Хаос и Порядок

– Я не стала вызвать полицию, потому что они бы вряд ли среагировали. Да и не было ничего подозрительного.

Кетрин снова кивнула и, поблагодарив ее за оказанное содействие, подала свою визитку, так сказать на всякий случай.

– Просто ты в последнее время странный.

Кет услышала лишь обрывок фразы Питера, которую тот обратил к Оливеру, опершемуся на капот их синего Тауруса. Она натянуто кашлянула, обратив на себя внимание, и слабо улыбнулась мужчинам, будто извинялась за вмешательство.

– Что скажешь? – Обратился Марлини к напарнице, все еще искоса смотря на Оливера.

Кетрин пожала плечами и неопределенно хмыкнула.

– Не знаю, Питер. Что тут скажешь? Эта женщина толком ничего не видела. Она не может дать описания предполагаемого убийцы, не может с точностью утверждать, что это именно он и был убийцей. Кроме того, - Кетрин замолчала на несколько секунд, припомнив свою находку в сумочке у свидетеля.

– Что? – Заинтересовался мужчина.

– В ее сумочке я обнаружила препарат. Зипрасидон. Я не могу сказать с уверенностью, но кажется, его назначают для профилактики шизофрении.

– Хм… - Задумался Питер. – Я понимаю. Но, в конце концов, у нас нет оснований не верить ей. Если бы она говорила «под кайфом», то, скорее всего, наплела бы про какого-нибудь дьявола с рогами.

– Согласна. Но и ты должен понимать, что она не сможет быть свидетелем на суде, в случае чего. – Добавила Кет.

Питер понимающе кивнул и пропустил напарницу вперед. Они сели в автомобиль к Оливеру, который уже был за рулем, и уехали с места преступления, оставив экспертов собирать материалы.

***

Желтовато-зеленые цветы омелы понемногу раскрывались под ярким мартовским солнцем, скучковавшись на самой верхушке дерева-хозяина. Ее кожистые плотные парные листочки блистали на свету.

Мартина уселась на ту скамейку под кленом в их саду и рассматривала кожаный с позолоченными буквами и металлическими уголками фотоальбом толщиной, примерно, в три больших пальца. Ее зеленые глаза были полны слез, струящихся потоком по раскрасневшимся пухлым щекам.

– Мартина? – Тихим высоким голоском пропищала молоденькая девушка, выглянувшая из широкого окна гостиной.

Женщина быстро смахнула слезы и со звуком захлопнула альбом.

– Да, Аннет? Что ты хотела?

– Тебя зовет Гилберт. – Ответила девушка и скрылась в окне.

Мартина глубоко вздохнула и, оставив альбом на скамейке, прошла в дом.

Гилберт уже ждал ее, сидя в своем любимом кресле у окна.

– Что ты хотел? – Участливо обратилась она.

Он поднял на нее свои глаза и, заметив красные полосы по щекам и опухшие от слез веки, сочувственно покачал головой, указав на диван.

– Мартина, мы должны провести обряд. Уже шестеро из нас погибли и ты знаешь, что мы должны все сделать как можно быстрее.

– Что требуется от меня?

– Предупреди всех и, ты знаешь, что должна делать.
– Повторил он.

– Нам разрешат? – Осведомилась женщина.

– Не могут не разрешить. Все будет как обычно. Только нужна особая песня. Я сам буду филидом.

Мартина кивнула и негласно попросила разрешения идти. Гилберт махнул рукой и отвернулся. Его самого коробило только при мысли о том, скольких товарищей он потерял меньше чем за неделю, но ему не пристало показывать свою боль прилюдно. Он посмотрел в окно на распустившуюся омелу. Проникнув под кору клена, она образовала на нем светло-зеленое облачко из мелких листочков и ветвистых стебельков, присосавшихся к дереву, безропотно терпевшему присутствие постороннего в своей обители.

***

– Простите, Вы мистер Биггер? – Крадучись, как опытный тигр за газелью, спросил Оливер.

Перед ним, в дверях номера в отеле стоял долговязый худой мужчина с впалыми синюшными щеками и сухими потрескавшимися губами, которыми он дергал из стороны в сторону.

– Я Бенджамин Биггер. – Кивнул мужчина. Его голос был сиплым и глухим с противным просвистыванием, как у человека с больными легкими.

– Я агент Оливер Уинстер из ФБР. Могу я войти? – Осведомился Оливер, уже сделав шаг вперед.

– Пожалуйста. – Дернул головой Биггер, пропуская агента.

Шоколадного оттенка плитка на полу с родосским орнаментом оттеняла светлые тона стен, на который висели две большие репродукции Моне и того же цвета пушистые покрывала на двух кроватях у окна.

– Руанский собор? – Уточнил агент, посмотрев на изображение готического католического храма в свете весенних сумерек на картине.

Биггер пожал плечами и указал рукой на мягкое кресло с жесткими деревянными подлокотниками, покрытыми черно-коричневым лаком.

– Спасибо. – Качнул головой Оливер, присаживаясь. – Итак, Вы понимаете, почему я пришел?

– Друиды. – Предположил Биггер. В его акценте было что-то певучее, музыкальное, завораживающее, как раскаты грома и грохот волн о корму корабля.

– Вы знакомы с ними? – Оливер отказался от предложенной ему рюмки виски, налитой Биггером в широкий стакан с впечатанным в стекло вензельным рисунком.

– Я приезжаю сюда регулярно. – Мужчина сел напротив Оливера на еще расстеленную кровать и покрутил в руках свой стакан с алкоголем.

– Как регулярно? – Уточнил Оливер, чуть подавшись вперед, поставив локти на колени.

– Раз в два месяца, иногда чаще. Я контролирую деятельность местной общины от имени Друидов Ирландии.

– Это, своего рода, объединение? Что-то вроде церкви? – Оливер снова ощутил щипоту в груди, которая появлялась всегда, когда он оказывался не слишком осведомленным.

– Нет. Не церковь. Мы не признаем церковь любого рода. Наша община – это объединение верующих с духовными целями. Ваши церкви объединены для того чтобы собирать деньги и получать власть.

– И вы все время посещаете дома ваших братьев и сестер? – Недоверчиво поморщившись, спросил Оливер.

– Не всех. – Размеренно ответил Биггер. Он встал с кровати и небрежно расправив покрывало на ней, отошел к окну, облокотившись на подоконник. – Я посещаю только некоторых. Тех с кем знаком довольно давно.

– Понятно. – На выдохе сказал Оливер. – А что Вам известно об этом? – Он протянул ему копию текста с деревянного колышка, обнаруженного в доме одной из жертв и фото самого кола.