Химеры пустошей

Если на нее не смотреть, а смотреть на город под окном, то даже ком в горле не так давит. Клара, ядовитая красавица, и представить не могла наколько приблизилась к цели — к одной из своих целей. Если бы не упустила этот момент, возможно, все сложилось бы совсем иначе…

Мар втянул носом воздух, прикрыл глаза, сосчитал до пяти. Вроде, помогло.

— Время идет. Клара, к делу…

Вокруг шеи словно обвилась удушающая петля — воздух из легких выбило, накатила слабость. Знакомый, даже где-то ожидаемый прием. Клара изволит гневаться?

Он легким движением кисти смахнул ее магию, как отмахиваются от случайной помехи.

Кажется, совсем отпустило.

— Неблагодарный идиот. Где бы ты был, если б не я?! Я тебя вытащила, помнишь? Ты мне обязан.

18.

Он легким движением кисти смахнул ее магию, как отмахиваются от случайной помехи.

Кажется, совсем отпустило.

— Неблагодарный идиот. Где бы ты был, если б не я?! Я тебя вытащила, помнишь? Ты мне обязан.

Мар мог бы ответить, что давно расплатился по счетам, но не стал этого делать: не поймет. Он переждал вспышку гнева все так же стоя к ней спиной и изучая движение прохожих под окном.

День в Менгирах выдался теплый, прохожих было много. Там, внизу, все праздновали весну. Люди убрали подальше темные зимние одежды и нарядились в одежды легкие и светлые, под стать весеннему солнцу.

— Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать! И сделала бы, если бы захотела. Да ты сдох бы в пустошах, как твой малахольный брат! И никто бы про тебя не вспомнил…

Вот это она и вовсе зря сказала. Не стоило вспоминать Ференса.

И да. Мар в свое время в тех самых пустошах все-таки не сдох. Хотя как раз его-то туда никто не выбрасывал химерам на поживу. Сам сбежал.

Тогда казалось, это единственный выход. Тогда «родственники» казались ему хуже любых химер.

А Ференс погиб не в пустошах. Его убили по приказу Тедора, в Водопадном. Брат умер у Мара на руках, и это он не мог не помнить.

Но, как всегда, упоминание о нем что-то переключило в голове, Мар резко обернулся.

Клара смотрела на него и улыбалась самой нежной из своих змеиных улыбок.

— Ты предсказуем, Марик. Ты по-прежнему невероятно предсказуем.

Говорить что-то было бессмысленно, он кивнул. Предсказуем, да.

Она знает, на какие точки давить, чтобы получилось больнее. Она умеет, причинив боль, потом ее же и снять…

Пусть уж поскорей скажет, чего хочет, и убирается назад, в Водопадный. В красивейший из драконьих чертогов Астеры, будь он проклят…

Она снова подошла к нему, пробежала пальчиками по рубашке вверх, к горловине.

Пальцы остановились напротив шрама от криосов.

— Мне нужен Изер.

— Отец? Клара, — напомнил Мар ровно, — он давно умер.

— Мне нужны его бумаги… записи. Что угодно. Мне нужен его рабочий кабинет. У хозяина Водопадного должен был быть рабочий кабинет?

— Да, его занял Тедор.

— Другой!

Голова чуть набок, сухие красные губы слегка приоткрыты. Рубашка сминается под пальцами. Отвечать надо, но она поймет, что снова попала в цель.

Выдох. Нормально, голос немного сел, но это и после лекций могло. Главное, говорить быстро, холодно и по делу.

…Два трупа, о которых Клара не может не знать…

— Другого не было. Скажи мне, что именно ты ищешь. Так будет проще.

Она слегка скривилась:

— Записи. Документы. Я не знаю, что конкретно, но мне они нужны раньше чем… в общем, они мне нужны прямо сейчас.

Дыхание у нее тоже слегка сбилось, Клара снова почти касалась высокой грудью его ребер.

Запах ее духов не будоражил воображение, а будил воспоминания. И все равно — Клара — Это Клара. Ее невозможно забыть, ее невозможно дае просто игнорировать.

Ее красное платье было словно облито чужой кровью. Да, вот об этом и надо думать. Все остальное — не сейчас. Остальное — обман.

— Ответ за ответ, — предложил Мар.

— Ладно. Давай попробуем! — еще немного ближе. Даже слышно, как бьется ее сердце. Ровно бьется. Медленно. — Итак…

— Ты первая.

Мар вынул из кармана штанов и положил на край стола серебряную бляху, найденную трапперами на пустоши.

— Кто-то из драконов Водопадного пропадал в последнее время? Имя? Сюзерен?

— Молодежь уходит, потом возвращается, — мурлыкнула Клара, продолжая расчетливо заигрывать. — Кто-то потерял жетон? Надо вернуть. Я отнесу в Водопадный.

— Кто-то потерял жетон вместе с головой. Это найдено на трупе.

— Мало ли трупов в пустошах… нет. Не знаю, кто это может быть. Никто не пропадал. Может, кто-то из молодых потерял жетон, а какой-нибудь шимс нашел и присвоил. Теперь ты отвечаешь.

Она встала на цыпочки и ткнулась теплыми губами Мару в шею.

— Отвечай… ну же…

— Отец любил работать в библиотеке, — не отстраняясь, ответил он. Рука помимо воли легла ей на талию. — Не знаю, что он там делал. В те времена меня мало интересовали книги без картинок.

— Марик, — мурлыкнула она, — ты же тоже этого хочешь, правда? Я тебе нравлюсь, признайся!

Теплая ладонь на щеке — у Клары всегда теплые ладони. И змеиные глаза.

— Сейчас…

Одно движение легкой руки и красное платье соскальзывает на пол по гладкой светлой коже. Обезоруживающая улыбка. Ладони на вороте его рубашки.

— Ненавидишь меня?

Ответ ей не нужен. Достаточно того, что он не уходит. Не отвечает, не отстраняется…

— Только сегодня, Марик… только сейчас… решайся!

Решится не сложно: они были вместе не раз и не два. Он знает ее тело, он знает, какой она бывает в мгновения страсти. Он знает, какой она бывает, когда не получает то, что хочет получить…

Мар, внутренне готовясь к новому приступу ярости, склонился к ней, и припечатал нежным братским поцелуем в высокий и чистый лоб. Шепнул на ушко:

— В другой раз, милая. У меня лекция через тридцать минут…

— Убью, — пообещала Клара. И эта угроза не была пустой.

Когда-нибудь действительно убьет…

Клара оделась едва ли не быстрее, чем разделась до этого, не глядя на Мара. И телепортировалась в этот раз сама.

Мар, зажмурившись простоял с минуту, забыв куда шел и что собирался делать.

Нельзя дать себя снова вовлечь в ее игры — это он понимал умом, безусловно, понимал. Но Клара — это Клара.

Потер ладонями шею в тех местах где касались ее теплые пальцы, словно стирая след ее прикосновения. На памяти его образа эти прикосновения не скажутся никак — слишком невесомы, но ощущаются, как клеймо. Вернуть ее? Извиниться за хамство? Обнять?