Хищники с Уолл-стрит

Забывшись от горя, я барахтался в море полнейшего недоумения. Убийство Чарли, зрелищная резня на глазах у пятисот человек, совершенно лишено смысла. Уж чересчур это дико и странно. Что-нибудь более общепринятое было бы куда проще – пистолет, нож, даже выбрасывание из окна. Но зачем?

Чарли любили все.

Позже я узнал, что почти все – Сэм, Романов, Кранч, Лайла – прошли за точку отрицания. Каждый по собственным причинам терзался куда более мучительным вопросом.

Неужели одна из сделок Чарли пошла вкривь и вкось?

Глава 8

Если бы смерть Чарли угрожала слиянию или эмиссии облигаций, наши инет-банкиры явились бы на его похороны всей толпой. Не столько ради скорби или воздания последних почестей, сколько ради спасения пинком {29} своих гонораров – святого грааля мира финансов.

Никаких незавершенных сделок не было. Безумно прибыльная финансовая управляющая компания Чарли чересчур мала, чтобы наши банкиры хотя бы заметили ее. Посреди среды рынки капитала грохотали вперед без нас с Энни.

29

Выручить пинком – аллюзия на фирменную фразу спортивного комментатора Марва Альберта «kick save and a beauty», звучавшую всякий раз, когда вратарю удавалось особенно красиво не дать забить мяч в ворота. Это выражение очень полюбилось биржевикам Уолл-стрит.

Ну, почти.

Хлоя заправляла столом и жонглировала всеми звонками. Среди них был и поступивший от CEO по фамилии Тэйер. Еще один поступил от Сазерлинга – энергетического банкира с песочными волосами и голосом а-ля бурбон со льдом. Его команда только что потихоньку дожала канительщиков в «Моргане», и у нас начался шестимесячный обратный отсчет, чтобы выставить компанию Тэйера на публику. Через Хлою Сазерлинг настаивал, чтобы я встретился с CEO и просветил его на предмет возможностей СКК по управлению имуществом. Она исполнительно запланировала встречу на четверг, что как нельзя лучше устраивало Тэйера, прибывающего сюда с деловым визитом с Западного побережья.

И напрочь не устраивало меня. Я планировал в этот день навестить могилы Эвелин и Финн на Род-Айленде. Нужно проводить с семьей больше времени, подумал я в черный момент над могилой Чарли.

А еще меня терзали профессиональные опасения. Многие считают завещания, доверенности на случай утраты дееспособности и прочие орудия бренности ответом моей индустрии «Амбиену» {30} . Но не я. Имущественное планирование – единственная важная тема, заслуживающая обсуждения настолько задолго до IPO {31} . Тэйер мог бы сэкономить кучу налогов, открыв трастовые счета. И как раз моя работа описать ему преимущества и обрисовать возможные варианты. Проблема лишь одна. Назвать в тот момент финансовую сторону смерти моим излюбленным предметом было уж никак нельзя.

30

«Амбиен» – популярное в США снотворное.

31

IPO (initial public offering) – первичное размещение акций. Поскольку прямой перевод термина гласит «первичное публичное предложение», в арго он именуется разнообразными производными вроде «первичное размещение», «размещение на рынке» или просто «публика». Да и вообще многовато слов на «П» подряд. Довлатов просто убил бы…

И как же мне теперь собрать все свое дерьмо в кучку?

Переносить встречу – не вариант. После размещения чистые активы Тэйера потянут где-то на 100 миллионов долларов с хвостиком. Напроситься на встречу с обладателем подобного рода богатств непросто.

Да сверх того надо учитывать и Сазерлинга. Инвестиционные банкиры стали притчей во языцех тем, что на вопрос, когда надо что-то сделать, неизменно отвечают: «Вчера». Если заставить Тэйера обождать, Сазерлинг будет вне себя, а такой стратегией в первачи не выбьешься. Банкиры могут подкинуть рекомендацию кому угодно, не только мне. А мои коллеги по ОФЛ с радостью похватают бормашины и начнут бурить каналы до голого нерва, только бы заграбастать обладателя чистых активов уровня Тэйера.

Сто миллионов – размер что надо, это вам не хухры-мухры.

