Химера

Я даже ущипнул себя за руку, но, кроме боли и разочарования в том, что это не сон, больше ничегошеньки не получил. А это значило одно — придется просто плыть по течению в ожидании «хеппи-энда». Да поплясывать под чужую дудку, как вечно неунывающий петрушка-скоморох. Наверняка это проделки Химеры… М-да, Ветров… Опять ты попал…

Самое интересное, что странности цветопреставлением не ограничивались. Необычную тайгу раскраивала напополам узенькая дорожка из лилового кирпича. Она устремлялась вдаль горизонта к застывшему на лавандовых небесах солнцу цвета индиго. Хотя, возможно, это и не солнце…

Дорога была добротной. Не шикарный немецкий автобан, конечно, но тоже идеально прямая и с ровной поверхностью без лишних углублений и выпуклостей. Как будто ее строили на века и с искренней любовью, что наводило на мысли о сугубо нероссийском ее происхождении. По этой «неизвилистой» дорожке мне и нужно было идти. На это недвусмысленно намекали указатели в виде фиолетовых стрелочек, установленных по обочине через одинаковое расстояние. Они циклично вспыхивали ярким электрическим светом на манер бегущей строки.

Откуда вообще в этой забытой богом глухомани такая роскошь, как электричество? Где-то в кустах спрятаны лиловые белки, безостановочно бегающие в колесе с проводами?

Но на этом диковинность дороги не заканчивалась. В этом я убедился сразу, как только опрометчиво двинулся с места. В каком бы направлении я ни шел, каким бы способом это ни делал и какие бы силы ни прикладывал, я все равно неизменно приближался к «псевдосолнцу». Развернулся в обратную сторону. Прыгнул вперед на свою тень, но пока летишь, уже видишь, как загадочная дорожка перемещается под тобой сама по себе. Ты приземляешься на то же самое место, откуда и начинал полет. Можешь плюнуть на все и ломануться в сторону чащи парадоксального леса… Но «кирпичная тропа» и тут не дремлет. Подстраивается под внезапные желания и исправляет на свое усмотрение. И вскоре ты вновь уже бежишь к светилу, ведомый той же непреклонной волей, что дирижирует стрелкой компаса. И ведь не поспоришь! Бесполезно. Не убедишь ни кулаками, ни пламенными речами. Кому вообще мне высказать свое бурное недовольство?!

Оставалось принять этот скверный факт, как он есть, и наслаждаться незабываемым путешествием. Собственно говоря, именно так я и поступил. Покорно опустил руки и побрел неизвестно куда, теряя чувство времени, расстояния и, самое главное, понимания.

Но хандрить мне долго не пришлось. Вскоре уже новые сюрпризы бодрили мои тело и дух. Не зря все-таки мудрый народ говорит, что чем дальше в лес, тем больше… Нет, не дров… извращенцев. Хотя начиналось все вполне даже безобидно.

По первости попадались чудаковатые грибочки. Крупные, высотой в половину моего роста. С вывернутыми наизнанку шляпками, в которых скопилась дождевая вода. В таких при желании и искупаться можно. Вот только жидкость аметистового цвета доверия не внушала.

Зачастили над головой подозрительные птицеподобные существа с вывернутыми на девяносто градусов крыльями. Птахи перемещались строго вперед-назад, летая с нарушением всех законов аэродинамики. Да и оперение у них было соответствующее — с торчащими полыми очинами наружу, словно это не перья, а иглы дикобраза.

Птицы вылавливали в воздухе всевозможный отвратительный гнус. Насекомые из реальности в сравнении с этими были ангельскими созданиями. Проигрывали в соревновании по мерзопакостности по всем параметрам. И по сумме мохнатых кривуль-конечностей, и по числу лупоглазых фасеточных глаз, и по количеству слюнявых хоботков, к моему нескрываемому ужасу, снабженных клыками. Внешне эти выросты походили на вторую челюсть инопланетного существа из культового фильма «Чужой».

Лишь бы эти твари не приняли меня за еду и не решились кровушки моей отведать!

