Холод

– Представь себе, на мгновение, что на тебя напал Твой собственный дом!

Я замер, пытаясь представить.

Не получилось.

– В просторечии, это называют "белочкой"!
– Вырвалось у меня, едва мысли о нападающем доме приняли уже совсем не то направление.
– Хотя... Я могу быть и не прав - мне не хватает воображения...

– Я защищаю свой дом. Свою душу. Свое право.
– Безобраз откинулся на спину, вольно раскинув руки и нисколько не боясь, что я перейду в нападение.
– Вот тебе и ответ, на все твои вопросы. Разом. Все было очень хорошо, пока не появились Вы! Вы начали изменять себя, а когда до изменялись до черт знает каких беспределов - начали изменять саму ткань реалий.

– Погоди.
– Я поднял руку, как ученик за первой партой, что выучил урок.
– Или я в бреду, или...

Нет. Урок я не выучил, как не крути.

– Или. Вы молоды и проходите виток за витком, все ускоряясь. Но... Не можете оценить то, что у вас уже есть. Это похоже на горную реку, только у реки, в конце, океан. А у вас - пустыня... Пустыня после Вас и пустыня перед вами.
– Безобраз, углубившись в разговор, стал реже менять маски, демонстрируя задумчивую неторопливость.

– Океан. Океан может быть разным.
– Усмехнулся я.
– Перед нами тоже океан, между прочим...

– Ты в этом так уверен?
– Безобраз вновь сел и уставился на меня меняющими цвет и разрез, глазами.
– Уверен в том, что вы его увидите? А, быть может, ты и тебе подобные, набрав скорость, привыкнув к ней, смогут оценить покой? Взять и раствориться в океане? Принять его щедрые и таинственные глубины? Сейчас я вижу, что ты используешь энергию, которой я даже не чувствую. Но, что чувствуешь ты? Могу поспорить - отнюдь не покой.

Врал Безобраз, беззастенчиво и безбожно. Каждое его слово, сказанное сейчас, ложь от первого и до последнего символа - враньё.

Может быть, он и верил в сказанное, когда-то. Но не теперь.

И, да, именно сейчас я чувствовал покой.

– Кто ты?
– Вновь повторил я свой вопрос, всматриваясь в текущий облик сидящего напротив меня, человека.

В том, что это человек - сомнений не было: человеческая логика, непоследовательность, построение фраз, сменяемые облики, пусть и причудливые, но, несомненно - человеческие.

– Я прошлое и будущее. Я - бессмертен! Расу, осколки которой вы будете находить в космосе, находить на своей планете, находить везде, где вы появитесь, ибо мы - первые! То, что Вы называете верой - наше бывшее знание, которое мы донесли да вас! И, теперь, я наказываю...

Я поднял обе руки, останавливая вольно льющийся поток.

– Так чем же мы провинились, что ты пытаешься нас наказать? Я, видят Звезды, пытаюсь тебя понять, но не получается. Хотя... Я уже встречался с такими, как ты. Сказанное тобой - бред и ахинея человека, обвиняющего окружающих в том, что его заставляют лечиться.

Безобраз поджал ноги и вздохнул:

Вернувшись в дом, где нет уж никого,

Просторы камня, пустоши морские,

Он, не простив предательство мое

Меня убил...

– Дом, наш дом, Сайд! Убили вы и вам подобные! Даже не убили... Вы поступили страшнее - вы свели его с ума. Пятнадцать лет назад.
– Безобраз вновь тяжело вздохнул.
– Мир встал на дыбы и стряхнул с себя капельки росы!

Впервые, его лицо замерло с выражением такой нечеловеческой скорби и боли, что, в другое время, я бы его и пожалел. Может быть.

Не будь у меня седых волос, после падения самолета, на котором должна была лететь Марша.

– Хватит. Я просто теряю время, беседуя с больным, безумным человеком.

– Я криво усмехнулся.
– Ничего нового ты мне не сказал. Так, спел песню о собственном предательстве... На твоей совести - жизни людей. А это - приговор.

Безобраз, в ответ на эти слова начал облачаться в доспех, новенький и блестящий.

Как и я, все это время он не только трепался, но и собирался силами, для нового боя.

– Стоп.
– Выдохнул я, останавливая время.

Уже не свое, а именно это, время места-пространства в котором мы сейчас находились.
– Могу тебя разочаровать и, к сожалению, смертельно... Ты не бессмертен. Ты - болен. Ты - Безумен. А безумец, облеченный правом дара - страшнее акулы.

Мой противник замер, пытаясь разорвать время, сорвать мою паутину, освободиться и нанести удар новеньким мечом, обычным "бастардом", пришедшим на смену пожеванному эспадону.

Ему нужен один удар.

– Не-а...
– Покачал я головой, уже не радуясь собственному превосходству или тем дарам, что переполняли меня.
– Не сейчас.

– Ты не сможешь меня убить.
– Мысль Безобраза, в отличии от его тела, время преодолеть смогла.
– Ты не выберешься отсюда. Ты даже не знаешь, где ты находишься!

Нимб над головой почти поблек, образы менялись, но уже не с той завораживающей быстротой, что в самом начале.

– Нет... Сегодня явно не твой день.
– Я осторожно улыбнулся, ощупывая языком острые бугорки отрастающих зубов.
– Мне все равно, где я нахожусь. И я спокойно уйду, а если захочу - вернусь обратно.

– Ты не знаешь тропинки над пропастью!
– Мысленный голос Безобраза казался странно знакомым, словно мы встречались, только уже очень давно.

А может быть и встречались?

– Тропинки? Той, что ведет к пещере? Блин, пойми ты, болезный, не нужны мне твои тропы, пещеры и тяжкие переходы. В отличие от тебя - я здоров.

– Надо было убить тебя сразу, как только я понял, кто ты!
– Выплюнул мне в лицо свои мысли, человек, который все больше и больше, казался мне знакомым.

– Привет из Голливуда!
– Широко ухмыльнулся я.
– Сколько пафоса и полное отсутствие стиля. Лишь искалеченное сознание рядового, да и не только рядового, человека.

– Ты меня не убьешь!
– Безобраз разобрался с "паутиной" и расплылся в улыбке.

– Да. Я тебя не убью.
– Со вздохом признал правоту своего противника, я.
– Защит накрутил ты, совсем не зря... Только... Так беспокоясь за свою драгоценную жизнь, ты забыл о том, что в голове тоже много чего надо... Так что, в одном ты совершенно прав - следовало убить меня сразу, а не дарить целый мир и полгода времени, на раскачку... И, болтать со мной - тоже не следовало.

Я чувствовал, как нити "безвременья" начинают звучать как струны гитары, напоминая, что играть со временем совсем не просто. В висок принялись медленно впиваться тонкие иглы.

– Мы еще встретимся!
– Пообещал мне Безобраз, расплываясь в улыбке.

– А вот это - вряд-ли.
– Я сжал виски пальцами.
– Физический вред я тебе причинить не смогу. Но... Ты сам себя прикончишь.

– Не дождешься!

– И снова - ты прав!
– Боль в висках уже становилась непереносимой, но только так, через нее, я мог сделать то, что задумал.
– Не вижу удовольствия наблюдать за суицидником. Я лишаю тебя дара, Миро!