* * *

Утро четверга наступило уж чересчур рано. Полиция оставила мне голосовую почту где-то вчерашней ночью. Пребывая в растрепанных чувствах, я был совершенно не готов к встрече и разговорам с ними. Я сидел в одной из наших переговорных, обшитых красным деревом и кожей, улыбаясь Тэйеру и обдумывая, с чего бы начать.

Обычно все вводные встречи начинаются на один манер. Начинаем с невинного трепа на два такта и минут десять кружим по танцплощадке, пока я нащупываю общие интересы и оцениваю индивидуальный обмен веществ клиента.

Далее я выкладываю презентации толщиной в добрый дюйм с глянцевыми образчиками и всяческими завлекаловками из маркетингового арсенала фирмы. Презентации можно скроить под специфический запрос. Наш выбор тем практически безграничен. Коллары с нулевой ценой {32} и пут-спрэд коллары, портативные альфа, продолжительность облигаций или коэффициенты корреляции – у нас найдется что-нибудь таинственное для каждого. Графики СКК выглядят великолепно, а наша профессиональная лексика звучит достаточно заумно.

32

Коллар с нулевой ценой – это коллар, в котором премия, выплачиваемая за продажу процентного кэпа или флора, равна премии, получаемой от продажи противоположной позиции.

К сожалению, скомпилировать презентацию времени не было. Да сверх того я не смог загнать свое горе в бутылку и покопаться в подноготной компании Тэйера. В том-то и проблема. Важно было апеллировать к комфортной зоне Тэйера, к тому, в чем разбирается он, а не я. Причина: за пределами Нью-Йорка Америка Уолл-стрит не доверяет. Чего ж еще ждать после фиаско субстандартных ипотек?

Никакой презентации. Никакой подготовки. В это утро четверга я чувствовал себя голеньким. Несмотря на уйму встреч за все эти годы, несмотря на все выигранные у «Голдмана» и «Меррилла» бизнесы и надранные задницы, перед встречей с очередным перспективным клиентом у меня по-прежнему начинается мандраж. Спортсмены, удостоенные всех возможных титулов, часто блюют перед серьезными матчами. Первая встреча с богатым потенциальным клиентом вызывает такую же тревогу даже у топ-продюсеров.

Сто миллионов – это размер, размер что надо.

Наверное, Тэйер ощутил мою нерешительность – верный признак новичка, – потому что покончил с любезностями разом. И перешел в атаку. Худой, подтянутый мужчина с копной черных волос, он бесстрастно поглядел на меня сквозь свои очки без оправы, бросил взгляд на часы и объявил:

– У вас сорок пять минут.

Запланировал встречу, подумал я про себя.

– Времени хоть отбавляй, – ответил я, обрадовавшись, что игра началась. Мандраж тотчас закончился, уступив место уверенности, приходящей с опытом и годами выучки. Как ни крути, а опыт никакими глянцевыми презентациями и изнурительными исследованиями не заменишь.

Тэйер никаких перемен не заметил. Он напустил на себя вид, который CEO достают из шкафа, когда хотят выказать полнейшее отсутствие заинтересованности.

– К нам никто не присоединится? – В его голосе прозвучало обвинение, а не вопрос.

– Нет.

– В «Голдман Сакс» со мной беседовала дюжина человек. То же и в «Меррилл», «Морган» и «Леман». Ваши конкуренты всякий раз набивали комнату инвестиционными управляющими, командами специалистов по хеджированию и даже главными стратегами.

Тэйер в тонкостях изучил изящное искусство ставить людей навытяжку. Он побарабанил пальцами по столу.

– Если для вас главное – поголовье, – невозмутимо ответил я, – сейчас тут будет половина фирмы. Но для сорокапятиминутной встречи я бы этого не рекомендовал.

– Уже сорокаминутной. – Оплеуха. – Вы разве не хотите, чтобы я ознакомился с потенциалом вашей фирмы? – Оплеуха. Даже сидя в кресле, он высился надо мной, как боксер, только что уложивший противника на пол.

– Проблема с комнатой, битком набитой пиджаками, – парировал я, – в том, что они наступают друг другу на горло, пытаясь изречь что-нибудь умное. Никто не слушает. Я вот в толк не возьму, какой для вас навар в том, что все цапаются ради возможности высказаться. – Оплеуха.