Все чаще встречались могучие ели и сосны, которые росли из земли на хлипких тонюсеньких верхушках. Но зато в небеса устремлялась паутина ветвистой корневой системы. Как будто над ними потрудился какой-то безумный великан-шутник. Выкорчевывал, перевернул и наглым образом воткнул обратно.

Замельтешили вдоль дороги косяки животных-колобков с ровными рядами лап по центру тела. Причем не только снизу туловища, но и с боков, и сверху. Они не шагали по земле, а буквально катились, перемигиваясь бесчисленными глазками.

В общем, скучать мне не давали, но вскоре веселящая дорожка оборвалась. В один прекрасный момент уперлась в пень. Вот он то как раз-таки был самый что ни на есть обычный, разве что размерами удался. Не пень от тысячелетнего баобаба, конечно, но дубы Шервудского леса точно переплюнул.

Я обошел его вокруг. Потрогал грубую пожухлую кору руками. Поцарапал ногтями. Попинал ногами его толстые бока. Ничего интересного… Пень, как пень…

Но стоило на мгновенье отвлечься, как непонятно откуда на спиле пня появились два лепрекона. Коренастые бородатые человечки преклонного возраста, ростом не выше ребенка. Даже метра не наскребется. В изумрудных шляпах с высокими тульями. В нелепых башмаках с золотыми пряжками. В длинных чулках выше колена и в зеленом жилете с причудливыми пуговицами поверх белоснежных рубашек.

Цвет кожи у них был специфичный, но однозначно приемлемый для этого места. У одного прозрачный. Из-за этого его лицо почти растворялось в лиловом фоне. А у другого мутный, словно вода в реке Хуанхэ, но без желтого оттенка. Последний держал в руках курительную трубку с длиннющим чубуком. Лепрекон то и дело припадал к мундштуку и выпускал в направлении светила клубы густого табачного дыма. Невероятно крепкого и вонючего. От него не только резало глаза и забивало обоняние, но и съеживалась в ужасе кора головного мозга.

Первый же этой вредной привычкой не баловался. Зато он лениво ковырялся в носу, засунув пухлый указательный палец в податливую ноздрю почти под корешок. Хоть лепрекон и был прозрачным, как стеклышко, но показалось, что он пьян в дрова. Судил я сугубо по «посылающим друг друга глазам», мешковатой позе полусидя и непрерывному иканию с передергиванием тела. Но я мог и ошибаться…

Лепреконы спрыгнули с пня. Внимательно его осмотрели на наличие повреждений и заскочили обратно.

— Что уставился? — оборвал наглым образом мысли мутный, копошащийся пальцами в дебрях бороды. — Аутентичных ирландских лепреконов никогда не видел, что ли?

Причем заговорил он со мной на чистейшем русском. Удивительно…

— Честно говоря… Э-э-э… Я и обычных-то никогда не видел, — ответил я лепрекону.

— Ик… Опять на нашу голову «лузер» забрел… Ик, — с ноткой глубочайшего сожаления выкрикнул прозрачный и тяжело выдохнул, искривив и так сморщенное лицо. — Ик… Что за невезенье? Все не как у людей!

— Да не ной ты понапрасну, Ивор. Всему свое время и место, — оскалив острые зубы и бросив злой взгляд на напарника, крикнул мутный. — Он вроде как нас по-честному подловил. Тебе хоть правила объяснили, заблудший странник?

Удивительно, эти тоже называют меня странник! Как Дровосек, как пустынный демон… Когда же я узнаю, почему меня так называют все кому не лень?

— Правила… Какие правила? Ничего не слышал об этом, — удивился я, почесывая затылок.

Прозрачный изо всех сил ударил себя рукой по лбу — послышался громкий характерный шлепок.

— О май гад! — заорал он. — Ик… Скаах, ты это тоже слышишь?

— Слышу я, слышу. Только не ори…

— Что ты тогда сюда приперся? Ик… — снова уставившись на меня, спросил прозрачный.