Хаоспатрон

– Гаврилов, с кем из отряда вы поддерживаете контакт? – Фролов вновь обернулся к спутникам.

– С кем? – Гаврилов задумался и почесал в затылке. – Как-то… разбросало нас… даже не знаю. Тут ведь такое дело, Вадим Евгеньевич, жизнь у всех по-разному сложилась. Может, я и хотел бы кое с кем встретиться, да куда мне… с моим-то рылом в калашный ряд.

– С кем конкретно?

– Ну, допустим, с Бондаренко Федором Сергеевичем, – Гаврилов многозначительно округлил глаза и поднял брови.

– Тот самый Бондаренко? – заинтересовался Давыдочкин. – Режиссер?

– Он, – Гаврилов кивнул. – В армии мы с ним наравне были, а теперь… он звезда, по всем каналам его сериалы идут, с президентом за ручку здоровается. А я кто? Охранник, без имени, без отчества. Или, допустим, взводный наш, Сан Саныч Соколовский. Точно не знаю, но слыхал, что в Госдуме теперь заседает. Большой человек! А мичман Карпенко так вообще миллионером стал, только на Украине. Остались, конечно, и люди попроще, но и с ними у меня контакта нет. И через «Одноклассников» искал, и на «Фейсбуке», без толку. То ли не хотят светиться, то ли компьютеры никак не освоят, пердуны старые… не знаю.

– Бондаренко и Соколовский, – задумчиво проронил Фролов. – Хорошо, начнем с них. Господина Карпенко оставим на крайний случай. Кто еще выбрался, фамилии помните?

– С нами Прохоров был, а из отряда… кроме Сан Саныча и мичмана еще Иванченко и Карасев выбрались. Остальные позже выходили, их на другом корабле в Союз отправили. Мы потом в Ленинграде в госпитале пересеклись. Помню, что трое их было, а фамилии… не помню точно, они ж с другого корабля были. Один вроде бы Петров или Попов… что-то на «П», но Юрка – точно. А других… не помню.

– Месяц в отряде нос к носу и не помните фамилии? – недоверчиво спросил Давыдочкин.

– Другой взвод, – Гаврилов пожал плечами. – На поверке я не сильно прислушивался, кого как называют, а между собой мы именами или кличками пользовались. Думаете, как мы Иванченко называли?

– Иван? – Давыдочкин усмехнулся.

– Хрен вы угадали, – Гаврилов тоже расплылся в ухмылке.

«Молотов», – мысленно ответил Вадим.

– Молотов! – торжественно заявил Гаврилов. – Его даже офицеры иногда так называли. Некоторые пацаны так и не врубились, какая у него на самом деле фамилия. Короче, я помню, что в госпитале мы встретили Жирного, Юрку и Батона, а какие у них фамилии были… чего попроще спросите.

«Однако… теперь совпадают даже мелочи, – Фролов мысленно усмехнулся. – Что ж получается, все-таки не беллетристика эти кампучийские записки? Столько совпадений! Есть и разночтения. Но в целом больше плюсов, чем минусов. Хочешь не хочешь, придется им поверить? Видимо, так. Сколько можно сомневаться?»

– Значит, пока добавим к списку Прохорова, Иванченко и Карасева, – сделал вывод Фролов. – А вам, Гаврилов, дадим задание напружинить память.

– Я постараюсь, – Гаврилов вздохнул. – Но ничего не гарантирую.

– Постарайтесь, – Вадим строго посмотрел на охранника. – Вы ведь хотите поступить к нам на службу?

– Понял, – Гаврилов придал лицу деловитое выражение. – Буду стараться.

– Игорь, – позвал Фролов, – как думаешь, получится быстро найти Бондаренко или Соколовского?

– Уже ищу, – Игорь оторвался от планшетника. – Депутат заседает, наверное, а Федор Сергеевич на съемках… можете смеяться, но в двадцати минутах езды отсюда. Нашел какую-то натуру в Лосином Острове и вот уже третий день работает на свежем воздухе.

– Это точно?

– У меня фотограф знакомый постоянно в киношной тусовке крутится. Клянется, что вчера делал там снимки. Сегодня не поехал, но утверждает, слышал своими ушами, как Бондаренко говорил, что с этой натурой еще на два дня работы.

– Какая там может быть натура? – недовольно проронил Давыдочкин. – Лес и только. Опять мерзнуть.

– Там вроде старого домика лесничего и теплиц, что ли… – Игорь пожал плечами. – Или сарай какой-то исторический на самом краю леса… не знаю точно. Приятель сказал, что там с одной стороны дома, с другой – природа. Вроде бы как-то так.

– Слава, поехали. Игорь, какие координаты?

– А я все-таки в центр этого треугольника поехал бы, – почему-то забеспокоившись, встрял Гаврилов. – Ничего нового Купер нам не скажет! Все, что он видел, и я наблюдал. Только время потеряем!

– Вот, – Игорь показал водителю планшетник. – Знаешь это место?

– Знаю. – Шофер включил передачу и постучал пальцем по виску. – Все давно в навигаторе.

– Ты о чем?

– Как так, о чем? – Слава хмыкнул. – О центре этого вашего треугольника… бермудского.

– Да, действительно, – озадачился Игорь. – Что-то я затупил. Это и есть почти центр треугольника. Полкилометра к юго-западу.

– И снова интересная череда совпадений, – скептически проворчал Давыдочкин. – Прямо-таки мистикой попахивает. Но хотя бы через весь город не переться.

– Гаврилов, а что было в центре вашего, так сказать, «треугольника» там, в Камбодже? – спросил Фролов.

– Я ж говорил – секретный объект.

– Я помню, но что это был за объект?

– Кто бы знал, – Гаврилов вздохнул. – Мы ведь только подошли, внутрь так и не проникли. Ну, то есть кое-кто проник, но обратно уже не вышел и рассказать, что там внутри, не смог. А чего, думаете, раз границы прилегающей территории похожим способом обозначены, так и в центре будет что-то похожее? Не думаю, Вадим Евгеньевич. Тот объект в Кампучии огромным был, как гора. За день не обойдешь. А тут… где такую махину в Москве спрячешь? В Лосином Острове? Маловато будет места, даже там. Нет, тут что-то другое.

– Есть версии?

– Честно говоря, нет, – Гаврилов задумался. – Только если… нет. Все-таки нет пока версий. Надо посмотреть, может, тогда что-то прояснится.

– Что ж, посмотрим, – Фролов покосился на Гаврилова, но больше ничего не сказал.

Почему-то у Вадима возникло ощущение, что Гаврилов темнит. То, что бывший морпех врал, как сивый мерин, о своей героической роли в давних событиях, было понятно. Чем дольше общался Вадим с Гавриловым, тем больше верил, что именно версия Павлова описывает истинные события. Но ощущение возникло не по этой причине. По какой тогда? Сказать было трудно, но и отмахнуться от этого ощущения, как от досужей выдумки, Фролов не сумел. Был бы рад, но не получилось.

Наряду с простительными нестыковками версии Гаврилова и варианта Павлова имелось и какое-то почти незаметное, но принципиальное несоответствие, то ли в словах, то ли в поведении Гаврилова. Что и чему не соответствовало, пока оставалось для Фролова загадкой, но подсознание настойчиво советовало присмотреться к охраннику повнимательнее. А еще оно советовало прежде, чем ехать в центр треугольника, обязательно найти Бондаренко и выслушать его версию событий, развернувшихся ровно двадцать восемь лет назад, день в день, на просторах многострадальной тропической страны…