Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков
Шрифт:
В целом само собой разумеется, что ослабление броневых защит всегда можно дозировать – не только в зависимости от случая, но и в зависимости от ситуации. Ослабление или повышение интенсивности и последовательность интерпретации, которую мы противопоставляем интенсивности сопротивления, глубина интерпретации сопротивления, устранение негативных или позитивных частей переноса, при случае стимулирования пациента, даже если он по-прежнему находится в состоянии сопротивления, его не решая, и так далее, – все это средства дозирования. Пациент должен быть настроен на сильные терапевтические реакции, если он подошел к ним вплотную. Если терапевт обладает достаточной гибкостью при толковании и влиянием, если преодолены первоначальные тревожность и неуверенность, то при большом терпении он не встретит каких-либо слишком больших затруднений.
У пациентов, представляющих собой совершенно необычный, новый тип, характероанализ будет формироваться с большими трудностями, аналитик очень медленно, от этапа к этапу, будет пытаться понять структуру Я и на нее ориентироваться,
Коллеги и те, кто проходил контрольный анализ, меня часто спрашивали, можно ли приступать к характероанализу, если пациент уже несколько месяцев продуцировал хаотическую ситуацию. Опыт технических семинаров не позволяет прийти к окончательному решению, однако похоже на то, что изменение техники в иных случаях все же сопровождалось успехом. Применять характероанализ намного проще, если работу с пациентом, даже если у него за плечами длительный, но безрезультатный или малоуспешный анализ у другого аналитика, можно начать непосредственно с характероанализа.
Примечательно, что при последовательном характероанализе совершенно не важно, имеет ли пациент те или иные аналитические знания. Так как глубокие интерпретации не используются, пока пациент не ослабил свою основную установку на сопротивление и не допустил аффективного переживания, он не может применить свое знание, и если он все-таки пытается это сделать в смысле сопротивления, то это лишь часть его общего поведения, продиктованного сопротивлением, которое можно разоблачить в рамках его остальных нарциссических реакций. Употребление, например, аналитических выражений не пресекают; к этому относятся как к защите и как к нарциссической идентификации с аналитиком.
Следующий вопрос, который часто задают: в сколь многих случаях – в процентном выражении – можно начинать и проводить последовательный характероанализ. Разумеется, не во всех, это зависит также от умений, интуитивных способностей и показаний. В последние годы, однако, в среднем более чем в половине случаев терапия проводилась посредством характероанализа. Благодаря этому появилась также возможность сравнения более интенсивных и последовательных методов с более пассивными методами анализа сопротивления.
Насколько вообще необходимо изменение характера в анализе и в какой мере можно его достичь?
На первый вопрос принципиально существует только один ответ: невротический характер должен измениться, поскольку он составляет характерологическую основу невротических симптомов и поскольку он обусловливает нарушения способности получать удовольствие от труда и сексуальное наслаждение.
На второй вопрос можно ответить только эмпирически. Насколько реальный результат приближается к желаемому, в каждом случае зависит от множества факторов. Нынешними средствами психоанализа нельзя непосредственно достичь качественных изменений характера. Компульсивный характер никогда не станет истерическим, параноидный характер не станет навязчиво-невротическим, холерик не станет флегматиком, а сангвиник – меланхоликом. Но, пожалуй, можно добиться количественных изменений, которые, если достигают определенной меры, сопоставимы с качественными. Так, например, незначительно выраженная женственная манера поведения у пациентов с неврозом навязчивости в ходе анализа все больше усиливается, пока не приобретает признаков истерически-женственного поведения, а агрессивно-мужские манеры становятся менее выраженными.
Благодаря этому весь человек в своем поведении становится «другим», что часто скорее замечается посторонними людьми, которые редко видят пациента, чем аналитиком. Стеснительный человек стал свободнее, боязливый – смелее, слишком совестливый стал относительно бессовестным, бессовестный – более совестливым; но какой-то трудноопределимый «личный оттенок» никогда не теряется, он просвечивает сквозь все изменения. Человек, имевший прежде чересчур совестливый компульсивный характер, становится, например, реалистичным, умелым и добросовестным работником; исцелившемуся человеку с импульсивным характером становится все проще вести себя, чем прежде; человек, избавленный от moral insanity, никогда не будет принимать жизнь всерьез и всегда будет с легкостью относиться к проблемам, тогда как излеченному компульсивному характеру всегда будет трудно из-за его тяжеловесности. Но после удачного характероанализа эти качества остаются в границах, которые не на столько сужают свободу действий в жизни, чтобы от этого страдали удовольствие от труда и сексуальное наслаждение.
