрий. — Отец, поди, с того света смотрит, скорбит. А?
— Конечно, скорбит.
— Да, надо умерять Русь, утишивать. А то ведь татарва совсем оголит землю, обезлюдит.
— Это точно, Митя, ты прав, — согласился Андрей, и глазом не сморгнув. Кто-кто, а уж он-то татар не раз приваживал.
И чтоб увести разговор от темы, для него не очень приятной, спросил: — Как твои дети? Сыны как?
— Слава Богу, здоровы. Александра вот-вот женить буду. Уж и невеста сыскалась.
— Кто такая?
— А тверская княжна. Дочь покойного Ярослава Ярославича.
— Как её звать-то?
— Ефросинья.
— A-а, вспомнил. Да-да, Ефросинья. Вот память стала.
— Приезжал Святослав, брат её, мы уж всё обговорили. Съездит Александр в Орду, воротится, и поженим.
Разговор опять к татарам прибивался, и Андрей опять увёл его:
— С Тверью породниться — это хорошо, всё спокойнее будет. Ты, никак, пир затеваешь?
— Как же иначе? Примирение обмыть надо, чтоб крепче стояло. Помимо хмельного музыканты будут, и даже лицедеев нашёл. Так что всё ладом, брат, как полагается.
— А Данилы не будет? Хорошо бы втроём собраться. А то когда ещё случится...
— Данилы не будет. Звал я его. Отговаривается стройкой. Татары стены спалили, снова огораживает Москву свою.