Хищник, который меня купил

— Отдыхай, Селена, — натянуто улыбнулся Чезар самыми уголками губ, я заметила, что под золотистыми глазами залегли тёмные тени. — Утром мне понадобится твоя помощь. Набирайся сил.

И он просто ушёл.

Я проводила мужчину взглядом. Лепестки дверей сомкнулись за его широкой спиной. Защёлкнулись на электронный замок. Меня закрыли… но об этом я не волновалась.

Меня интересовало другое. Неужели… меня просто оставили одну, без надзора? В такой огромной, по сравнению с тюремным карцером, каюте?

Я огляделась. Тепло. Светло. Уютно…

И не сразу поняла, что за тёплое ощущение зарождается в моей груди — это было счастье. Маленький лучик, который грозил превратиться в солнце. Обо мне позаботились! Забрали из ужасного карцера. И одеяло такое мягкое! И есть душ и фудпринтер. И виан Чезар кажется… нормальным. И будто бы впервые за долгое время — я не одинока. Может, до “полной безопасности” далеко, но то, что есть — этого уже бесконечно много.

Я повалилась спиной на кровать.

И улыбаясь, смотрела на потолок.

Панель с проекциями не горела. Чезар не расходовал лишнюю энергию на корабле — ведь всё держалось на его предельно измождённом пси. Но я уж точно проживу без золотых вихрей на потолке. Да даже без света проживу. И даже без еды! Лишь бы только не одной — в холоде и пустоте, в океане боли и страха.

Перевернувшись набок, я положила под щёку тёплую ладонь (тёплую! Впервые за столько времени я полностью согрелась!) — и уставилась на хромированный бок фудпринтера. Сейчас закажу куриный супчик… и булочку с корицей… И… может тут есть кофе?

Я улыбнулась шире — тепло в груди нарастало. Такого желания жить, такой веры в собственное будущее — я не испытывала уже очень давно. Я даже забыла — что подобное могу чувствовать.

Чезар… кажется, неплохой. Он ни разу не сделал мне больно. А если и правда помочь ему? Может… тогда по завершении путешествия он меня отпустит?

Хотя ничего конкретного не обещал. И не надо — я обещаниями сыта по горло. Отныне принимаю в расчёт только реальные поступки. А пока поступки шиарийца говорили только о том, что он… как будто бы… хороший. Если шиарийцы вообще могут быть хорошими.

Я упруго поднялась с кровати.

Задала команду на фудпринтере. Кофе! Кофе здесь всё-таки был!..

Когда моя уютная комната наполнилась ароматами кофе и корицы, я готова была затанцевать. Когда закончила есть, приняла душ — и это было настоящим наслаждением. Примерив новый комбинезон, прямо в нём улеглась в мягкую кровать. Приглушила свет, но не стала выключать полностью.

Закрыла глаза. И сладко вздохнула.

Я была полна надежд.

И даже сон, в который я вскоре провалилась, был прекрасным. В нём я приехала на родную Землю-два. Обняла родителей, встретилась с друзьями… всё было так прекрасно! Но вдруг картинка сна потускнела, и её залило пульсирующим-алым.

И я проснулась.

Распахнула глаза…

Резко села, оглядываясь.

Рядом никого не было. В каюте царил густой полумрак. Свет, который я оставила — не горел. Коммуникатор-браслет тоже не реагировал на команды, как если бы на борту корабля случился какой крупный сбой.

Зато лепестки входных дверей были слегка приоткрыты... и из коридора в комнату проникал алый свет аварийных ламп.

Глава 6

Селена

Я отдала голосовую команду “включить свет”... Ноль реакции. Несколько раз нажала пальцем на коммуникатор. Но он, как и всё кругом, был привязан к энергоядру корабля, с которым, очевидно, что-то случилось.

“Возможно, что-то случилось с Чезаром”, — мелькнула колкая мысль.

Жуткая картина того, что могло произойти, пронеслась перед глазами. Сердце ёкнуло.

Я выскользнула из-под одеяла тише мышки, порадовавшись, что легла спать в комбинезоне. Торопливо сунула ноги в ботинки, которые оставила у кровати. Нео-кожа обняла мои ступни.

Подойдя к приоткрытой двери, я сначала выглянула, а потом и вышла в пустой коридор, освящённый пульсирующим алым.

— Виан Чезар, — позвала я. А потом громче, смелее: — Чезар! Где вы? Вам нужна помощь?

В ответ я услышала лишь собственное эхо, отражённое от стен корабля.

Это было жутко, будто в кошмаре.

Должна ли я пойти искать Чезара?

“Да”, — решила я.

Ведь сейчас только его псионические силы поддерживают связь энергоузлов корабля. Раз случился перебой, то это может быть связано с состоянием шиарийца. Поэтому я должна поторопиться, иначе…

Что “иначе” — думать не хотелось.

Сглотнув ком в горле, я двинулась по коридору в ту сторону, откуда, как я помнила, меня принёс Чезар. К сожалению я плохо разбиралась в устройстве кораблей, и слабо представляла, где находится рубка капитана.

В голове крутились варианты.

Возможно, Чезару сейчас было очень плохо…

Возможно, он даже умирал…

Командор страдал от тяжёлой перегрузки пси-поля. Даже с заблокированными способностями я это видела — не зря всё же училась на лекаря. Пока я была испугана, детали его состояния ускользали от меня. Но сейчас я воскрешала их в памяти и складывала в медицинскую картину.

Общая утомлённость. Бледность. Напряжённость мышц.

Резкие движения и излишний контроль голоса и эмоций — значит, скорее всего головные боли. Значит, повышенное раздражение, когда за лишний шум хочется убить…

А ещё такие специфические признаки, как некоторое затемнение белка глаз, тёмные вкрапления в радужке…

Профессор Алистер гордился бы мной — даже после пыток в тюрьме наизусть помню списки признаков околокритического загрязнения пси-поля. И все они наблюдались у Чезара.

Мог ли командор переоценить свои силы? Мог не продержаться до утра? Ответ был: “Да”.

И теперь я чувствовала ответственность. Мне хотелось отплатить добром на добро. И сердце испуганно сжималось, когда я думала — что не успею. Воображение у меня работало даже слишком хорошо. Я вдруг представила, что шиарийца подкосило возле панели управления кораблём. Что он упал… возможно, ударился головой. Возможно… уже слишком поздно.

Озноб пробежал по коже.

Если так… то я останусь заперта на этом корабле, дрейфующем в космосе.

Будто в огромном карцере.

Еды хватит надолго. Как и воздуха. А вот тепло будет уходить стремительно. И свет погаснет очень скоро. Я проведу здесь ещё лет пять… в одиночестве. Темноте. И холоде.

Одна. Совсем одна.

Меня затрясло. Паника подступила к горлу, передавила удавкой.

Я сама не поняла, как вместо осторожного шага, сорвалась на бег. Мои ступни гулко одарялись о металлический пол. Красный свет аварийных ламп пульсировал с бешеной частотой, выхватывая из тьмы обрывки коридора, ситуативно обнажая обстановку, лишь усиливая подступающий ужас.