Харама

— Я хочу прогуляться, — заявила Мели. — Ты пойдешь со мной, Фернандо?

— С большим удовольствием.

— Тогда пошли. Вы не хотите? — обернулась она к Алисии и Мигелю.

— Ты знаешь, очень жарко. Да и куда вы сейчас пойдете?

— Куда угодно. Тут я больше не могу. Сказать по правде, это ничегонеделание действует мне на нервы. А вы против?

— Ради бога, погуляй, если хочешь, — сказала Алисия. — Но возвращайтесь сюда же, ладно?

— Да, конечно, мы только прошвырнемся.

Фернандо и Мели поднялись.

— Пойдем как есть?

Амелия провела руками по телу, стряхивая пыль, и поправила купальник.

— Что ты говоришь? А-а, нет, я надену брюки и альпаргаты. А ты как хочешь. Али, передай, пожалуйста.

— Тогда и я оденусь. Солнце еще слишком горячее, чтобы разгуливать с голой спиной.

Лусита смотрела, как Мели надевает брюки поверх купальника. Послышался грохот — по мосту шел товарный поезд. Паулина глядела на вагоны цвета засохшей крови, которые ярко сверкали на солнце, один за другим скатываясь на высокую насыпь, пересекавшую равнину.

— Считаешь вагоны? — спросил Себастьян.

— Да нет. Смотрю вон туда, на гору.

Она указала вдаль: в знойном мареве виднелись белые и темные склоны горы Серро-дель-Висо возле Алькала-де-Энарес. Туда и бежал товарный поезд, миновав мост и исчезая в равнинном просторе. Еще доносились пыхтенье паровоза и перестук вагонов. Мели завязала альпаргаты. Алисия сказала ей:

— Постарайтесь вернуться до семи, чтобы наверх пойти всем вместе.

— Не беспокойся. Вы будете еще купаться?

— Нет, наверно. Как, Мигель?

— Трудное дело.

— Так лучше, потом ведь надо еще встретиться с остальными, и прочее. Ты блузку не надеваешь?

— Нет. Сойдет и верх купальника.

Из-за кустов ежевики появился Фернандо, уже одетый.

— Ну, я готов, — сказал он Мели, которая смотрелась в зеркальце.

— Готов? — переспросила она, поворачивая пудреницу, чтобы увидеть его отражение.

— Гляди-ка, чему ты научилась в кино!

— Чему?

— Разговаривать с человеком, глядя на него в зеркало. Должно быть, ты переняла это у Хеди Ламар^[18].

— С чего ты взял? Почему это все, что бы я ни делала, должно быть перенято у кого-то? Я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы копировать кого бы то ни было, запомни!

— Ну-ну, уже и обиделась, видали? — сказал Фернандо. — Не надо, Мели, я не хотел сказать ничего худого. Всем известно, что у тебя своего хватает и даже с избытком. Тут и спорить нечего.

Мели надела темные очки:

— Вот именно. Спасибо за разъяснение. Ну, пошли.

Фернандо улыбнулся и, подмигнув, галантным жестом предложил ей руку. Мели приняла ее, и так они прошли несколько шагов, продолжая разыгрывать представление. Потом Мели обернулась к Алисии и Мигелю и спросила, смеясь:

— Ну как?

Мигель тоже рассмеялся:

— Прекрасно, детка, у вас это здорово получается. Хоть сейчас в театр. Идите и не опаздывайте.

— Ну пока, — сказала Мели. — А теперь, красавчик, отпусти мою руку, и так жарко.

И они ушли. Даниэль посмотрел им вслед, увидел загоревшие плечи Мели, ее спину в глубоком вырезе купальника. Фернандо ненамного был выше ее. Мели сунула руки в карманы брюк. Они о чем-то разговаривали.

К Алисии и Мигелю подпола на четвереньках Сантос:

— Стащу-ка я у Мели из сумочки сигарету.

— Да брось ты эти штучки, — сказала Алисия, — она узнает, что рылись в ее сумочке, и взбеленится. Так что ты подумай.

— Не узнает. А тебе надо, Мигель?

— Гляди, какой герой! Он еще и других хочет в это дело впутать. Нет уж, благодарю, уволь меня от соучастия.

Сантос вытащил из сумочки сигарету и вернулся к Кармен.

Откуда-то донесся едкий запах дыма, будто по соседству жгли сухую листву и бурьян. Дыма не было видно, они только чувствовали запах.

— Ну кто тебя надоумил таскать у нее сигареты, — сказала Кармен, — раз ты знаешь, какая она! Если спохватится, увидишь, что тебе устроит!

— Да что ты, не спохватится. Не сосчитала же она сигареты.

— Ее на это станет.

— Ну это уж ты слишком. Записала ее в скупердяйки. Чтоб она сигареты пересчитывала! Плохо ты к ней относишься, если такое подумала. Постой, а может, ты и к ней меня приревновала?

Кармен взяла Сантоса за голову и стала трясти, тихонько бормоча ему то в одно, то в другое ухо:

— Вечно ты думаешь, что я тебя ко всем ревную. Ну кем ты себя воображаешь, глупенький?

Она чуть коснулась губами его виска и подула за ухо. С реки донесся протяжный свист. Мигель и Алисия встали и пересели поближе к Паулине и Себастьяну.

— Мы не помешаем, если сядем рядом с вами? Нас там достало солнце. Не возражаете?

— Ну что ты! Совсем наоборот. Благодарим за визит, — сказал Себастьян, приподняв на мгновение голову.

Они уселись. Даниэль, который оглядел все три парочки, обратился к Тито и Лусите.

— Ребята, мы приехали повеселиться, — сказал он. — День уходит, как вода меж пальцев, надо что-нибудь придумать. У нас нет другого выхода, дети мои, это ясно. Так доставайте бутылку, раз уж вы там сидите.

Альберто бросил на него недовольный взгляд, но бутылку передал.

— Ты прав, Даниэль, — сказала Лусита, — нам надо взбодриться.

— И что же за трио у нас получается? Не оказались бы мы тремя аутсайдерами чемпионата, переходящими автоматически в низшую лигу. Не знаю, чего другого ждать.

— Слушай, Тито, ты теперь не пищи. Если будешь занудой, мы тебя прогоним, верно, Луси?

Луси заглянула в глаза тому и другому и ответила:

— А я так думаю, что нам очень хорошо и втроем… Мы прекрасно поладим. — Она задержала взгляд на лице Тито, как бы ожидая, что он оживится, и добавила: — Тито, выше голову! Тито!

— Ну ты что это, парень, не слышишь, что тебе говорят? Второй раз повторять не станем.

— Да нет, ничего, старик. Ничего со мной не делается. Что вы так вскинулись? Я чувствую себя превосходно.