Ход конём

Ну и денек!.. Назаров, конечно, был убит в ельнике... Убили в ельнике, на прогалине, и оттуда перетащили к ручью... Зачем? Чтоб быстрее заметили? Не совсем что-то логично... Преступник обычно старается запрятать свою жертву подальше, чтобы ее нашли как можно позднее.... Несомненно пока одно: «Икс» имеет самое непосредственное отношение к смерти Назарова... Вполне возможно, что именно он убил старшего мастера. За то, что тот, скажем, раскрыл тайну карстовой пещеры в Волчьей пади. Ведь Назаров был там, был!.. Правда, есть еще нож... Нож Семена Тополевского! Как он попал сюда, этот старый складной нож? Неужели геофизик причастен к убийству? Вещественные доказательства — в пользу именно этой версии... Может, и отпечатки пальцев на рукоятке ножа будут тоже принадлежать Тополевскому, и только ему... И все-таки... все-таки тут что-то не то... Очень уж неосторожно со стороны Тополевского (если он причастен к убийству!) оставить нож со своими инициалами возле убитого Назарова. Неосторожно и даже глупо... За что же был убит Назаров? За то, что раскрыл тайну карстовой пещеры или за что-то другое? И вообще, что за человек Назаров, почему он попал именно в Волчью падь? Шел на охоту — и только? Надо будет расспросить о Назарове у Боголюбова... Нож... Нож Семена Тополевского... Когда Семен возвращался сегодня в поселок, на нем были черные горные ботинки. Таких следов ни в ельнике, ни возле мертвого Назарова нет. Этот факт — тоже в пользу геофизика... А что, если подлинный убийца хочет запутать следствие, повести его по ложному пути? Тогда сразу становится понятным, почему Назарова перетащили на видное место... Как бы там ни было, а старшего мастера Назарова — нет. Он мертв... Враг по-прежнему гуляет на свободе. Враг продолжает наносить змеиные укусы. А он, капитан Рябинин, ничего конкретного пока не сделал. Одни лишь предположения и догадки.

Рябинин подтянул рукав пиджака и глянул на часы: начало третьего. Надо идти в Н-ск. Сейчас же, сию минуту!

Придя в поселок, Рябинин тотчас же связался с подполковником Никоновым и попросил его срочно прислать судебно-медицинского эксперта и одного из оперативных работников. Затем капитан распорядился, чтобы лейтенант Захаров отправил в горы своих людей и поставил возле убитого Назарова охрану.

Поднявшись к Боголюбову, Рябинин кратко рассказал ему о случившемся.

Начальник экспедиции оторопело, в замешательстве смотрел на контрразведчика. Он никак не мог поверить в то, что сообщил ему Рябинин. Нет-нет, это шутка. Злая, нехорошая шутка! Но ведь капитан — не тот человек, который будет так жестоко шутить. Значит, это все-таки... произошло?!

— Убит... Назаров?! Не может быть... — Боголюбов встал, снова сел. — Вчера вечером... мы играли у него дома... в шашки играли... Он говорил, что пойдет утром на охоту... приглашал и меня, но я отказался... перебои сердца сильные... И вот теперь вы говорите... Не может быть! Не верится... Пашка... Павел Назаров! Кто же его убил, за что?!

— Пока это неизвестно... Вы, Иван Васильевич, хорошо знали Назарова?

— Мы с ним из одного села...

— Расскажите, пожалуйста, более подробно о нем... Что он за человек был?

Боголюбов горько усмехнулся:

— Вы говорите «был»... а мне не верится... Не верится, Борис Николаевич, честное слово, не верится! — Он вытащил из ящика стола пузырек с сердечными каплями, накапал в стакан. Руки у него дрожали.

— Успокойтесь, Иван Васильевич... Не нужно так... Может, отложим этот разговор? — участливо спросил Рябинин.

Боголюбов отрицательно затряс головой.

— Нет-нет, сведения вам нужны сейчас... я все понимаю, Борис Николаевич... — Он выпил лекарство, снова опустился на стул. — Назарова я знаю с детства... Знаю с самой лучшей стороны... Вместе учились, вместе воевали. Вместе и в партию вступили — было это в декабре 1942 под Сталинградом... После войны мы работали в разных геологических экспедициях... Потом он перешел ко мне... Два года назад Павла наградили орденом Ленина — его бригада завоевала первое место в республиканском соревновании буровиков... Двое детей у него: сын Вовка, в пятый класс пойдет нынче, и дочь Марина — ей уже двадцать лет, институт заканчивает...

