Хаос и Порядок

– Вот черт! – Бранился Марлини.

– Почему он прячет символы в то время как мог бы оставить их на виду? Зачем все так завуалировано? Если он посылает эти знаки нам или другим сектантам, то почему скрывает их? – Недоумевала женщина.

– Он боится того, что делает. Кто-то прячет награбленное, не зная, что с ним делать, кто-то прячет тело, боясь наказания, кто-то скрывает следы преступления, спасаясь от самого себя. Наш преступник не может по каким-то причинам не убивать, но и само убийство для него тяжелый шаг. Он должен оставлять эти символы, но так как в нем борются два желания прекратить все это безумство и продолжить его, он оставляет их в потаенных местах. Думаю, что эти символы для него по-настоящему значат многое. Иначе он прятал бы не их, а трупы. – Питер стоял, опершись рукой на стену, разглядывая Кет, пока она брала на экспертизу частички вещества, которым нанесли крест.

– Я еще раз посмотрела, что может означать этот символ. – Женщина поднялась и встала напротив напарника. – Кельтский крест на самом деле имеет более древнее – языческое происхождение, чем ему приписывают. По легенде считается, что он был привнесен в Ирландию Святым Патриком, хотя он явно несет в себе корни солнечного креста, как единства всех стихий, единства двух религий. Если преступник перечеркивает крест, это может означать его сопротивление возможному единству христианства и друидизма и, в принципе, это может быть и кто-то из друидов.

– Ты говорила, что сейчас друиды не принимают возможность двоеверия? – Уточнил Питер, когда агенты отправились к автомобилю.

– Да. Они терпимо относятся ко всем вероисповеданиям, но член друидской общины не может быть одновременно и друидом, и христианином.

– То есть мотив на почве отступления от этого принципа вполне логичен? – Задал Питер риторический вопрос.

Кет пожала плечами и села в машину. Им еще предстояла большая масса работы, а они имели на руках только два пакетика со следами краски, использованной преступником.

– Могу я тебя спросить? – Осторожно задал вопрос мужчина, когда агенты отъехали от места первого преступления.

– Спросить можешь, но вот отвечу ли я, - ухмыльнулась Кет.

– Почему ты носишь православный крестик?

– Потому что я крещена в православии. Марлини для агента ФБР у тебя туговато с логикой. – Поддела она напарника.

Марлини закатил глаза, дав понять, что не совсем-то хотел услышать.

– Я имею в виду, что раньше… - Он прокашлялся. Почему любое их дело, так или иначе, задевает события полуторалетней давности. Они не могут не вспоминать о прошлом? – Раньше я его не видел.

– Ладно, ладно не дуйся. Моя бабушка во время Второй Мировой попала в концлагерь в Равенсбрюке. Там она познакомилась с русскими заключенными Екатериной и Елизаветой, а когда в апреле 1945 года советские солдаты освобождали их, те были убиты охранниками. Над их могилами бабушка поклялась, что назовет своих дочерей в их честь. После войны она вернулась на родину – во Францию. Ей было всего 19 лет. Через год она вышла замуж и потом родила дочь – Элизабет. И меня назвала в честь второй подруги по несчастью. Она приняла православие сразу после возвращения в Тулузу. Бабушка всегда говорила, что это дань памяти тем, кто так и не дожил до Победы. Когда родилась моя мама, то ее сразу окрестили в православии. Тоже было со мной и с моим братом.

Марлини только протяжно помычал, выслушав рассказ Кет, и добавил:

– Никогда не подумал бы, что ты веришь. Мне казалось, ты достаточно скептичный человек.

– Скептичный. – Согласилась она.
– Я многое не принимаю до тех пор, пока не увижу собственными глазами, и Бога в том числе. И ты не видел этот крестик, потому что я не часто его ношу. Это всего лишь символ, не более. Для меня он не несет сакрального значения. Хотя мой священник корит меня за это.

– Но ведь вера не в церкви, а в сердце? – Разумно предположил Питер.

– Ты говоришь как мой брат.
– Ответила Кет и, в тоже время, в ее кармане зазвенел телефон. Она подняла трубку и посмотрела на дисплей. Легкая улыбка, мелькнувшая на лице, дала Марлини повод предположить, что звонил Майкл, а когда девушка заговорила, Питер только убедился в своем предположении.

– Да, Майкл. Привет. Да. Нет, все в порядке. Я еду в машине с Питером. Да. У нас полно работы. Я тебе говорила. Да. Угу. Угу. Когда ты вернешься? Что? Почему так долго? – Огорченный вид напарницы дал мужчине понять, что ее жених, видимо, задерживается в командировке. – Что? Да, конечно. Да. Я тебе перезвоню вечером. Да, пока. Пока. Целую. Я тоже. Пока.

– Что у Гордона много дел? – Спросил Марлини, когда она положила трубку.

– Да. Приходится продлить командировку еще на неделю. – Сожалея, подтвердила девушка.

– Тогда у нас будет время, чтобы заняться, - Марлини выдержал двусмысленную паузу, обратив на себя пытливый выжидательный взор напарницы. – Делом, агент Робинсон, делом. А Вы о чем подумали?

– О, Господи, Питер, не льсти себе! – Бросила она и отвернулась к окну, вызвав самодовольную ухмылку у партнера.

***

Надо отметить, что кабинет Марлини и Оливера, после того как в нем стала работать еще и Кетрин преобразился. Он, конечно, по-прежнему представлял собой типовую комнатушку двадцати-двадцати пяти метров со стандартной мебелью: тремя письменными столами, заваленными бумагами, компьютерами, несколькими шкафами, сейфом, диваном и проектором, свернутым и поставленным в углу. Но теперь, по крайней мере, в нем не витали клубы пыли, папки с делами не были разбросаны где попало, личные вещи лежали в строго отведенных для этого местах, да и сами Марлини и Уинстер проявляли стремление к организованности, хотя и удавалось им это с трудом.

Кетрин стояла у окна, оперевшись на узкий подоконник, и внимательно следила за напарником, передвигавшимся из угла в угол по кабинету. Алан предпочитал не вмешиваться и спокойно уселся на диване, закинув ногу на ногу.

– Скоро 17 марта, - бормотал Питер себе под нос.

– Квинтэссенция. День Святого Патрика. – Добавила Кет.

Хоулмз по-прежнему только перебрасывал взгляд с одного агента на другого, удивляясь тому, как они могут работать вместе. Вернее, как Кетрин хватает нервов терпеть этих двух агентов. Он находился с ними всего лишь второй день и уже сбился со счета сколько раз женщина припадочно закатывала глаза, мысленно посылая ко всем чертям и Питера, и Оливера, и их теории. Хотя надо отдать им должное – эти два раздолбая были покруче многих опытных агентов.

– Скорее всего, на этот день у преступника запланировано уже что-то грандиозное.
– Предположил Питер.

– А Вы уверены, что все убийства связаны? – Уточнил Алан.

Кетрин и Питер настолько удивленно посмотрели на своего новоиспеченного напарника, что тот готов был провалиться на месте вместе с диваном, на котором сидел.

– По некоторым деталям я посмел сделать подобный вывод. – С надменной вежливостью проговорил агент. – Способ убийства – один и тот же. Все жертвы связаны между собой не какой-нибудь надуманной нитью, а ясно прослеживающимися фактами – они все входили в структуру неоязыческой друидистской церкви. Есть основания полагать, что убийца один и тот же человек. Его техника слишком детально проработана и разные люди не могли бы так доподлинно повторить ее.