Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери
Шрифт:
– Они не понимают этого, Боб, - Губернатор нацеливает дуло в лицо Стинсона.
– Но они только что прошли первое испытание гладиаторской школы. Губернатор пристально смотрит на Стинсона, - Открой рот.
От всхлипываний и страха Стинсон начинает заикаться и, тяжело дыша, выдавливает:
– Да брось, пожааааалуйста...
– Открой рот.
Стинсону удаётся это сделать. А в другом конце комнаты стоящий в дверном проёме Боб отворачивается в сторону.
– Вот видишь, Боб, - говорит Губернатор, медленно погружая ствол пистолета в рот здоровяка. В комнате наступает гробовая тишина, а другие мужчины в ужасе наблюдают за ними.
– Послушание... мужество... глупость. Разве не это девиз бойскаутов?
Без предупреждения Губернатор снимает палец с курка, отпускает лицо плачущего
– Как там говорил Эд Салливан...? Это будет грандиозное зрелище!
Напряжённость улетучивается из комнаты, сменяясь звенящей в ушах тишиной.
– Боб, сделай мне одолжение, - бормочет Губернатор, проходя мимо изрешечённого пулевыми отверстиями тела Старшего Командора-Сержанта Трея Баркера на выходе из камеры, - Приберись тут... но не отвози этого членососа в крематорий. Доставь его в лазарет.
Он подмигивает Бобу.
– Там я позабочусь о нём.
* * *
На следующий день рано утром, перед рассветом, Меган Лафферти, обнажённая и замёрзшая от холода, лежит на спине в темноте на сломанной кровати в одной из убогих однокомнатных квартир - личных покоях какого-то солдата, чьё имя она даже не может вспомнить. Дэнни? Даниэль? Меган вчера была слишком накуренной, чтобы удержать в голове его имя. Теперь тощий молодой человек с татуировкой кобры между лопаток ритмично двигается внутри неё, заставляя кровать скрипеть. Меган старательно думает о другом, уставившись в потолок, разглядывая дохлых мух, скопившихся в светильнике над головой, пытаясь выдержать ужасное, болезненное и липкое ощущение пульсирующего внутри неё полового члена.
В комнате имеется койка, ветхий комод, поеденные молью шторы над открытым окном, за которыми время от времени свистит декабрьский ветер, и груды, груды ящиков, заполненных продовольствием. Некоторые из этих товаров он пообещал Меган в обмен на секс. Она замечает верёвку с рваными мясистыми предметами, намотанную на крючок у двери, которые она сначала принимает за сухоцветы. При ближайшем рассмотрении, однако, цветы проявляются в темноте, и оказываются человеческими ушами, скорее всего, трофеями с убитых ходячих. Меган пытается подавить в голове последние слова Лилли, которые она произнесла только вчера вечером у горящей бензиновой бочки:
– Это моё тело, подруга, и это чертовски отчаянные времена, - заключила Меган, пытаясь оправдать своё поведение.
Лилли ответила с отвращением:
– Я бы предпочла голодать, чем делать это за еду.
– И тогда Лилли официально разорвала их дружбу, раз и навсегда: - Теперь мне всё равно, Меган, с меня хватит, всё кончено, я не хочу иметь с тобой больше ничего общего.
Теперь эти слова эхом повторяются в бесконечной пустоте в душе Меган. Эта воронка была в её душе многие годы, гигантская расщелина печали, бездонная пропасть ненависти к себе появилась, когда она была молодой. Она никогда не могла заполнить эту скважину боли, и теперь мир, отмеченный злым роком, накрыл её, как нагноение покрывает рану. Она закрывает глаза и представляет, как тонет в глубоком, тёмном океане, когда неожиданно слышит шум. Её глаза резко открываются. Звук, несомненно, исходит из-за окна. Слабый, но ещё отчетливо слышный в ветреной тишине предрассветного декабрьского воздуха, этот шум эхом разносится над крышами домов: две пары стоп, движущиеся украдкой, двое горожан тайком пробирающиеся в темноте. К этому моменту, парню с коброй наскучило их наркоманское совокупление, и он соскользнул с тела Меган. От него несёт высохшей спермой и мочой, у него воняет изо рта и он начинает храпеть, как только его голова касается подушки. Меган поднимается с постели, стараясь не разбудить бессознательного клиента. Она бесшумно ступает по прохладному полу к окну и выглядывает наружу.
