Химическая свадьба

— А кто двое остальных? — спросила она, почему-то решив, что фотография ещё не полностью раскрыла весь свой познавательный потенциал.

— Это, — Каркаров указал на второго курильщика, — Романов, тоже сокурсник, а это — мой младший брат, Олег.

========== Глава 59 ==========

Конец мая 1994 г.,

Дурмштранг.

— Надо же, у тебя есть брат? — выразил общее удивление Янко.

Действительно, отчего-то заявление оказалось без преувеличения неожиданным. Иванна никогда не расспрашивала Каркарова о его родственниках, а сам он вскользь упоминал как-то только о родителях.

— Был, — поправил Каркаров.

Если бы разговор происходил без свидетелей, Иванна, в силу склада характера, ни за что не стала бы копать глубже — слово «был» послужило достаточным сигналом к тому, чтобы остановиться, однако не таков был её товарищ.

— Нечего тут интриговать, — совершенно неделикатно попенял Янко. — Давай, расскажи нам про своё семейство, — полностью проигнорировал он предупреждающий взгляд Иванны.

— Да кто тут интригует, — Каркаров усмехнулся, однако усмешка эта была довольно прохладной. — Знаете, как в сказках: было у отца три сына, старший — умный был детина, средний был ни так, ни сяк, младший — вовсе был дурак. Олег не сказать, что был дурак, но, увы, его это не спасло.

— А ты старший? — уточнил Янко.

— Нет, как раз средний. Дмитрию тоже не повезло, — абсолютно ровным тоном пояснил Каркаров.

— Янко, где твои манеры! — не выдержала Иванна. Она непроизвольно коснулась руки Каркарова, отчего-то пребывая в уверенности, что это больная тема.

— Откуда им у меня взяться? — пожал плечами Янко. – Ну, Игорь, рассказывай уже! — подбодрил он.

— Ив, всё в порядке, — Каркаров сжал её пальцы; к удивлению Иванны он и впрямь был спокоен.
– Это действительно дела очень давно минувших дней, а вы здесь, в конце концов, все свои. …Отец был сторонником и соратником Гриндельвальда, и наш старший брат, Дмитрий, как истинный наследник, не отставал от него. Только Дмитрий в своё время стал последователем Тёмного Лорда, как вы понимаете — разумеется, на нас с Олегом эти веяния тоже оказали известное влияние. Так уж вышло, что и отец, и Дмитрий, и Олег погибли в разное время, а вот меня спас синдром среднего ребёнка. Дмитрий был любимцем отца и интересным образом сочетал в характере излишнюю вдумчивость с крайней самоуверенностью; Олег, как самый младший, был любимцем матери, и оттого отличался некоторой излишней беззаботностью и склонностью смотреть на вещи сквозь розовые очки.

— А на тебя родители особого внимания не обращали, так что не успели испортить воспитанием! — блеснул дедукцией Янко.

— Можно и так сказать, — в этот раз усмешка Каркарова была несколько более естественна. — По крайней мере, наблюдать и делать выводы я здорово научился, к тому же у меня, по сравнению с братьями, было много времени на разнообразные хобби. И на твой, Песцова, невысказанный вопрос, который у тебя на лбу светится, отвечу — мать не участвовала во всей этой глупости и смогла оградить от этого и мою младшую сестру, двойняшку Олега. Обе живы и здоровы, но со мною по ряду причин не общаются.

— Понятно, — кивнул Янко. — А то мы тут Иве наобещали найти среди альбомов профессора Песцовой ещё твоих фотографий в годы юности, но Адя погрязла в переговорах, и у нас не дошли руки, — со впечатляющим изяществом сменил тему он. — Впрочем, теперь ты и сам можешь лично показать ей много всего интересного, — подвёл он итог, на что Иванна отреагировала предупредительной демонстрацией кулака в адрес товарища.

На этой торжественной ноте раздался стук в дверь, и в гостиную прошествовали Хайдарага, Раувольфия, Ангелина и Яблонская.

— Еле вырвались! — провозгласил Хайдарага, дожидаясь, пока усядутся женщины, и занимая место по ту сторону парапета, спиной к камину, чтобы видеть всех.

— Ой, будет вам, у вас отстающих нет, — возмутилась Раувольфия, водружая огромный чайник посреди столика.

— У меня - нет, но у моих доцентов набралось некоторое количество, — проворчал Хайдарага.

— А что, действительно так много должников? — удивилась Адя.

— Да нет, всё как обычно, — отмахнулась Яблонская. — С наших времён ничегошеньки не поменялось, — она села почти напротив Янко и, окинув взглядом его и Адю, на некоторое время приняла изумлённый вид.

— А что, Сальватьерра всё ещё принимает зачёты? — нахмурившись, уточнил Каркаров у коллег.

— Нет, — хохотнула Ангелина. — Он не поверил, что у нас безалкогольная вечеринка и заявил, что не может себе позволить пьянство среди недели, особенно — в вашей компании.