Глава VI
Обращение с переносом
1. Кристаллизация генитального объектного либидо
Задача «обращения с переносом» встает перед аналитиком в связи с тем, что на него происходит перенос инфантильных установок, который в ходе анализа претерпевает разнообразные изменения и выполняет определенные функции. Отношение к аналитику в процессе анализа бывает не только позитивным, но и негативным; он должен считаться с амбивалентностью чувств и, главное, учитывать, что любой вид переноса рано или поздно становится сопротивлением, разрешить которое пациент самостоятельно не способен. Фрейд особо подчеркивал, что первоначальный
позитивный перенос обладает свойством с легкостью превращаться в негативный. Далее значение переноса выражается также в том, что самые существенные части невроза можно выявить не иначе как в переносе и что вследствие этого устранение «невроза переноса», который постепенно занимает место собственно болезни, относится к важнейшим задачам аналитической техники. Позитивный перенос – это основной проводник аналитического лечения, в его огне расплавляются самые стойкие сопротивления и симптомы, что, разумеется, еще отнюдь не означает излечения. В анализе он является не целебным фактором как таковым, а важнейшей предпосылкой создания тех процессов, которые независимо от переноса в конечном счете ведут к излечению. Чисто технические задачи, которые обсуждал Фрейд в своих статьях о переносе, можно вкратце обобщить следующим образом:1) создание прочного позитивного переноса;
2) использование этого переноса для преодоления невротического сопротивления;
3) использование позитивного переноса для производства вытесненных содержаний и достижения полноценных в динамическом смысле вспышек аффектов с целью отреагирования. С точки зрения характероанализа перед нами встают еще две задачи, техническая и терапевтическая в аспекте экономики либидо.
Техническая задача связана с требованием создать прочный позитивный перенос. Уже это требование имеет предпосылкой клинический опыт, что такой прочный позитивный перенос спонтанно создают лишь немногие пациенты. Однако наши характероаналитические рассуждения ведут нас еще несколько дальше. Если верно, что все неврозы возникают на основе невротического характера и, далее, что невротический характер отличается как раз нарциссическим панцирем, то встает вопрос, способны ли вообще наши пациенты с самого начала к настоящему позитивному переносу. Под «настоящим» мы подразумеваем сильное, не амбивалентное эротическое стремление к объекту, которое могло бы создать основу интенсивного отношения к аналитику, не поддающегося бурям анализа. Рассматривая наши случаи, мы должны ответить на этот вопрос отрицательно и сказать, что по-настоящему позитивного переноса поначалу не бывает, его и не может быть как раз из-за сексуального вытеснения, распада объектно-либидинозных стремлений и блокады, создаваемой характером. Здесь мне могут возразить, сославшись на однозначные признаки позитивного переноса, которые мы встречаем в начальной стадии лечения у наших пациентов: несомненно, признаки, которые выглядят как позитивный перенос, имеются в начале с избытком. Но что образует бессознательную подпочву этих признаков переноса? Настоящие они или нет? Именно негативный опыт, который был приобретен с пониманием того, что речь при этом идет о настоящих объектно-либидинозных эротических стремлениях, вынуждал к постановке этого вопроса. Он примыкает к более общему вопросу: может ли невротический характер вообще быть способным к любви, и если да, то в каком смысле. Более точное изучение этих первых признаков так называемого позитивного переноса, т. е. обращения объектно-либидинозных сексуальных побуждений на аналитика, показало, что до определенного остатка, который соответствует просвечиванию рудиментарной части настоящей любви, речь идет о вещах троякого рода, имеющих мало общего с объектно-либидинозным стремлением:
1. О «реактивном» позитивном переносе, т. е. пациент компенсирует перенесенную ненависть в форме любви. Задним планом является здесь скрытый негативный перенос. Если сопротивления, происходящие из этого вида переноса, интерпретируют как выражение любовного отношения, то, во-первых, неправильно интерпретировали, во-вторых, не заметили негативный перенос, который скрыт в этом, и как следствие возникает опасность оставить незатронутым ядро невротического характера.
2. Об уступчивости аналитику, проистекающей из чувства вины или морального мазохизма, за которым опять-таки стоит не что иное, как вытесненная и компенсированная ненависть.
3. О переносе нарциссических желаний, о нарциссической надежде, что аналитик будет любить пациента, утешать его или им восхищаться. Ни один вид переноса не разрушается быстрее, чем этот, ни один не превращается легче в горькое разочарование и полную ненависти нарциссическую обиду. Если это интерпретируется как позитивный перенос («Вы меня любите»), то снова интерпретация неправильная, ибо пациент вовсе не любит, а хочет только, чтобы его любили, и теряет интерес в тот момент, когда понимает, что его желания не могут исполниться. Однако с этой формой переноса связаны догенитальные либидинозные стремления, например оральные требования, которые не могут создать прочного переноса, поскольку они чересчур нарциссически акцентуированы.
Эти три типа внешне позитивного переноса – я не сомневаюсь в том, что последующие исследования смогут выявить ряд других форм – покрывают и пронизывают рудименты настоящей объектной любви, которую не истощил невроз, они сами являются последствиями невротического процесса, поскольку фрустрация либидо усилила ненависть, нарцизм и чувство вины; их хватает на то, чтобы удерживать пациента в анализе до тех пор, пока их не удастся разрушить, но они являются также верными мотивами побудить пациента к прекращению анализа, если их своевременно не разоблачают.