Город дремлет в сером мраке. На фоне тусклого света вырисовываются вентиляционные трубы и дымоходы на крышах зданий. Две фигуры, едва заметные в темноте, ползут к дальнему углу западной ограды, клубы пара от их дыхания различимы в холодном утреннем свете. Одна из фигур возвышается над другой. Меган узнает в них Джоша Ли Гамильтона и Лилли. Две призрачные фигуры останавливаются у края баррикады в ста пятидесяти
метрах. Волны меланхолии пронизывают Меган. Когда пара исчезает за забором, чувство потери заставляет Меган упасть колени, и она молча плачет в зловонной темноте так долго, что, кажется, проходит целая вечность.* * *
– Слезай, куколка, - шепчет Джош, пристально глядя как Лилли балансирует на гребне забора, одна нога чуть спереди, другая на выступе позади неё. Джош краем глаза следит за задремавшим на сиденье бульдозера ночным сторожем в сотне метров к востоку, обзор охраннику загораживает массивный дуб.
– Лови, - Лилли неуклюже снимает рюкзак с плеча и бросает его через забор Джошу. Джош ловит его. Сумка весит не менее десяти килограммов. В ней полицейский пистолет 0,38 калибра, отбойный молоток с изогнутой ручкой, отвёртка, пара шоколадных батончиков и две пластиковые бутылки с водой из-под крана.
– Будь осторожна.
Лилли слезает и приземляется на твёрдую землю за оградой. Они не теряют времени на то, чтобы долго бродить по городской периферии. Солнце встаёт, и они хотят оказаться вне поля зрения ночной охраны как можно скорее, прежде чем Мартинес и его люди проснутся и вернутся на свои посты. Джошу не нравится то, что происходит в Вудбери. Кажется, что его услуги становятся всё менее и менее ценными с точки зрения торговли. Вчера он разгрузил, по меньшей мере, три тонны панелей для ограждения и до сих пор Сэм Мясник утверждает, что Джош у него в долгу, что он, воспользовавшись бартерной системой, работает недостаточно усердно, чтобы отплатить за весь тот бекон и фрукты, которые получил. Появляется всё больше оснований для Джоша и Лилли, чтобы улизнуть из города и посмотреть, не смогут ли они добыть свои собственные запасы.
– Держись рядом, малышка, - говорит Джош и ведёт Лилли вдоль кромки леса. В то время как солнце поднимается выше, они держатся в тени, огибая край огромного кладбища слева от них. Древние ивы склоняются над памятниками времён Гражданской войны, призрачный предрассветный свет придаёт этому месту жутковатый, запущенный вид. Многие надгробия опрокинуты, некоторые могилы раскопаны. От этого кладбища у Джоша мурашки по коже, он поторапливает Лилли, и они спешат к пересечению Главной улицы и Каньон Драйв. Они поворачивают на север и направляются к ореховой роще за пределами города.
– Ищи указатели вдоль дороги, - говорит Джош, когда они начинают подниматься по пологому склону лесистого холма.
– Или почтовые ящики. Или любой другой признак частной дороги.
– Что будем делать, если не найдем ничего, кроме деревьев?
– Должен быть дом ... или что-то в этом роде, - Джош постоянно всматривается в деревья по обе стороны узкой асфальтированной дороги. Рассвет уже наступил, но лес по обе стороны от Каньон Драйв по-прежнему остаётся тёмным и беспокойным, отбрасывая тени качающихся деревьев. Звуки сливаются друг с другом, и скользящие на ветру листья звучат как шаги за деревьями. Джош останавливается, роется в рюкзаке, достаёт из него пистолет и проверяет патронник.
– Что-то не так?
– Лилли бросает взгляд на оружие, затем в сторону леса.
– Ты что-то слышал?
– Всё в порядке, куколка, - он засовывает пистолет за пояс и продолжает подниматься в гору.
– Пока мы двигаемся, не привлекая внимания... всё будет в порядке.
Они преодолевают ещё полкилометра в тишине, следуя друг за другом, оставаясь крайне внимательными, каждые несколько минут обращая свой взгляд на качающиеся ветви деревьев и тени в лесной чаще. Ходячие оставили Вудбери в покое после инцидента на железнодорожном складе, но Джош чувствует, что они вскоре появятся снова. Он начинает нервничать по поводу того, что они настолько отдалились от города в тот момент, когда замечает первый признак цивилизованной жизни. Огромный жестяной почтовый ящик, напоминающий небольшую хибарку, стоит в конце безымянной частной дороги. Только буквы Л. ХАНТ раскрывают личность его владельца, числа 20034 напечатаны на ржавом рябом металле. В пятидесяти метрах от первого почтового ящика они находят ещё несколько таких же, более десятка, по шесть штук с каждой стороны дороги. Джош начинает ощущать, что они сорвали куш. Он достаёт отбойный молоток с котомкой и передаёт его Лилли.