— Назаров часто ходил на охоту, Иван Васильевич?

— Почти каждое воскресенье... Иногда и я с ним отправлялся...

Рябинин грустно смотрел на кактус, стоящий на подоконнике.

— Вы не знаете, в котором часу он ушел на охоту сегодня?

— Знаю... Рано утром, еще не было и шести, он наведался ко мне домой с двустволкой и еще раз предложил пойти вместе. У меня по-прежнему было неважно с сердцем, и я ответил, что не пойду... Он взял у меня восемь патронов шестнадцатого калибра, «ершик» для чистки ствола...

— И больше вы его не видели?

— Нет...

— Скажите, а в каких отношениях Назаров был с геофизиком Семеном Тополевским?

— С Тополевским? В каких отношениях? В самых хороших. Они часто ходили на охоту вместе... Павел даже, по-моему, любил этого молчаливого парня... А что?

Рябинин промолчал. Зачем посвящать в свои, быть может, необоснованные подозрения этого усталого, надломленного горем человека?

— Ну, ладно... Спасибо, Иван Васильевич. — Контрразведчик шагнул к двери. Надо было поторапливаться.

— Борис Николаевич... — глухо проговорил начальник экспедиции, — Борис Николаевич... Он там еще... Павел... в тайге?

— Да.

Боголюбов порывисто встал:

— Я пойду туда... сейчас же пойду! — Голос у него дрогнул.

— Не надо, Иван Васильевич... Захаров там уже поставил охрану... А Назарову вы уже ничем не поможете. И еще... Пока из города не приедет судебно-медицинский эксперт, о смерти Назарова никому не говорите.

Боголюбов сокрушенно вздохнул и тяжело опустился на стул.

12

В семь часов вечера из города прилетел вертолет.

Он сел на опушке леса, метрах в двухстах от того места, где был убит старший мастер Назаров. Из Т. прилетели судебно-медицинский эксперт Потапенко и сотрудник отдела подполковника Никонова старший лейтенант Синицкий — скуластый кареглазый здоровяк в светлом костюме и соломенной шляпе.

Осмотрев труп, Потапенко отошел чуть в сторону и повернулся к Рябинину:

— Смерть наступила в результате поражения ткани сердца острым предметом — скорее всего ножом... Задето, по всему, и легкое.

— Когда это произошло?

— Примерно... часов восемь-десять назад... Точнее скажу, когда сделаю вскрытие.

Рябинин посмотрел на свою «Каму»: часы показывали полвосьмого... Выходит, Назарова убили в промежутке между 9.30 и 11.30. Что ж, получается все более или менее логично. От Боголюбова старший мастер ушел в шесть утра, где-то около девяти он мог быть в Волчьей пади...

— Вы будете делать вскрытие в городе? — спросил у Потапенко Синицкий.

— Да, конечно, — отозвался судебно-медицинский эксперт. — В Н-ске для этого нет условий. — Потапенко защелкнул замок своего чемоданчика.

Труп перенесли в вертолет. Рябинин попрощался с Потапенко и сказал:

— Буду ждать от вас вестей. Может быть, удастся установить что-либо интересное. Для нас важна сейчас каждая мелочь...

— Понимаю... Буду стараться... Часа через полтора-два протокол вскрытия будет у Никонова... Всего вам доброго!

Рябинин и Синицкий остались одни.

— Вы знакомы с делом «Автотурист»? — обратился капитан к Синицкому.

— Никонов в общих чертах рассказал мне...

— Поскольку вы будете моим помощником, вам надо обо всем знать более подробно... Сейчас я вам расскажу... — Капитан закурил. — Вся эта история началась так...

И Рябинин поведал старшему лейтенанту о Шнейдере, о таинственной карстовой пещере и о своих соображениях.

Когда Рябинин кончил, Синицкий деловито сказал:

— Мда-а... этот «Икс» — не фунт изюма. Почерк матерого шпиона. Я с вами согласен, товарищ капитан: преступник вряд ли оставит возле своей жертвы нож с собственными инициалами, слишком важная это улика. Как бы визитная карточка! Очевидно, этот «Икс» хочет, чтобы мы пошли по ложному следу...

— Сейчас очень важно установить, каким образом нож Тополевского оказался возле убитого Назарова, — убежденно заметил Рябинин. — Мне кажется, что Тополевский к убийству не причастен. Есть тут, правда, ряд неясностей. Одним словом, вам, товарищ старший лейтенант, надо поближе познакомиться с Тополевским.