Хищник цвета ночи
Шрифт:
– Тор-р-р-ри, ты же хочешь меня.
– Это всё метка, - дыхание сбивалось, с тихим вздохом я выгнулась к спине, еще сильнее прижимаясь к нему бёдрами, всхлипывая от желания.
Тело меня предало, эмоции взбесились, а разум канул в небытие, уступив место порочной страсти и безумным желаниям.
– Чёрт с ней, - выдохнул Ник, прижимаясь губами к шее, к тому самому месту, где огнём горел укус.
– Ах…
Пока одна рука продолжала поглаживать лоно, другая накрыла грудь, задирая сорочку еще выше, и сжала чувствительное полушарие.
– Как же ты вкусно
– Ты… что?
Господи, он что обновил метку?
Страсть никуда не делась, как и желание, но сейчас самой главной эмоцией был шок. Я кубарем слетела с кровати, прижимая руку к шее, окрашивая пальцы в капельках крови. Хорошо хоть её было немного.
Он снова меня укусил. И ничему меня жизнь не учит.
– Н’Ери! - громким шепотом прорычала я.
– Иди сюда, - хищник призывно похлопал по матрасу рядом с собой, а глаза и без того жёлтые, вспыхнули яркой поволокой. Да такой сильной, что у меня во рту всё пересохло.
– Ты меня укусил!
Я отступила к двери и опустила взгляд ниже, прямо на обнажённую грудь. Главное сейчас не смотреть Н’Ери в глаза. Он же хищник, заманит и не отвертишься.
– Но тебе же понравилось.
Никогда не понимала садистско-мазохистские наклонности, плётки, ошейники и наручники, предпочитая классические отношения. До этого самого момента. А сейчас мысль об укусах вызвала новую дозу эндорфина в крови. Если бы не страх перед последствиями.
– Это не имеет значения!
– Уверена?
Поняв, что утащить меня в постель не удастся, Ник сел и одеяло медленно сползло вниз, вызывая новый приступ тахикардии.
– Ты спал голый?!
– Как будто это для тебя новость, - фыркнул он и взъерошил волосы.
– Не новость, конечно, - беспомощно пробормотала я, всеми силами пытаясь не смотреть на неприкрытые части тела. - Но ведь это я, то есть мы… Я хочу сказать… Чёрт, Ник, так же нельзя.
– Почему?
Глаза, к которым вернулся привычный зелёный цвет, были обманчиво невинными.
– Потому что это неприлично!
– Мы жених и невеста.
– Фиктивные!
– Давай сделаем настоящими. Я только за!
Ответить я не успела, неожиданно дверь за моей спиной заскрипела и открылась, являя на свет заспанное чудо в розовой пижаме.
– Тётя Вика, - потирая кулачками глазки, произнесла племяшка.
Этого времени хватило, чтобы Ник упал назад на кровать и прикрылся одеялом по самую шею, делая мне страшные глаза. Я ответила ему не менее выразительным взглядом:
«Какого чёрта ты не закрыл дверь?!»
«Я не думал, что к тебе тут входят без приглашения.»
Пробормотав под нос весьма нелестную умственную характеристику в адрес шефа, я присела на коленки и взглянула на малышку.
– Доброе утро, принцесса.
– Пливет.
Мила обхватила меня за шею и уткнулась носом в плечо.
– Ты чего не спишь?
– Плоснулась.
– Кошмар приснился? - я подняла племянницу и прижала к себе.
– Нет. Папа
маму щекотал и лазбудил.– Щеко… - недоумённо начала я и прикусила губу.
Ник в кровати громко хрюкнул и спрятал лицо в подушке.
– Да, щекотал, а мама охала.
Убью Дашку и Лёшку убью. Детский сад, честное слово. Другого времени не нашли, идиоты. Да еще рядом с ребёнком.
– Кушать хочешь? - я попыталась перевести разговор с опасной темы в другое русло.
– Хочу.
– Тогда подожди, сейчас я надену халат, и мы спустимся вниз, будем завтракать. Что ты хочешь?
Опустив её на пол, быстро подошла к креслу и схватила халат.
– Ладушки.
– Значит, будем делать ладушки, - завязав пояс, я поправила воротник, так, чтобы скрыть свежий укус (жаль волосы теперь короткие, придётся внизу искать лейкопластырь в аптечке), обула тапочки и вновь взяла Милу на руки. - А дядя Ник спустится потом. Да?
Ник насмешливо на меня глянул, потом на малышку и выдал:
– А пощекотать?
Молча продемонстрировав ему комбинацию из трёх пальцев, я вышла из комнаты.
Только спустившись вниз вспомнила незнакомое слово, произнесённое хищником в пылу страсти: шаери.
И что это такое?
Внизу уже хозяйничала мама. Она всегда вставала раньше всех, даже когда болела.
– Привет, - я поцеловала её в щеку и поудобнее перехватила Милку, которая завертелась, пытаясь разглядеть, что такого вкусного готовит бабушка.
– Ты чего так рано? Мила разбудила?
– Нет, сама встала, - прогоняя подступающий зевок, ответила ей. - Мы хотим оладушки.
– Сейчас сделаю, - тут же засуетилась мама, но я её перебила.
– Нет, я сама.
И вручила ей Милку.
Не то, чтобы я сильно любила готовить, с моим графиком работы это была непозволительная роскошь, но сам процесс всегда успокаивал и давал подумать, а сейчас этого так не хватало.
Я сама себя не узнавала в последние дни и это мне совершенно не нравилось. Будто невидимый кукловод дергал за ниточки, заставляя думать и делать вещи, которые раньше были противны.
Сколько раз я насмехалась над глянцевыми куколками Ника, которые преданно заглядывали ему в глаза, ловили каждую улыбку и таяли от любого прикосновения, как кошки, одурманенные валерьяной. И вот тебе, пожалуйста, сама стала такой же.
Нравилось ли мне это? Разумеется, нет. И с этим надо было что-то делать.
Через полчаса, оставив Милку уплетать пышные оладушки с клубничным вареньем, я, сжав кулаки, собрала остатки былой гордости и чести и отправилась наверх.
Хищник так и не спустился, ожидая меня в кровати, значит предстояло вновь попасть под магнетизм, увидеть совершенное тело и, глотая слюну, добиваться свободы.
– Справлюсь, - пообещала себе, замерев на пару секунд у двери, и взялась за ручку.
Н’Ери лежал на спине, закинув руки за голову и рассматривая потолок. Поза была очень эффектной. Мышцы на руках и груди красиво бугрились, уголок одеяла прикрывал лишь бёдра, выставляя на обозрение голую ногу, согнутую в колене, а сам хищник будто сошёл с картины эротического содержания.