Хочу пони

Но странное дело: над нижним двором Эвергарда ползли клубы дыма. Лаура вспомнила огненную атаку на замок и вздрогнула: неужели до сих пор горит?! Нет, что за чушь — несколько месяцев прошло! Эвергард уже почти восстановили, лишь несколько построек стояли в лесах. Однако во дворе, несомненно, что-то горело: дым шел отнюдь не из трубы.

Въехав в первые ворота, карета вынужденно сбросила скорость. Эвергард служил резиденцией не только герцога, но и главы Церкви. Его нижний двор был открыт для простого люда: просителей, паломников, искателей защиты и благословения. Сейчас тут собралась прорва народу. Толпились вперемешку мастеровые и слуги, торговцы и бедняки, монахи в синих сутанах и воины в плащах со священными спиралями. Из окна высокой кареты Лаура смотрела поверх голов и легко нашла место, откуда поднимался черный дым. На каменном помосте высочил столб, обложенный поленьями. Дрова полыхали, языки пламени тянулись к небу. Сквозь огонь Лаура не сразу рассмотрела нечто темное — уродливый нарост на столбе. Поняв, что видит, Лаура ахнула от ужаса. То было человеческое тело, цепями прикованное к столбу, обугленное уже до неузнаваемости. От трупа шел черный маслянистый дым.

– Они… сжигают мертвеца? Как западники?..
– спросила Лаура в жалкой надежде. Ах, если б мертвеца!..

– Курица. Живого они жгут, - голос Джереми сел от испуга.

Лаура хотела закрыть глаза, но не могла. Глядела на жуткие эти останки, и все во дворе тоже глядели. Слуги и мастеровые, бедняки и торговцы…

– Когда человек сгорает заживо, то умирает не от жара, - зачем-то сообщил брат.
– Огонь и дым заполняют легкие, и человек задыхается, а уж потом сгорает все тело.

Зачем он это сказал? Хотел успокоить сестру или похвастаться знанием? Лауре ничуть не стало легче: теперь она думала, каково это, когда в твои легкие врывается пламя.

Наконец, экипаж пробился к винтовой дороге, а по ней въехал на верхний двор.

– Простите за задержку, юные господа, - сказал монах, открыв дверцу экипажа.
– Теперь путь расчищен, вы можете пройти в свои покои.

Идя к гостевому дому, Лаура думала: быстро ли разгорелся костер? Сколько минут несчастный был еще жив в огне?.. Монах заметил ее волнение и счел нужным пояснить:

– Состоялась казнь еретички и ведьмы. Она оскорбила веру черным колдовством. Его светлость лично судил ее. Тело ведьмы погибло в муках, зато ее душа вознеслась на Звезду, очищенная огнем.

– Благодарю, сударь, - выдавила Лаура.

«Всегда будь хорошей», - учила Лауру мать. Ведьма не умела быть хорошей.

Монах – его звали Клемент – проводил детей в их спальни. Комнаты оказались смежными, обе двери выходили в один коридор, где дежурила стража.

– Его преосвященство очень занят делами и примет вас позже. Я пришлю прислугу. Скоро вас пригласят к ужину.

– Вы очень добры, - ответила Лаура и сумела улыбнуться монаху.

Лакей принес багаж, прилежная служанка помогла с переодеванием и расчесала золотые кудри юной леди. Оставшись, наконец, в уединении, Лаура тут же прилипла к окну. Нужно было убедиться, что эту штуку, эту вещь сняли со столба и убрали куда-то. Ведь пока она — оно — там, Лаура не сможет ни спать, ни даже думать о чем-либо, кроме ужаса.

К счастью, из ее окна нижний двор не был виден. Взгляду открылся верхний двор, опоясанный гранитом. По галереям расхаживали часовые со спиралями на плащах, такие же стояли у многих дверей, выходящих во двор. Тут и там темнели капюшоны монахов. Смиренные братья неторопливо шли по своим делам, либо прогуливались по двору, наблюдая за всем происходящим. Двор ограждала стена, за нею был средний двор, огражденный стеною пониже, а дальше – еще один, уже недоступный глазу… Теперь Лаура не только понимала умом, но и сердцем чувствовала, насколько прав был брат. Они оказались в темнице, сбежать из которой невозможно.

Она едва успела избавиться от тошноты, как пришло время ужина. Монах Клемент проводил Лауру и Джереми в трапезную, где за столом их ждал бледный грустный мальчик.

– Его преосвященство желает познакомить вас. Юные леди Лаура и Джереми Фарвей. Юный лорд Альберт Аделия Абигайль, законный наследник герцогства Альмера.

Альберт уступал возрастом и Джереми, и Лауре, а от худобы выглядел еще моложе – как те куклы, у которых огромная голова да глазищи, а тельца почти нет. Он выдавил слова приветствия и предложил гостям разделить с ним ужин. Джереми взялся за еду (он, видимо, уже вполне оправился от ужаса), а Лауре комок не лез в горло. К счастью, лорд Альберт едва ковырял в тарелке, и Лаура сумела выдать недомогание за вежливость.

– Простите, милорд, у меня почти нет аппетита.

– У меня тоже, - вздохнул Альберт. – Это плохо. Дядя говорит: нужно есть с аппетитом…

– Наверное, вас мучает известие о гибели владыки?

– Простите, миледи?..

Альберт похлопал глазами. Его мучило, конечно, зрелище недавней казни, но Лаура сочла бестактностью упоминать такое за столом.

– Вы правы, миледи, - вмешался монах Клемент, - лорда Альберта крайне опечалила трагическая новость. Как и всех нас.

Джереми не то хохотнул, не то хрюкнул с набитым ртом. И Альберту, и Клементу это не понравилось, Лауре стало стыдно за брата, она поспешила сменить тему:

– Как прекрасно, что мозаика Светлой Агаты не пострадала от огня.

– Боги защитили ее, - кивнул Клемент. – Иного не стоило и ждать.

Лорд Альберт заговорил о мозаике и о самой Агате, потом о наступающем празднике, потом о чем угодно, лишь бы не стояла тишина. Видимо, в тиши его страхи набирали сил. Желая проявить участие, Лаура спросила, как спится Альберту. Мальчик побледнел сильнее прежнего, хотя это казалось невозможным. Промямлил:

– Боги не шлют мне сновидений, миледи. Я сплю крепко и встаю очень бодрым.

– Как я вам завидую, милорд! А меня часто терзают кошмары, но они отступают, если зажгу свечу и выпью молока с медом.

Альберт поблагодарил за рецепт, который, конечно, вряд ли пригодится, ведь он так хорошо спит каждую ночь.

После ужина стали пить чай. Для этого перешли в другую комнату, где играл клавесин.

– Дядя говорит: для души полезно послушать перед сном священную музыку…

Монотонная мелодия и горячий чай разморили всех троих, юный Альберт не сдержался и зевнул. Джереми усмехнулся:

– Милорд, вас клонит в сон от святости? Будьте спокойны: меня тоже.

Альберт быстро мотнул головой:

– Нет, милорд, что вы, это случайность.

– Просто в комнате очень душно, - Лаура тоже зевнула, прикрыв рот рукою. – А музыка удивительна! Надеюсь, завтрашним вечером мы снова услышим ее.

Когда чаепитие окончилось, Джереми предложил выйти прогуляться во дворе. Лаура удивилась:

– Разве не видишь, что я не одета?

– Ты сама жаловалась на духоту - вот и освежишься. Не волнуйся, не замерзнешь за пять минут.

Монах Клемент, конечно, вышел с ними вместе. Верхний двор Эвергарда был залит искровым светом и почти пуст. Мастеровые уже окончили работы, да и монахов не видать: из замковой часовни лился певучий речитатив - служили вечернюю. Лишь часовые все так же стерегли галереи и двери. Джереми расспросил Клемента о каждой постройке и получил ответы. Главное здание – там покои его преосвященства и прим-вассалов. Башня стражи с мостиком арбалетчиков. Часовня. Конюшня. Склад с водяной цистерной. Гостевой дом, смежный с хозяйским. Ворота в средний двор – но вам не стоит выходить, юные господа, там небезопасно из-за строительных работ… Джереми ткнул сестру под ребро: нас не отпустят даже в соседний двор, о свободе и мечтать не приходится. Но Лаура хотя бы нашла широкую бойницу, из которой хорошо были видны оба нижних двора: нельзя выйти – так хоть насладиться видом. Она вздрогнула, заметив кое-что. Там, где утром полыхал костер, теперь снова возвышался столб. Он же сгорел вместе с трупом, разве нет?! Но столб был на месте, даже груда поленьев под ним!