Хейсар

— Его выбор — мой выбор! Я сказала…

Я сжал в ладони чуть боле узкую, чем надо, рукоять, задумчиво посмотрел на троицу нервно скалящихся женихов и внезапно понял, что в их глазах уж слишком много ОЖИДАНИЯ!

«День, когда девушка показывает свой лик?» — мстительно подумал я, скользнул к косуле, упал перед ней на одно колено и одним движением перерезал ей горло…

— Уарс!!! — взвыли собравшиеся, а Унгар Ночная Тишь в сердцах сжал кулаки.

— Что значит «нет»? — придавив бьющееся в агонии животное коленом, холодно поинтересовался я, уставившись в глаза Тарваза Каменной Длани. — Если виот’ун’иар — это день, когда девушка показывает свой лик, то волноваться вам как-то рановато…

— Нанести удар, лишающий жизни, может лишь достойнейший!!! — перебил меня Унгар.

— Мужчин — много, а майягард — один… Я! Еще вопросы есть?

Юноша рванул ворот араллуха, набрал в грудь воздуха, шагнул вперед и… замер, услышав смешки, донесшиеся со стороны женской половины приглашенных. А через пару ударов сердца на мое плечо опустилась рука Мэй:

— Спасибо, Кром! Ты, как всегда, бесподобен…

…Ожидание оказалось недолгим — не прошло и десяти минут, как по лестнице, ведущей на оу’ро, загрохотали сапоги.

— Идут… — испуганно выдохнул Уресс, потом устыдился выказанного перед гостем страха, встал по левую руку от меня, гордо развернул плечи и выдвинул вперед подбородок. Мне стало смешно — мальчишка, бегавший за мной всего каких-то дней шесть или семь, искренне считал себя моим учеником. И был готов защищать меня даже от своих родичей!

— Сядь подальше. У стены… — вполголоса приказал я и, увидев, что он негодующе сдвинул брови, постарался его успокоить: — Я хочу, чтобы ты не просто смотрел на бои, а старался запоминать ошибки, сделанные моими противниками…

— А, так это — тренировка на внимательность? — обрадовался он и, не дожидаясь ответа, метнулся к указанному месту.

Удостоверившись, что он поверил в мое объяснение, а значит, не полезет нас разнимать, я повернулся к люку и с интересом уставился на первого «недовольного» — мужчину лиственей эдак тридцати — тридцати двух, головы на полторы — две ниже меня и ведер на пять легче.

— Ты сказал — я услышал… — выбравшись на крышу, рявкнул он. — И пришел…

— Что именно ты услышал? — поинтересовался я.

Воин, которого, как я помнил, звали то ли Тарном, то ли Тарром, вытаращил глаза и презрительно усмехнулся:

— Ты отказываешься от своих слов?

— С чего ты взял? Просто я сказал две фразы, а не одну, и хочу понять, какая именно тебя задела…

Тарн (или Тарр?) тряхнул головой и нехорошо усмехнулся: — Я — отец Раста и Горта. Пришел, чтобы посмотреть на человека, который пообещал меня изувечить…

В отличие от того же Ваги говорить он не умел. Или же был настолько зол, что не обращал внимания на точность формулировки. Представив себе его разговор с каким-нибудь из знакомых мне глав Пепельного братства, я невольно улыбнулся: уже после этой фразы они придрались бы к слову «посмотреть» и выставили бы воина на посмешище.

Моя улыбка подействовала на хейсара, как удар кнута — на норовистого жеребца: он подошел ко мне вплотную и, глядя снизу вверх, вызвал меня на поединок. При этом употребив несколько хейсарских слов, которых я не знал.

— Это не по а’дару, Тарр! — возмущенно воскликнул Уресс. — Кром по прозвищу Меченый — наш гость!!!

Хейсар вспыхнул, зло ощерился на слишком умного мальчишку и… язвительно хмыкнул:

— Ах да, как же я мог забыть?! Что ж, тогда я буду счастлив, если наш гость согласится на тренировочный поединок без оружия.

Я, конечно же, согласился. Причем с превеликой радостью: за последние дней восемь я никак не мог найти способ сорвать накопившуюся злость. И, дождавшись, пока Тарр обнажится до пояса и скажет, что готов, бросился в атаку…

…Первую связку — Предрассветный Дождь из стиля Воды — Аттарк заблокировал. И сразу же попытался контратаковать Огнем: ударом ноги по внутренней части выставленного вперед бедра, Ожогом в лицо и парой — тройкой Искр в горло — живот — пах.

Удар по бедру я принял не поморщившись — мой противник был слишком легким, чтобы пробить мне мышцу, — Ожог отвел на пядь в сторону и вниз, а Искры пригасил Шлепком Медведя. Добросовестно. И почти в полную силу. А когда оба предплечья Тарра, отсушенных тяжеленными блоками, опустились, всадил в его открытую грудь Двойной Таран. Правда, не кулаками, а ладонями, так как убивать хозяев приютившего нас с Мэй сарти в мои планы не входило.

Проводив взглядом улетающее к ближайшему зубцу тело, я подмигнул Урессу и повернулся к следующему «обиженному», чья голова только — только показалась над люком:

— Араллух можешь не снимать…

…Второй противник оказался чуть пошустрее первого. И намного хитрее — вместо того, чтобы пытаться победить меня техникой или жесткостью, он попытался меня измотать. Увы, особыми размерами Орлиное Гнездо не отличался, и уже минуты через полторы, десятка полтора раз влетев спиной в зубцы, он понял, что беготня вокруг меня ни к чему хорошему не приведет. И бросился мне в ноги.

Бить коленом в лицо я не стал: парень двигался слишком быстро, и я рисковал сломать ему шею. Поэтому отвел назад атакуемую ногу и провел самый обычный Молот с Наковальней — сдвоенный удар по вискам. А после Молота — бросок с захватом за голову.

Этой связки, пусть даже и проведенной вполсилы, хватило с запасом: добивание (надавливание большими пальцами на глаза) я показывал Урессу уже на бессознательном теле.

Мальчишка оценил — вскочил на ноги и издал порядком набившее мне оскомину: «У — уэй!!!» Потом присел в ту же стойку, что и я, и попробовал сделать добивание на воображаемом противнике…

…Третий противник, двоюродный брат Унгара Ночной Тиши Вахрат по прозвищу Боров, оказался ненамного ниже меня и на полведра тяжелее. Неповоротливый и не особенно умелый боец, он обладал парой — тройкой качеств, которые меня порадовали: во — первых, был очень вынослив, во — вторых, неплохо держал удар, и в — третьих (что меня порадовало больше всего), постоянно пытался бить по койе’ри. В тренировочных поединках это считалось недопустимым — как в Вейнаре, так и в Шаргайле, — поэтому с ним я позволил себе ненадолго ослабить контроль. И вскоре почувствовал себя забойщиком скота: лицо хейсара, упорно не желающего терять сознание или сдаваться, превратилось в окровавленную маску, добрая треть пальцев на руках и ногах оказалась вывихнута или сломана, а левая рука, дважды взятая на болевой захват, висела как плеть. Несмотря на это, сдаваться парень не собирался: бросался в атаку за атакой и не видел ничего, кроме меня.

Успокоить его удалось только ударом по затылку. И то ненадолго — провалявшись без сознания буквально два десятка ударов сердца, он пришел в себя, ненавидящим взглядом уткнулся в мои сапоги и попытался встать на четвереньки.

Я равнодушно пожал плечами, присел рядом с ним на корточки, заметил, как расширяются глаза Уресса, уставившегося на что-то за моей спиной, и перекатился в сторону. К чекану, лежащему рядом с одним из зубцов.

Как оказалось, бить меня в спину никто не собирался: аннар, поднявшийся на Орлиное Гнездо следом за Боровом, смотрел не на меня, а на моих недавних противников. Причем таким взглядом, что в какой-то момент я их даже пожалел…