Hold Me

— Вы не понимаете, к каким последствиям это может привести, — он уже тише повторяет, опустив взгляд на черные каракули на листах бумаги. — Миссис Хоуп.

От лица Дилана.

Звонок.

Я отрываю лицо от парты, вовсе позабыв, что нахожусь не дома. Стоит мне сомкнуть веки, как тут же засыпаю, видимо, пора заканчивать с ночными прогулками за колой. Выпрямляюсь, но не вынимаю наушники из ушей, даже когда вижу учителя, идущего между партами к своему столу. Он окидывает кабинет взглядом и всех присутствующих, оценивает обстановку, но уделяет пару секунд на то, чтобы убедиться в отсутствии той, на которую можно сбрасывать всю свою злость.

Да, Эмили нет.

Я зеваю, не прикрывая рта ладонью, ибо мне крайне лень делать лишние телодвижения, и смотрю на пустое место рядом с собой, после чего поднимаю взгляд на дверь кабинета, которую закрывает за собой последний вошедший. Откашливаюсь, решив вовсе не реагировать на учителя, который смотрит на меня, что-то говоря, но сегодня я предельно ленив, и мне, честно, всё равно, так что не собираюсь вынимать наушники из ушей. Так что уже предвкушаю крик и ор со стороны мужчины, который бросает журнал на стол, быстро направляясь в мою сторону. Что-то говорит, отчего мускулы его лица напряжены, но продолжаю смотреть на него с прежним равнодушием, только выполняя его просьбу, касающуюся того, чтобы я покинул кабинет. Он рывком указывает мне на выход, так что ему даже не нужно уговаривать и надрываться. Я тут же поднимаюсь, подсознательно понимая, что ждал нечто подобное, чтобы продлить свой сон, но уже в кабинете медсестры или стоит вовсе уйти?

Собрав свои вещи, я покидаю кабинет под надзором Джизи, которая уже какой день пытается заговорить со мной, вывести на диалог. Отчаянная, что ещё можно сказать? Иду по коридору. Шумно, ибо закрытые двери кабинетов не способны сдержать тот вой, что стоит внутри. Не скажу, что мне жаль преподавателей, скорее я не люблю гул, так что могу понять их ненависть к нам. Я вовсе не озадачен частотой посещения Эмили школы, но как она объясняет пропуски? Думаю, учителям лишь нужен повод, чтобы привязаться к ней, так что прогулы — это неплохая причина для мозгового штурма.

Роюсь в карманах, находя пачку сигарет и зажигалку, сворачиваю к лестнице, решая провести урок на заднем дворе школы, чтобы хорошенько вздремнуть. Шаги. Тяжелые, такие же уставшие, как и мои. Поднимаю глаза на русого парня, который поднимается по лестнице, уставившись в пол. Торможу, сунув сигарету в рот, и откашливаюсь, привлекая внимание этого типа, и тот всё-таки поднимает голову, хмуро взглянув на меня, немного сбавляет недо-скорость. Видимо, вовсе не спешит на урок. Так даже лучше.

— Курить будешь? — предлагаю ему спокойно, продолжая спускаться. Парень выпрямляется, уж больно раскованно принимая протянутую мною сигарету, после чего оборачивается, так же уверенно плетясь за мной вниз.

На заднем дворе всё так же тихо. Из-за плохой погоды, хотя пасмурное небо и накрапывающий дождь мне кажется приятнее, чем гребаное пекло на солнце, уроки физкультуры проходят в зале. Я курю, наблюдая за поверхностью воды в бассейне, которая никак не успокоится, ведь её «расталкивает» ветер, плюс сухие листья падают на гладь. Русый парень рядом так же тихо курит, молча наслаждаясь никотином, видимо, у него реальная зависимость от этого, что даже глаза прикрывает. Сидим на крыльце, выкуривая уже по второй, а он может быть и третью, я не могу отказать. Если это нужно, то пускай берет.

— Выгнали? — я крайне поражен, что парень говорит первым, но и не вижу в этом ничего плохого, поэтому хмурю брови, пустив облако дыма из ноздрей:

— Ага.

