Хаоспатрон

– А Фролов выплыл? – спросил Андрей.

– Да. Он ушел раньше, в другой коридор. Мы встретимся у объекта.

– Ни фига не держит слово, – сказал Прохоров. – Обещал же, что все вместе пойдем.

– Мы и шли, – заметил Купер. – Просто, когда мы провалились в озеро, он нас как бы списал. Мы теперь для него «мертвые души». Поможем – хорошо, нет – и не надо, сам справится.

– И на кой черт тогда мы спешим? – спросил Прохоров. – Люся, давай привал устроим! Нам ведь теперь лишь бы дойти, можно даже позже отряда явиться.

– Нельзя!

– Чего нельзя-то? – Прохоров закашлялся и сплюнул зеленоватую слюну. – Как перца наелся, жжет.

– У меня тоже, – Гаврилов постучал по груди ладонью. – Вот тут жжет, как будто огнем. И ниже нехорошо как-то…

– Это зеленая пыль, – Люся обернулась и окинула взглядом бойцов. – Надышались. Теперь нет другого пути, только внутрь объекта. Только там можно избавиться от заражения.

– Заражения? – забеспокоился Гаврилов. – Вроде радиации? Мы надышались зеленой пылью и теперь заражены? Почему ты не предупредила?!

– Нельзя бежать и не дышать. А другого пути не было.

– Мы хотя бы повязки могли сделать!

– Не помогает. Пыль после выстрела очень мелкая. Ничто не помогает, даже противогаз.

– Зашибись! – Прохоров обернулся к Андрею. – Студент, ты понял? Теперь мы вообще смертники!

– То есть, если мы не избавимся от заразы, тогда… что? – спросил Андрей.

– Скоро превратимся в пыль, – Люся вздохнула.

– Как… Жигунов? – уточнил Федор.

– Да, как ваш товарищ.

– «Скоро» – это когда?

– Когда стемнеет… или утром… не знаю точно.

– Офигительный прогноз, – Купер недоверчиво взглянул на Люсю. – Это потому, что пыль образовалась после выстрела волшебным патроном?

– Это называется хаоспатрон, – напомнила Люся. – Да, все дело в этом. Внутри Объекта тело очистится от пыли.

– То есть надо просто войти?

– Да.

– А выйти потом сможем?

– Сможем, – Люся перевела взгляд на Андрея. – Да?

– А почему… – Лунев замялся. – Почему ты у меня спрашиваешь? Думаешь, я больше всех знаю?

– Это не так? Ты друг Евгения. Он знает.

– Он, возможно, знает, – Лунев пожал плечами. – Я не знаю. Мне Фролов ничего на этот счет не говорил.

– Вот это зашибись, – вмешался Прохоров. – Тело очистится и все такое… это хорошо. И все-таки я за привал. Сколько тут осталось идти? Люся, сколько?

– Два километра.

– Ну, и что, за три часа не дойдем?

– Дойдем.

– Тогда требую выкроить полчаса на привал, пока новые Духи нас не накрыли.

– Пятнадцать минут, – Люся взглянула на ультрамодные, по советским понятиям, часы с электронным циферблатом. – Вон там сухо.

Небольшой, лишенный травы островок едва вместил всю группу, но никто не остался в обиде.

– Отлично, – растянувшись между Гавриловым и Люсей, сказал Прохоров. – Один вопрос остается: где этот сучий объект, если два километра до него? Почему не видно?

– Мы увидим, – пообещала Люся.

– Когда?

– Скоро. Когда стемнеет. Через три часа.

– Он что, замаскирован так хитро? Только ночью его видно? Или что?

– Да, только ночью. Особенной ночью. Одна ночь после лишнего дня длинного года.

– Что-то я вообще запутался, – признался Прохоров и обернулся к Луневу. – Студент, расшифруй.

– Ночь с 29 февраля на 1 марта, – устало ответил Андрей. – Бывает раз в четыре года. Длинный год – это високосный.

– А-а, понял, – сержант хлопнул себя по лбу. – Вот чурбан!

– Я думал, на востоке все по лунному календарю живут, – заметил Купер, переваливаясь на живот. – А тут, получается, по солнечному?

– А я не понял, это что, маскировку с объекта раз в четыре года снимают? – спросил Гаврилов. – Профилактические работы проводят, что ли?

– Вроде того, наверное, – согласился Лунев.

– Но ведь все знают, что он здесь. Почему в другое время его не штурмуют? Увидеть нельзя, но нащупать-то можно. Или просто врезать этими, как их… хаоспатронами, и привет.

– Может, стены особо прочные?

– Ты же видел, как лес испарился.

– Хаоспатрон не причинит вреда объекту, – пояснила Люся. – Его ничто не может повредить.

– Понял?

– Ну, ладно, а почему только сегодня? Люся, почему не вчера или завтра?

– Я не знаю, – Люся ответила без заминки, но ей почему-то никто не поверил.

– Не знает она, – пробурчал Прохоров. – Про Духов все знала, и про хаоспатроны, а тут «не знаю». Нас не на… не надуешь, девушка.

– Навали, – спокойно ответила Люся, отвернулась и замерла, разглядывая болото.

– Отвали, – невольно поправил Купер. – Наверное, сегодня не только маскировку снимают, но еще и входы открывают. Потому и ломятся сюда все подряд именно сегодня. В другой день придешь, например, с заразой зеленой в организме, побродишь кругами, да и подохнешь несолоно хлебавши.

– Вроде дня открытых дверей сегодня, что ли? – уточнил Гаврилов.

– Вроде дня шанса на открытую дверь, – ответил Лунев. – Интересная система. Непонятная, но интересная.

– Андрей, – вдруг шепотом позвала Люся. – Слушай!

– Опять двадцать пять, – негромко простонал Прохоров. – Ни минуты покоя. Что же это такое?

– «Вертушка»? – Андрей и Люся переглянулись.

– Где-то далеко… улетает.

– Нет, просто села, – Лунев поднял руку. – Тихо все! Вон там! Точно, «вертушка»!

– Может, наши высаживаются?! – Прохоров резко сел.

– Здесь плохое место! – возразила Люся. – Нельзя садиться!

– Это ты знаешь и майор твой, – Прохоров поднялся. – Подъем, пацаны. Если плохое место, надо предупредить.

– А почему одна «вертушка»? – заинтересовался Купер. – Кроме нашего «чарлика» еще пять штук было. Где остальные?

– Вставай, вставай, – Прохоров одернул форму и сунул за пояс тесак. – Там разберемся.

– Смотрите, туман поднимается, – вдруг сказал Гаврилов. – Или это «пар без чайника», как майор говорил?