Хищник, который меня купил

Но какой у меня выбор?

И теперь эта несчастная девочка Селена — моя единственная надежда. Даже если она снизит уровень головных болей с критического до “выше среднего” — я уже буду счастлив.

А значит — мне нужно постараться… и не пугать хорошенькую земляночку, на долю которой и без того выпало немало испытаний.

Сейчас нужно найти силы на дружескую беседу. Предложить ей совместный завтрак. И стоически перетерпеть запах кофе, который по неизвестной причине так любят земляне.

С этими “позитивными” мыслями я подошёл к каюте Селены. Послал мягкий пси-сигнал, чтобы разблокировать дверь.

Можно было и вручную, но…

Такое мелкое пси-воздействие было тестом: насколько плохи мои дела? И я понял — дела идут безобразно — когда в ответ на плёвое пси-усилие получил острую отдачу, словно в голове провернули раскалённый прут.

Проклятье…

Надо побыстрее налаживать контакт.

Отвечать мягко и сдержанно на её вопросы.

Быть милым, что, кстати, не является сильной стороной шиарийцев. В целом у нас поменьше эмоциональный спектр. У людей, я слышал, даже есть убеждения, будто мы ненавидим их расу. Но правда в том — что мы ко всем относимся одинаково. Одинаково агрессивно. В нас сильна “звериная суть”. Мы хищники. Мы — альфа раса. Такова наша природа. Есть ближний круг — своя планета, своя раса, а есть все остальные — потенциальные враги. Исключение изредка составляют хорошенькие земляночки или атлантианки. Из-за совместимости репродуктивных систем и возможности зачать сильное совместное потомство.

Но… к чему вообще эти мысли? Совершенно не о том думаю! Но с тех пор как я взял Селену на руки... да нет — с тех пор, как впервые увидел её, меня нет-нет да и сносит мыслями в эту сторону.

Возможно, она мне потенциально подходит.

А возможно — просто мозги кипят от перегрузки.

В любом случае — это необходимо прекращать. Сейчас самый неподходящий момент для подобного.

Кстати, по результатам томографии, что я вчера успел заказать во время восстановления Селены в капсуле — сросшихся переломов — полно. А вот следы половых преступлений — отсутствуют. Ну хоть какие-то хорошие новости. Но с тем, что девочка невинна — тоже надо считаться. Быть обходительнее, чем принято у моей расы. Уменьшить тактильный контакт. Хотя бы попытаться.

Я чуть было с ноги не вошёл в её каюту. Но вспомнил вдруг, как это принято у людей. И сделал странное: отрывисто постучал в стальные лепестки трижды.

— Виан?.. — голос Селены из-за дверей прозвучал испуганно. Мне даже почудилось, что в нём звенят панические нотки. А ещё — что звук идёт откуда-то с уровня пола, даже не с высоты кровати. Как если бы Селена улеглась на пол. Может, ей стало плохо?!

Игнорируя головную боль, послал пси-команду дверям раскрыться. Так быстрее.

Кажется, моя вежливость на этом была исчерпана.

— Селена, — я почти ворвался в каюту. Оглядел девчонку.

Одетая в зелёный комбинезон, она напряжённо стояла у противоположной стены, почти вжимаясь в стену, и обнимала себя за плечи. Ну хоть не валялась на полу с разбитой головой.

Мой хвост нарисовал недовольную дугу. Я был с ним согласен.

Что-то было не в порядке.

Селена выглядела... затравленной. По объективным показателям — её состояние было лучше, чем вчера. Но по океану животного ужаса, что плескался в огромных голубых глазах — я бы сказал: ей хуже.

Хотя… всё объяснимо. Наверняка ей снятся кошмары после всего, что было. Людям часто снятся кошмары. Это вроде постсиндрома… Наверное… К сожалению я мало общался с землянами, чтобы выяснить насколько слаба их психика. А отдельного курса “гуманоидной психологии землян” в высшей военной академии шиарийцев тоже не было. Кто же знал, что мне это понадобится.

— Селена… как ты спала?

— Хорошо, виан…

По характерному движению глаз, по непроизвольному нервному прикосновению тонких пальцев к её аппетитным губам — считываю, что она лжёт. Немудрено. Нестрашно. Ожидаемо.

— Завтракала?

— Да, виан…

Снова лжёт.

Ну так не пойдёт. Если она голодает — восстановления сил и здоровья не будет. “Она нужна мне здоровой. Это для дела и только”, — чеканю мысленно. Но когда смотрю на её слишком острые черты и болезненную худобу — чувствую за грудиной что-то вроде… сочувствия. Да. Мне просто жаль её. Вопреки мнению большинства гуманоидов о шиарийцах — мы вполне способны сострадать. Просто не выставляем этого напоказ. И не сострадаем кому попало. Селена… вполне заслуживала моей заботы.

В конце концов, теперь она под моей ответственностью.

При мысли о том, что я мог пролететь мимо Гуаньской тюрьмы и никогда не узнать о ней… мне холодом сковывает желудок. И сострадание привычно подменяется яростью: да она бы погибла в этой мерзкой дыре! И счёт шёл на дни, если не на часы! Первым делом, завершив эту миссию, вернусь и разнесу эту Гуаньскую клоаку!

Селена ещё сильнее распахивает и без того огромные глаза.

Видимо, прочитала ярость на моём лице и неверно истолковала. Надо взять себя в руки.

— Позавтракай со мной, — прошу насколько можно ласково.

Ну, возможно “ласково” не получилось. Потому что девочка кивает очень затравлено. Будто я предложил её не поесть, а сдать пару литров крови.

Мне это совершенно не нравится.

Я рассчитывал, что она встретит меня совсем в ином настроении. Ведь вчера, когда я оставлял её в каюте, вс было неплохо… то есть насколько мне казалось. Впрочем, я не знаток человеческой психологии. Может, это и нормально.

Но раздражение моё нарастает.

Давит болью на виски. Ломит мышцы.

Проклятая перегрузка! Возможно, если бы мои псионические ресурсы не уходили на поддержании связи узлов корабля, я бы смог чуть глубже нырнуть в эмоции девочки и разобраться что к чему.

Но пока что это невозможно.

Я отворачиваюсь к стене, задаю команды на фудпринтере. И чувствую взгляд Селены у меня между лопаток. А ещё… мой хвост беспокоится. Она явно относилась к нему лучше, чем ко мне, а теперь… что-то явно не так.

Смотрю в памяти фудпринтера, что она заказывала вчера. Вношу правки. Обогащаю насколько возможно продукты без влияния на вкус.

Ещё пара команд на панели управления в стене — на сей раз всё вручную, силы мне надо экономить — и из стены каюты выезжает "барный" столик, а из пола — два круглых высоких стула.

— Садись, Селена…

Я ставлю еду на стол. Раскладываю приборы. И сажусь напротив. А землянка робко пытается забраться на слишком высокий для неё стул. Нет моих сил на это смотреть.

Мой хвост молниеносно, но очень осторожно обвивает её тонкую талию и подсаживает на стул.

А Селена… бледнеет. Нет, мне это решительно не нравится. И тут — по вискам бьёт новый приступ боли.