Хочу быть богатой и знаменитой

— Катюша, здравствуй, дорогая! Не представляешь, так скучаю, приезжай, пожалуйста, ко мне. Нынче такого варенья наварила из крыжовника. Королевское варенье. Приезжай. Очень жду!

Регина ждала в коридоре Тошку. Почему-то боялась оставлять ее одну. Похищение никак не шло у нее из головы, и думать могла сейчас только об этом. Зашуршала тихонько дверь и звук противно царапнул по нервам. Из палаты выглянула медсестра:

— Девушка, это же ваш родственник тут лежит?

— Ммм, да!

— Тогда помогите мне, пожалуйста. Его нужно привести в порядок и переодеть. А то после операции сидит не особо уверенно. Мне обтереть его надо, а вы за плечи придержите. Боюсь, завалится еще.

Вместе вошли в палату и объяснили больному суть гигиенической процедуры. На заклеенный нос пациента поползла простыня:

— Регина Александровна! Я стесняюсь.

— Глаза закрой. К тому же у тебя голова кружится.

Эмик сидел на кровати краснее свеклы и держался за простынку мертвой хваткой. Глаза заплыли до такой степени, что он почти ничего не видел. Регина стояла у него за спиной, держала за плечи и уговаривала:

— После того, как ты повалялся на полу в кафе, пофантанировал кровью, тебя нужно хоть немножко привести в порядок. Одежку с тебя срезали еще перед операционной. Кровь запеклась, кожа стянута, тебе же неприятно. Давай, помаленьку ототремся и переоденемся. Благо дедушка тебе из одежды уже кое-что привез.

Эмик пыхтел от недовольства, но терпел. И вдруг спросил:

— А что с хозяином кондитерской? Он жив?

— Да, на скуле синяк и ногу подвернул, хромает. А так все нормально. Уже работает.

— А почему его не арестовали? Он же стрелял и убил одного.

— Расследование ведется. Но его действительно не арестовали. А вот почему, не знаю. Зайду к нему сегодня, поинтересуюсь, нужна ли помощь. Не переживай, там все будет нормально. Мы его в обиду не дадим!

Регина отодвинулась от спины, дала возможность сестричке ее протереть, осмотрела кожу, выискивая синяки, опустила глаза на поясницу паренька и вздрогнула. Из-за пояса трусов, виднелся край родимого пятна. Такого же, которое носила она сама, такое же было у Вероники.

Регина решительно сдвинула вниз резинку и увидела все. Теперь она была уверена, что держит за плечи Дюка.

— Эй-эй-эй! Трусы на место верните!

А у нее по лицу поползли слезы. Пыталась с ними справиться, но ничего не получалось, начала всхлипывать и, сжимая предплечья Эмика, уткнулась носом ему в затылок.

— Регина Александровна, да что там происходит! Мне же не видно ни хр… ничего. Вы плачете, что ли? Чего там у меня такое, что слезы прям по спине у меня текут?!

— Все в порядке, Дюк! Все в порядке. А мы боялись тебя искать и так переживали.

— Почему я стал вдруг Дюком? Я же Эмик! Вы забыли что ли? Или это из-за того, что мне много крови отдали?

Регина уже целовала его в макушку:

— Потому, что ты Георгий, а мы с Вероникой звали тебя Дюком.

Эмик попытался развернуться и разлепить глаза.

— Регина Александровна, да что с вами?

Голос молодого человека был полон паники:

— Доктора, надо позвать доктора.

Медицинская сестричка, которая обтирала Эмика, взглянула на Регину и тут же побежала за врачом.

В палату вошла немолодая женщина в медицинской форме:

— Что происходит? Почему здесь посетительница? Часы визитов истекли. Идемте, уважаемая, идемте. А вам, больной, прописан покой. Только покой и сон.

— Лена, — она обратилась к дежурной сестре, — доводите процедуру до конца и ужином кормите его с ложечки. А пациент не капризничает. Господин Пряхин, вы меня поняли?

— Да доктор, все понял. Только за Региной Александровной присмотрите, пожалуйста.

Женщина вывела Регину в коридор.

— Успокоительного?

— Спасибо, я справлюсь.

— Что-то серьезное?

— Только что нашла брата, которого отправили новорожденным в детский дом.

— Удачно все — радоваться нужно. Идемте, все-таки накапаю чего-нибудь.

Тут из палаты Игоря появилась хрупкая девичья фигурка в безразмерных монтажных штанах и широкой футболке:

— Регина Александровна!!! Куда это вы?! Почему в слезах?! А?!

Тошка бежала с другого конца коридора, махала руками, обеспокоенность сквозила в каждом жесте.

— Все хорошо, Тош. Правда. Все хорошо. Эмик — мой брат.

— Ну да, с ним же поделились кровью, теперь он ваш брат по крови.

— Нет, Тошенька. Он мой настоящий брат, которого я потеряла в детстве.

Регина повернулась к доктору:

— Спасибо, я успокоилась. Завтра ведь к нему можно?

— Конечно, в приемные часы — пожалуйста.

— А что ему принести?

— Хорошие эмоции, мягкие фрукты, паштет, любую еду, только такое, чтобы не особенно двигать челюстями.

— Спасибо!

— Всего доброго! Берегите себя!

Девочка стояла напротив своей начальницы и теребила ее за руку:

— Регина Александровна! Давайте вы меня тоже найдете? А?

Регина обняла за плечи Тошку, и они пошли к выходу, где их ждал Леонид Александрович, переживая за своих детей.

Александр Иванович ждал Наташу в своем кабинете.

Ожил интерком:

— Александр Иванович, Рощина подошла.

— Пусть войдет.

Наталья Михайловна заглянула в приоткрытую дверь:

— Добрый день, Александр Иванович!

— Добрый, входи.

Внимательно оглядел любимую женщину, отметил какую-то тихую радость в выражении глаз, легкую улыбку, которой раньше не было.

— Наташа, у тебя что-то хорошее случилось?

— Да, спасибо.

— Что же это, секрет?

— Нет, отчего же секрет? Я сестру нашла. Мы потерялись как-то странно и вчера нашли друг друга.

— Очень рад за тебя и за сестру.

Не обратив особого внимания на фразу про сестру, взял ее за руку и проводил к чайному столику в зоне отдыха. Усадил на диван, сам устроился напротив: