Химическая свадьба

Где-то здесь, в одном из многочисленных, уходящих под самый потолок (а потолки тут были раза в два выше, чем на её «чердаке») шкафов со стеклянными дверцами можно было найти папки на обоих Зарецких. Иванне, впрочем, было пока не настолько интересно тратить на это время; тем более, рядом с расписаниями занятий обнаружились расписания грядущих экзаменов. Сие мероприятие всегда занимало добрую часть июня, что заставило Иванну обеспокоиться — сможет ли хоть кто-нибудь из тех, на кого она рассчитывала, присутствовать на её докладе?

Впрочем, велев себе не торопить события и решать проблемы строго по мере их поступления, она, наконец, добралась до интересующего её расписания и выяснила, что идти нужно во внутренний двор на третий уровень, где в настоящий момент первокурсники скорее всего учились различать виды папоротников. Наскоро нацарапав записку, что ушла к Раувольфии, Иванна придавила её краем фоторамки с её собственным портретом и покинула кабинет.

Внутренний двор представлял собою пышные многоуровневые джунгли, заключённые в каменный колодец обширного внутреннего двора и накрытые от непогоды крепким стеклянным куполом, пропускающим солнечные лучи. Каменные колонны и фермы из металлических балок поддерживали многочисленные галереи и огромные ёмкости с субстратом для магических и немагических растений практически из всех климатических поясов Земли. Между уровнями и галереями были перекинуты узенькие мостки, как жёстко закреплённые, так и подвешенные на цепях, что добавляло дополнительного экстрима в передвижении. Редкий обитатель Дурмштранга не любил эти трёхмерные джунгли. В них было множество укромных уголков, где можно было, например, уединиться с книгой или приятной компанией. Особо отчаянные лихачи считали шиком устроить гонки на мётлах среди хаотично переплетённых лиан и стволов деревьев — при этом обойтись без травматизма или порчи школьного имущества считалось не только хорошим тоном, но и залогом спокойствия, ибо гонки на мётлах в стенах замка были категорически запрещены. В случае поимки нарушителей следовало тщательное разбирательство, участники примерно наказывались и до следующих гонок в джунглях воцарялось спокойствие.

Дионея Раувольфия была женщиной весьма неординарной, впрочем, на фоне остального преподавательского состава она особенно не выделялась — пожалуй, дабы тут отличиться, стоило быть заурядной посредственностью. Доподлинно было известно, что она разговаривает с растениями, причём разговоры эти, по слухам, носят двусторонний характер.

Профессор Гербологии действительно обнаружилась в папоротниковой аллее в окружении малышни, с одухотворённым видом размахивающей вайей птериса критского и вещающей о его особенностях. Завидев приближающуюся Иванну, она радостно заулыбалась и вдвое энергичней замахала несчастным растением.

— Ты мне привезла интересных семян, как и обещала? — восторженно вскричала она. — То есть, привет, с возвращением!

— Здравствуйте! — хором поприветствовали дети.

— Привет, всем не болеть, — отозвалась Иванна, подойдя к группе. – Вот, — она вручила Раувольфии внушительный свёрток. — Там всё расфасовано по пакетикам и подписано, кое-где — с рекомендациями по выращиванию.

— Так, дорогие мои, — профессор Гербологии обратилась к ученикам. — Занятие можно считать законченным, домашнее задание у вас есть, можете быть свободны! А мы с тобой заглянем ко мне на чашечку травяного сбора, — заявила она Иванне. — Покажу, над чем я работаю.

Иванна с удовольствием последовала за бывшим преподавателем и нынешней приятельницей — Раувольфия, может, и не от мира сего, но беседовать с нею всегда было развлекательно и познавательно. По дороге в её владения Иванна вдруг обратила внимание на следы разрушений: на втором уровне был перегорожен проход на одну из галерей, на первом — несколько нижних ветвей старинного дуба, тянувшегося аж до четвёртого уровня, теперь держались на подпорках, и в некоторых местах были обмотаны тканевыми повязками. У моментально помрачневшей Раувольфии Иванна выяснила, что сие суть последствия неосторожного обращения с метлой одного из старшекурсников. Попросив Иванну подержать подаренный свёрток, Раувольфия проворно вскарабкалась на дерево, зацепилась ногами за неповреждённую ветвь и, свесившись вниз головой, стала сосредоточенно водить над одним из «переломов» волшебной палочкой, шепча заклинания.

— Вот ты где!

Оглянувшись, Иванна обнаружила Каркарова, появившегося из-за скрывающих проход на лестницу в лазарет зарослей орешника. Он подошёл ближе, как ни в чём не бывало положил руку ей на плечи и поднял задумчивый взор на энергично работающую Раувольфию.

— Ага, до своей подготовки я сегодня вряд ли доберусь, — усмехнулась Иванна. — У вас тут без меня какой-то бардак творится, как я посмотрю.

— Да, так — мелочи жизни, — досадливо отмахнулся Каркаров. — Я сейчас из лазарета, там как раз автора этого бардака отпаивают Костеростом.

— Я с удовольствием бы накормила берёзовой кашей эту мелочь жизни! — гневно зашипела Раувольфия, отрываясь от своего занятия; повернувшись к ним лицом, она с шумом сдула с глаз выгоревшую на солнце чёлку и сурово уставилась на директора. — И плевала я на то, чей это сынок!

— Я бы и сам рад вам помочь, но розги у нас отменили году эдак в семидесятом, — утомлённо вздохнул Каркаров.

— Искренне жаль! — фыркнула Раувольфия; перебравшись на соседнюю ветку, она продолжила свои манипуляции. — Полагаю, с тех пор дисциплина с каждым годом всё хуже.

— Я вам обещаю: как только Полякова поставят на ноги, я лично проведу с ним воспитательную беседу, — уверил её Каркаров. — Это сын замглавы Департамента по связям с немагическим миром, — опередил он вопрос Иванны. — Неплохо успевает в учёбе, но вот поведение его оставляет желать лучшего, увы.

— Ясно, веселитесь, значит, — протянула Иванна. — Я сейчас к Дионее, чай пить, — сообщила она, справедливо полагая, что в свой кабинет он ещё не заглядывал. — Если есть минутка — давай с нами.

Добравшись до апартаментов Раувольфии, которые были связаны как со внутренним двором, так и с внешними теплицами, они сели на открытой веранде с видом на салатные грядки. В нескольких десятках метров впереди, за стеклянной стеной, открывался пейзаж весенней тундры (по совести говоря, отличимый от пейзажа тундры зимней только наличием солнца, ибо снега ещё и не думали сходить). Раувольфия принесла большой стеклянный чайник с янтарно-зеленоватым настоем и заявив, что про хулиганов разговаривать сейчас не расположена, стала рассказывать про травы, входящие в состав «чая», который был анонсирован как средство, успокаивающее нервы и слегка стимулирующее мыслительную деятельность. Раувольфия постоянно разрабатывала всяческие целебные снадобья на основе лекарственных растений совместно со старшим лекарем и старшей медсестрой (одновременно являющейся супругой лекаря) дурмштрангского лазарета, а также с регулярным привлечением к делу профессора Песцовой. Чай, предложенный на дегустацию, был, очевидно, очередной рецептурой в помощь студентам к грядущей сессии. Также Раувольфия восторженно похвасталась новым кровоостанавливающим линиментом, который, попадая на рану, моментально образует плотную защитную плёнку и многократно ускоряет заживление. В ответ на это Иванна моментально попросила разрешения не привлекать её к испытаниям и не устраивать кровопусканий — слишком уж был велик риск демонстрации, судя по радостно сияющим глазам разработчицы.

— Ладно, тогда вот это опробуйте, — смирилась Раувольфия, доставая из-за уха нечто, подозрительно напоминающее самокрутку, и раскуривая её с помощью волшебной палочки. — Кажется, на этот раз – то, что нужно.

— Э-э-эм… — издала неопределённый звук Иванна, вопросительно покосившись на Каркарова.

Тот, не меняя выражения лица, в ответ сделал приглашающий жест рукой, уступая ей честь попробовать первой.

— Ох, да не делай такие глаза, это сухое зелье от кашля! — проворчала Раувольфия, протягивая сигарету Иванне. — Затягивайся глубоко, но медленно, а то голова закружится. Тут дозировка взрослая, а вообще по возрасту легко корректируется. Действие в основном бронхолитическое и отхаркивающее, плюс по мелочи общеукрепляющее и в таком духе. Главное, почти не горчит и не сушит слизистые.

— А-а, — с облегчением протянула Иванна и последовала указаниям; дым был совсем не горячий и имел лёгкий терпковатый древесный привкус. — Я уж испугалась, что тут всё совсем запущено стало за время моего отсутствия! — захихикала она, передавая «сухое зелье» Каркарову. — Ты точно ничего веселящего не подмешивала?

— Вот ещё, — фыркнула Раувольфия. — Это у тебя эффект плацебо. Мы с Глазенапами и Песцовой всё рассчитали до граммулечки и ничего лишнего туда не пихали!

— Вроде бы нормально, — одобрил Каркаров, возвращая самокрутку Раувольфии.