— Похожая ситуация, — его голос такой же хриплый, как у меня, но сомневаюсь, что это последствия от курения. Русый втягивает никотин:

— Меня выгнали с физры.

Я изгибаю брови от удивления, взглянув на парня:

— А что нужно сделать, чтобы тебя от туда выгнали? Я что только не перепробовал, всё без толку.

Русый усмехается краем губ, потушив кончик сигареты о бетонный пол:

— Ничего такого, просто, есть люди, которых ему сложно вывести из себя, поэтому, — смотрит на меня, — он сам заводится и, чтобы не терять лицо, выгоняет меня.

— Прёт тебе, — ворчу, недовольно закатывая глаза. — Максимум, чего я могу добиться, это пол часа сидения на корточках и держания рук на весу.

Парень уже улыбается, теперь он вовсе не кажется мне забитым, каким демонстрировал себя всё это время. Русый бросает окурок в сторону бассейна, роется в карманах, вынимая жевательную резинку, и протягивает мне, так что не отказываюсь, принимая.

— Томас, — представляется, протягивая мне ладонь.

Не скажу, что я против рукопожатий, но лишний раз мне не охота кого-то касаться, так что мне приходится реально раздумывать над своими действиями, но, если быть честным, мне не хочется создавать неловкости, кажется, этому типу тяжело дается вообще говорить с кем-то. Странно, но мне он напоминает мужскую версию Эмили, так что, игнорируя внутреннее противоречие, пожимаю его ладонь, вот только голос звучит не так, как хотелось бы:

— Дилан, — и мне не нравится, когда кто-то называет меня по имени, но… Но, черт, я не хочу думать об этом сейчас…

…Прошло больше недели, а, может, я просто прекращаю ощущать течение времени, но в одном уверен точно. Эмили не появляется. Кажется, кто-то устал от вечных издевок и, наконец, решил забить на учебу, вот только как это скажется на ней, когда она вернется обратно? Чувствую, нас ждет масштабное представление с капелькой драматизма. Мне стоит посмеяться над этим, но вместо этого приходится проводить каждый день в полном молчаливом одиночестве, иногда пересекаясь с Томасом, который, к слову, посещает занятия не чаще Эмили. Я могу провести параллель между этими двумя «отрешенными» от социума подростками, вот только Томас всё равно кажется мне более вменяемым, так сказать, нормальным из ненормальных. Но одно скажу точно. Терпению этих двоих можно позавидовать, хотя я всё равно считаю эту их черту настоящей хренью.

Прохожу дом Эмили чуть ли не каждый день, но даже по вечерам в окнах не горит свет. Быть может, её семья уехала? Хотя, это странно, если учесть, что сейчас учебное время.

Шесть уроков пролетают слишком незаметно. Я только и делаю, что сплю на занятиях, ведь, не скрою, продолжаю выходить за колой ночью. Вот только, топчась у автоматов, так и не дожидаюсь Эмили. Не то, чтобы я особо заморачивался, просто…

Просто «что»? Черт, пошло всё это.

Захожу в дом, хлопая дверью так громко, как никогда раньше, но голоса из гостиной всё равно не затихают. Обычно Джойс с отцом начинают говорить тише, зная, что я рядом. Миную дверь гостиной, невольно улавливая даже сквозь музыку в наушниках голос. Громкий, будто кто-то кричит в порыве злости, поэтому вынимаю капельку, косо взглянув в сторону запертой двери.

«Это всё она!» — кажется, ругается Джизи, её писклявый голос мне уже удалось запомнить. Видимо, опять с кем-то поссорилась. Эти школьные драмы когда-нибудь меня доконают. Закатываю глаза, делая шаг в сторону лестницы, но торможу. Опять, когда слышу повторный крик, но уже громче прежнего:

«Это она сделала! Чертова Хоуп!».

Поворачиваю голову, уставившись на дверь, будто могу смотреть сквозь нее, но остается лишь слушать.

«Тише, Джизи, — просит Джойс, после чего следует тяжелый вздох отца. — Уверена, что это была она? — думаю, девчонка кивает. — Хорошо, давай сообщим».