Холод

Чем жить, когда все твое окружение враз становиться... Пустотой!

Пустая жизнь. Даже подумать страшно, сколько людей и "живых", и "мертвых", живет пусто, серо и... Громко, стараясь заглушить пустоту в своей голове.

Жить так? Стать одним из них? Клочком серой, алертной массы - не спешащей, не ждущей, не верящей.

Проще - не жить!

Хотя, если привыкнуть, то жить, то, как раз можно. Особенно если не задумываться, как ты живешь.

Нет уж. Не отдам!

Ни грана, ни секунды, ни миллиметра своей проклятой и благословенной жизни!

Она ровно такая, какой мне ее дано прожить и только мне судить, принимать, изменять и нести в себе.

Все остальное - шаг вниз по лестнице судьбы.

А мне надо вверх!

И гори оно, синим пламенем.

Буду жить дальше. Назло всем и вся, жить, не ожидая прощения и без оглядки.

Чтобы ангелы, если они есть, эти твари в перьях; чтобы демоны, эти твари в шерсти, знали - я пройду и небеса и глубины.

А там, за еще одним поворотом, снова будет свет. Или тьма.

Но это уже решать мне!

И, долой Холод!"

– ... Ох, ну и на фига такое счастье!
– Мой мир принял знакомые очертания.

Металлический пол морозил босые ноги. Ныли разбитые руки. Стекло шлема, принявшее первый удар металлического кулака, впилось в кожу лица причудливым узором.

То, что с большой натяжкой можно было назвать остатками киборга, перекрученные, покрытые слоем окалины и - клянусь!
– следами зубов, вварены в метало-бетонную стену саркофага. На грудной пластине светится красно-зеленый отпечаток ладони.

– Нормалфно я так, пофоефал...
– Я замер, выплевывая четыре зуба, выбитых по правой стороне челюсти.

Сдирая с себя клочки костюма, тихонько поскуливал: в некоторых местах, костюм отдирался от тела вместе с кожей.

Пока крутился, умудрился наступить клинок, выломанный из руки киборга.

Поскользнулся, рухнул голым задом на холодный пол и громко, отчетливо помянул всех богов, Шефа и небесную канцелярию.

Надеюсь, им икнулось.

Острая боль пронзила висок: там, далеко вверху, Нэт и Аша держали на последнем дыхании пульт управления, на котором светился всего один зеленый огонек.

"Мы лепили... Мандарин".
– Я улегся на пол, сделал один глубокий, до боли в груди, вдох.
– "Много нас, а он - один!"

"Эта долька для ежат!" - Мое сознание освободилось от слабого человеческого тела и помчалось, проламывая перекрытия, вверх, к ним.

"Эта долька для бобрят!" - Коснувшись сознания девушек, щедро поделился с ними своими запасами кислорода, чистого и сладкого.

"Эта долька для ушат!" - В голове вертелось, что я думаю как то не так, но, вместо гнилых разборок, полной мерой влил девушкам спокойствия и силы, снимая усталость.

"Ну а волк и сам ужат!" - Легкий удар по нападающим, не ожидавшим такого подкрепления, и на пульте горят все три зеленых огонька - полный контроль.

И вновь в голове некая неправильность.

Сознание вернулось и заметалось по огромной пустой комнате. По преддверию ада.

Здесь, за одной из стен тихо мурчал реактор.

"А стены тут, три метра бетона, стали и свинца!" - Моя тушка на полу отчаянно быстро остывала и поторапливала ленное сознание, угрожая, что через пару минут оно может и не возвращаться!
– "Ну, где же ты, где, во имя всех Звезд?!"

Дверь нашлась.

Намертво заваренная.

Изумительная предосторожность - лучше бы такие меры безопасности, применяли на дорогах, заваривая тупых автолюбителей в их же консервных банках!

Я сел на пол, прямо на сохранившиеся чудом целые куски костюма.

Реактор закрыт намертво.

Проходы блокированы - постаралась команда очень хороших специалистов, не понаслышке знакомая с правилами проникновения на подобные объекты.

"Блин, не Шеф ли здесь поработал?" - Промелькнула в голове шалая мысль и замерла, забившей испуганной птицей в сети.
– "Шеф, заразец, поганец крупномасштабный, а ведь Ты всегда в кармане держишь тройку козырей! И это - не считая туза в рукаве и джокера под браслетом часов! И, чтобы Ты, да не оставил лазейку... Не верю!"

Уж и не знаю, с чего у меня прорезалась мысль о шефе...

Стоп. Знаю.

"Кто войдет без стука - вылетит без звука!" - Простой лист пожелтевшей бумаги, из тетрадки в клеточку, с нарисованным зеленым человечком, получающим пинка...

"Ага. "Осторожно! Амина!"" - Кивнул я самому себе и встал на карачки, шаря руками по полу, не доверяя своим глазам.

В одном месте меня слегка тряхнуло слабым разрядом, в другом - потянуло легким сквозняком.

"Кабель-каналы!" - Все беды и тяготы показались от такой находки, далекими и вполне оправданными. Все окупилось сторицей.

Отыграв "конструкт" самолечения, поднял с пола клинок, отломал по одному, пальцы киборга, все так же сжимающие рукоять и примерился.

А ничего так, ножичек...

Поднял клинок и, разгоняя его "конструктом", вырывая из себя остатки сил, вбил в узенькую щель.

Сперва запахло горелой изоляцией.

Потом - озоном.

Смерч силовых линий расчертил пол на неравные прямоугольники, скользнул по стенам.

"Что, "УПС?", наверное..."

Комната вокруг меня вспыхнула радугой цвета электрик, свернулась в холодный кокон, наполненный ярким звуком и, с треском лопнула, выкидывая в странное место.

Сиренево-сизая дымка покрывала почву плотным слоем, небо - бордовое, красное, красно-коричневое - полнилось синими и зелеными облаками; горизонт упирается в отвесную стену, сложенную из осколков скульптур, с торчащими во все стороны частями тел.

И не только человеческих: хобот слона я разглядел совершенно точно.

А вот в довершении праздника, очень знакомая фигура.

Вот и свиделись.

И дождь, с запахом весны в городе.

– Тебе не пройти здесь. Даже я, предпочел бы уйти, будь я на твоем месте...

– Ой, как Вы задрали... "На твоем месте, на твоем месте" - Передразнил я.
– Ты - не на моем месте, так что... Валил бы, уж... На свое, место!

Изо дня в день, из года в год, слышал я эту фразу.

От друзей, от родни, от знакомых и даже - любовниц!

Надоело хуже горькой редьки, право слово!

Поймите Вы, уже давно не уважаемые - я менял деньги на свободу. Менял и обратно. Был никому не нужен, и любим - многими.

Но никогда и никому я не сказал: "будь я на твоем месте"!