— Вот всегда он так, — фыркнул Янко.

— Согласись, прецеденты были, — захихикала Адя.

— Нельзя прецеденты превращать в стереотипы! — возмутилась Иванна. — Сколько можно впадать в этот непонятный ужас, уже пора привыкнуть.

— Хватит болтать! — хлопнула в ладоши Раувольфия. — Где чашки? Чай стынет.

Чашек нашлось отчего-то всего четыре, и, после жребия на «камень-ножницы-бумага», проигравшая Адя отправилась на кухню за посудой.

— Ох, нехорошее у меня предчувствие, надо было мне сходить, — пробормотал Янко, уставившись на закрывшуюся за подругой дверь. — Вот как её профессор Песцова по дороге встретит, и всё — считай, потеряли мы Адю.

— Да, кому-то придётся пить из чайника, — согласилась Иванна.
– И, как истинный джентльмен, хотя по виду это сейчас понять сложно, этим «кто-то» должен быть ты!

— Не переживайте, у профессора Песцовой вечно куча отработчиков, — махнула рукой Яблонская, после слов «истинный джентльмен» красноречиво покосившаяся на Янко.

В ожидании Ади новоприбывшие ещё раз перелистали хогвартский альбом и успели обменяться мнениями на тему возмутительного поведения Полякова. Единственным адвокатом старшекурсника выступила Алексис, заявив, что мальчик просто очень энергичный, только, увы, пускает свою энергию немного не в то русло. Хайдарага на это решительно заявил, что если энергию юного разрушителя можно было бы пустить на мирные цели, то можно было бы целый год освещать коридоры Дурмштранга, не прибегая ни к каким иным источникам. Каркарова же в обсуждаемых событиях более всего ужасало то, что Поляков каким-то невероятным образом ухитрился разбить вдребезги одну из секций внешнего остекления крыши внутреннего двора, которое в своё время с честью выдержало даже событие октября шестьдесят первого.

— Что-то Адя застряла, — встревожилась Иванна, глянув на часы; за те десять минут, что она отсутствовала, уже можно было добежать туда и обратно. — Неужели и впрямь попала в заложники?.. Янко, сбегай, проверь!

— Ты чего, если меня профессор Песцова увидит в этом образе, — Янко картинно напряг бицепсы и набрал побольше воздуха в лёгкие так, что и без того сильно в натяг сидящая на нём майка издала протестующий треск, — она Аде запретит с нами общаться! — поспешно открестился он.

Иванна признала его безоговорочную правоту и хотела было уже сама пойти проверить — в чём дело, но Адя наконец-то вернулась. Причиной её задержки, однако, явилась вовсе не мать, а не по росту длинная ей иваннина юбка — по дороге на кухню Адя запуталась в подоле и эпично загремела с лестницы. Тем не менее, как человек добросовестный, она всё же посетила кухню и взяла там недостающие чашки. Яблонская вслух усомнилась в умственных способностях Ади, сообщив ей, что любой нормальный человек в таком состоянии, прежде всего, занялся бы ссадинами, а не походами за посудой. Адя моментально обратила её внимание на то, что нормальных людей следует искать где-нибудь в другом месте. Яблонская с тихим вздохом поникла, давая понять, что именно этого всегда и опасалась. Адя невозмутимо раздала чашки и занялась ссадинами.

Чаепитие, тем не менее, прошло на редкость чинно, без каких-либо эксцессов. Вероятнее всего, дело было в составе чая — Раувольфия так и не раскрыла полную рецептуру, ограничившись туманными намёками и охарактеризовав напиток как «снимающий напряжение и стимулирующий воображение», при этом всячески отпираясь, что положила туда что-либо психоактивное. Поверили ей слабо, но от чая никто не отказался.

Расходиться начали постепенно, чуть заполночь. Первой ушла Ангелина, сославшись на раннюю тренировку, почти сразу за ней подхватилась Адя, которой, согласно протоколу, нужно было обязательно навестить мать. Минут двадцать спустя после её ухода Иванна обнаружила, что начинает клевать носом — видимо, период бодрствования оказался всё же слишком длинным. Спохватившись, она сходила в кабинет за подарком Яблонской — колье и серьги из кроваво-алого коралла, и презентовала той. Яблонская, поколебавшись с минуту (принимать подарки от Иванны откровенно претило её нутру, но гарнитур был именно того самого любимого яблонского цвета, да и выглядел весьма очаровательно), подарок приняла, но выражение лица при этом скроила такое, что наблюдателям было чертовски сложно удержаться от смеха. После этого Иванна сказала, что лично она идёт спать, а кому охота — может продолжать заседание, на том и удалилась в спальню, бросив на дверь звукоизолирующее заклинание. Её быстро срубило в сон, так что она осталась в неведении, чем там кончился вечер.