Холод
Шрифт:
Чем жить, когда все твое окружение враз становиться... Пустотой!
Пустая жизнь. Даже подумать страшно, сколько людей и "живых", и "мертвых", живет пусто, серо и... Громко, стараясь заглушить пустоту в своей голове.
Жить так? Стать одним из них? Клочком серой, алертной массы - не спешащей, не ждущей, не верящей.
Проще - не жить!
Хотя, если привыкнуть, то жить, то, как раз можно. Особенно если не задумываться, как ты живешь.
Нет уж. Не отдам!
Ни грана, ни секунды, ни миллиметра своей проклятой и благословенной жизни!
Она ровно такая,
Все остальное - шаг вниз по лестнице судьбы.
А мне надо вверх!
И гори оно, синим пламенем.
Буду жить дальше. Назло всем и вся, жить, не ожидая прощения и без оглядки.
Чтобы ангелы, если они есть, эти твари в перьях; чтобы демоны, эти твари в шерсти, знали - я пройду и небеса и глубины.
А там, за еще одним поворотом, снова будет свет. Или тьма.
Но это уже решать мне!
И, долой Холод!"
– ... Ох, ну и на фига такое счастье!
– Мой мир принял знакомые очертания.
Металлический пол морозил босые ноги. Ныли разбитые руки. Стекло шлема, принявшее первый удар металлического кулака, впилось в кожу лица причудливым узором.
То, что с большой натяжкой можно было назвать остатками киборга, перекрученные, покрытые слоем окалины и - клянусь!
– следами зубов, вварены в метало-бетонную стену саркофага. На грудной пластине светится красно-зеленый отпечаток ладони.
– Нормалфно я так, пофоефал...
– Я замер, выплевывая четыре зуба, выбитых по правой стороне челюсти.
Сдирая с себя клочки костюма, тихонько поскуливал: в некоторых местах, костюм отдирался от тела вместе с кожей.
Пока крутился, умудрился наступить клинок, выломанный из руки киборга.
Поскользнулся, рухнул голым задом на холодный пол и громко, отчетливо помянул всех богов, Шефа и небесную канцелярию.
Надеюсь, им икнулось.
Острая боль пронзила висок: там, далеко вверху, Нэт и Аша держали на последнем дыхании пульт управления, на котором светился всего один зеленый огонек.
"Мы лепили... Мандарин".
– Я улегся на пол, сделал один глубокий, до боли в груди, вдох.
– "Много нас, а он - один!"
"Эта долька для ежат!" - Мое сознание освободилось от слабого человеческого тела и помчалось, проламывая перекрытия, вверх, к ним.
"Эта долька для бобрят!" - Коснувшись сознания девушек, щедро поделился с ними своими запасами кислорода, чистого и сладкого.
"Эта долька для ушат!" - В голове вертелось, что я думаю как то не так, но, вместо гнилых разборок, полной мерой влил девушкам спокойствия и силы, снимая усталость.
"Ну а волк и сам ужат!" - Легкий удар по нападающим, не ожидавшим такого подкрепления, и на пульте горят все три зеленых огонька - полный контроль.
И вновь в голове некая неправильность.
Сознание вернулось и заметалось по огромной пустой комнате. По преддверию ада.
Здесь, за одной из стен тихо мурчал реактор.
"А стены тут, три метра бетона, стали и свинца!" - Моя тушка на полу отчаянно быстро остывала и поторапливала ленное сознание, угрожая, что через пару минут оно может и не возвращаться!
– "Ну, где же ты, где,
Дверь нашлась.
Намертво заваренная.
Изумительная предосторожность - лучше бы такие меры безопасности, применяли на дорогах, заваривая тупых автолюбителей в их же консервных банках!
Я сел на пол, прямо на сохранившиеся чудом целые куски костюма.
Реактор закрыт намертво.
Проходы блокированы - постаралась команда очень хороших специалистов, не понаслышке знакомая с правилами проникновения на подобные объекты.
"Блин, не Шеф ли здесь поработал?" - Промелькнула в голове шалая мысль и замерла, забившей испуганной птицей в сети.
– "Шеф, заразец, поганец крупномасштабный, а ведь Ты всегда в кармане держишь тройку козырей! И это - не считая туза в рукаве и джокера под браслетом часов! И, чтобы Ты, да не оставил лазейку... Не верю!"
Уж и не знаю, с чего у меня прорезалась мысль о шефе...
Стоп. Знаю.
"Кто войдет без стука - вылетит без звука!" - Простой лист пожелтевшей бумаги, из тетрадки в клеточку, с нарисованным зеленым человечком, получающим пинка...
"Ага. "Осторожно! Амина!"" - Кивнул я самому себе и встал на карачки, шаря руками по полу, не доверяя своим глазам.
В одном месте меня слегка тряхнуло слабым разрядом, в другом - потянуло легким сквозняком.
"Кабель-каналы!" - Все беды и тяготы показались от такой находки, далекими и вполне оправданными. Все окупилось сторицей.
Отыграв "конструкт" самолечения, поднял с пола клинок, отломал по одному, пальцы киборга, все так же сжимающие рукоять и примерился.
А ничего так, ножичек...
Поднял клинок и, разгоняя его "конструктом", вырывая из себя остатки сил, вбил в узенькую щель.
Сперва запахло горелой изоляцией.
Потом - озоном.
Смерч силовых линий расчертил пол на неравные прямоугольники, скользнул по стенам.
"Что, "УПС?", наверное..."
Комната вокруг меня вспыхнула радугой цвета электрик, свернулась в холодный кокон, наполненный ярким звуком и, с треском лопнула, выкидывая в странное место.
Сиренево-сизая дымка покрывала почву плотным слоем, небо - бордовое, красное, красно-коричневое - полнилось синими и зелеными облаками; горизонт упирается в отвесную стену, сложенную из осколков скульптур, с торчащими во все стороны частями тел.
И не только человеческих: хобот слона я разглядел совершенно точно.
А вот в довершении праздника, очень знакомая фигура.
Вот и свиделись.
И дождь, с запахом весны в городе.
– Тебе не пройти здесь. Даже я, предпочел бы уйти, будь я на твоем месте...
– Ой, как Вы задрали... "На твоем месте, на твоем месте" - Передразнил я.
– Ты - не на моем месте, так что... Валил бы, уж... На свое, место!
Изо дня в день, из года в год, слышал я эту фразу.
От друзей, от родни, от знакомых и даже - любовниц!
Надоело хуже горькой редьки, право слово!
Поймите Вы, уже давно не уважаемые - я менял деньги на свободу. Менял и обратно. Был никому не нужен, и любим - многими.
Но никогда и никому я не сказал: "будь я на твоем месте"!