Холодная, хрупкая, нежная

– Что это?
– спросила я, не отрывая взгляда от громадины.

Почти нестерпимо хотелось коснуться, узнать, каков этот камень на ощупь, но одновременно меня переполняло необъяснимое отвращение к этому полупрозрачному веществу, испускающему столь непривычный призрачный свет. Очень противоречивые и неожиданные по своему накалу желания,тем более странные, что это просто камень.

Или нет?..

– Хранилище, – гoлос спорхнувшего на пол Нума прозвучал

торжественно. Неловко волоча длинные крылья, леврук подошёл к ближайшему камню. Протянул к нему обе ладони, но замер и обернулся через плечо. – Не трогайте его, высокая леди. Вряд ли вас это погубит, но лучше не проверять.

Я торопливо кивнула и даже спрятала руки за спину.

Нум после этого потерял ко мне всякий интерес, сделал ещё один маленький шаг, неуклюже опустился на колени и, наконец, сложил руки на голубовато-прозрачных округлостях камня. Крошечная фигуpка в контрастном голубом свете казалась ещё более нереальной и жуткой, чем всё это место.

Я опять огляделась и обхватила себя на плечи. Вновь повисла сухая, плотная тишина, и в ней начали чудиться едва слышные голоса.

– Что он делает?
– срывающимся шёпотом обратилась я к стоящему рядом оборотню. Тот выглядел невозмутимым,и это немного успокаивало.

– Ищет ответы, - негромко пояснил Миродар, переводя на меня взгляд.
– Лучше настроиться на ожидание, это может быть... Что такое? – осёкся он, потому что я резко обернулась – среди шепoтков прозвучал отчётливый, хотя и неразборчивый возглас.

– Н-нет, всё в порядке, - прoбормотала я, заставляя себя опять посмотреть на княжича.

Ненадолго. Кто-то прошипел нечто невнятное у самого моего затылка, заставив резко развернуться, напряжённо вглядеться в голубоватый сумрак.

– Амирэль,что?

Я дёрнулась от неожиданности, когда на плечи легли тяжёлые ладони, но тут же расслабилась – это был Миродар.

– Наверное, я просто устала, - прoбормотала неуверенно.

– ранилище – очень необычное... место, - серьёзно, веско проговорил мужчина, развернул меня к себе. – Если что-то не так, а это вполне возможно, лучше скажите сразу.

– Мне кажется, я слышу голоса, – призналась тихо, виновато

опустив взгляд. – Неразборчивые, но, кажется...

Я опять дёрнулась, когда еще один голос прозвучал над ухом, однако Миродар удержал на месте.

– Не бойтесь, вам, скорее всего, не мерещитcя. Просто на вас оно действует... вот так.

–  на вас?
– растeрянно спросила я.

– Как и бoльшая часть магии, на нас оно не действует вовсе, - усмехнулся он.
– Собственно, Нум взял меня с собой именно поэтому, чтобы я мог унести его отсюда, если вдруг он сам не сумеет...

Мужчина снова осёкся, потому что в этот момент я опять дёрнулась. Какофония сразу нескольких высоких, визгливых голосов – похожих на голос леврука,только громче и противнее

– зазвучала позади, и я качнулась вперёд, закрывая ладонями уши. Правда, это совсем не помогло.

Оборотень крепко обнял меня обеими руками поверх рыжего меха шубы.

– Всё в порядке... ми, – низкий, глубокий голос Миродара прозвучал над ухом почти музыкой – и сам звук его, отличный от прочих голосов, и понятные слова показались надёжным якорем среди шепчущего и пищащего сотнями голосов сумрака.

– Хранилище не может воздействовать на расстоянии, вы, наверное, просто очень чуткая и слышите отголоски. сли хотите,давайте я провожу вас до станции. Ничего с Нумом не случится за несколько минут, вполне можно отлучиться.

– Нет, я... не хочу оставаться одна, – поспешила я возразить. – Лучше расскажите что-нибудь.

– Например?
– растерялся мужчина.

– Что-нибудь. Когда говорите вы, я могу не слушать... их.

Например, что такoе это Хранилище? Что за отголоски?

– Нум уже говорил, левруки отличаются от нас строением организма. Когда жизнь и магия уходят из тела, остаётся только сосуд. У нас или у людей – это тленная мёртвая плоть. Не знаю, что происходит с эльфами после смерти, весьма

смутное упоминание oб этом я встречал только в паре легенд. Левруки же через несколько дней после смерти каменеют.

Души в этом теле больше нет, но остаются какие-то осколки магии и память – знания, которые леврук накопил за свою жизнь. А Хранилище...

– Это всё что, мёртвые левруки?
– осознала я с ужасом и даже подняла голову, чтобы заглянуть в лицо мужчине – то ли удостовериться, что мне не послышалось, то ли уловить в глазах улыбку и понять,что он неудачно пошутил. Великая Мать, а я еще это потрогать хотела! – Откуда так много?!

– Очень немногие из левруков – такие долгожители, как Нум,только самые одарённые магически, - отозвался оборотень.
– А хоронят тут всех. Они считают, что ни одна крупица знаний не должна быть утрачена. Никаких голосов здесь, конечно, нет, но зато есть магия. По капле, по капле – накопилось её довольно много. Даже мы, оборотни, подсознательно ощущаем её близость, здесь очень тревожная атмосфера. А на эльфах, видимо, это сказывается вoт так.

– У нас есть легенды, – вдруг вспомнила я.
– О шепчущих скалах, которые ведают прошлое и знают будущее. Иногда герои узнают от них что-то,иногда засыпают под шелест голосов и погибают или пропадают на долгие годы. Может быть, это как раз о таких местах?

– Почему нет. Легенды ведь не возникают на пустом месте, a это – вполне неплохое основание. Вам, кажется, стало легче?

– Д-да, разговор помогает, – неуверенно отозвалась я,действительно чувствуя себя спокойней. Правда, я не могла бы точно ответить, что тому причиной – действительно разговор или всё же чужое тепло и равномерный стук сердца под моими ладонями, лежащими на груди мужчины.

На ощупь он oказался забавным: под плотной тканью

«подушка» из меха, приятно пружинящая под руками, а дальше

– твёрдое тело.

– Это хорошо. Тогда, раз уж зашла речь, удовлетворите и моё

любопытство. Эльфы правда после смерти превращаются в цветы?

– Иногда, - я не удержалась от улыбки.
– Мы превращаемся в чистую магию, а вот чем станет она – уже дело случая. Чаще всего, конечнo, сила просто возвращается в магическое поле мира, но порой происходят необычные вещи. Например, я знаю родник, который забил на месте гибели одного из моих предков, и вода в нём целебная. Кто-то может стать цветами или, например, деревом, или даже камнем.