Homo Divisus

– Бедфорд...

– Да. Только у тебя изначально было больше шансов. Он еще ждет. Для него мир будет еще сложнее...

– Но он согласился сам!

– Какое это имеет значение? Ты давал согласие на свое рождение?

Корн взглянул на Кому, и ему захотелось остаться одному.

– Похоже, я для тебя... подопытная свинка. Не иначе, ты пишешь диссертацию, - съязвил он и тут же пожалел о сказанном.

– Я не пишу диссертацию, - сказала она.
– Просто я хочу облегчить тебе жизнь в нашем несколько изменившемся мире.

– Итак, изоляция окончилась?

– Да. Одежда ждет тебя, - она показала на, приоткрытый стенной шкаф. Корн мог поклясться, что раньше шкафа там не было, но промолчал.

– Завтра посмотришь несколько стереофильмов...

– ... и можно будет уйти?

– Да.

– В любой момент, хоть сразу же?

– Да. Только я не советовала бы торопиться. Впрочем, поступай, как знаешь. И еще одно: вот твой знар, - она протянула ему маленькое металлическое колечко с выбитыми на нем знаками.

– Это что? Удостоверение личности?

– Больше. Единственная вещь, которая тебе действительно необходима. Запомни свой знар. Можешь забыть свое имя, но знар - "знак распознания" - помни всегда.

Стены потускнели, и лицо девушки стало расплываться. "Я не хочу засыпать", - подумал он и погрузился в забытье.

Проснувшись, он прикоснулся ко лбу и нащупал углубление, оставленное шлемом. Был день. На деревьях за окном трепетали первые маленькие листочки.

2 Упражнение он проделывал не спеша. Легко подтянулся, коснувшись подбородком перекладины. Металл был гладким и прохладным. Он расслабил мускулы и резко опустился на всю длину рук. Взглянул на Рода, который стоял на эластичном полу, во вмятине, образовавшейся под тяжестью его тела.

– Продолжай, - приказал Род.

Корн разжал левую руку и повис на одной правой. Сильнее стиснул пальцы на перекладине, посмотрел на прозрачный купол зала и начал подтягиваться. "Рука работает, как машина, подумал он. Я отдаю приказ, и она запросто подтягивает меня вверх. Если б еще пальцы были послушнее..." Он распрямил руку и снова повис на ней. Ни с того ни с сего подумалось, что пол сейчас представляет собой модель силового поля с точкой перегиба в месте, где стоит Род. Эта мысль на мгновение отвлекла его. Род подумал, что он отдыхает.

– Устал?

Корн покачал головой.

– Тогда другой рукой, - сказал Род.

Корн хотел показать, как легко перебрасывает массу тела с одной руки на другую, разжал пальцы правой, но пальцы левой начали сжиматься мгновением позже, чем следовало, и он почувствовал, что падает. Пол принял его своей пружинящей поверхностью. И вдруг Корн вспомнил: падение, черные стены шахты, едва уловимый запах сероводорода и погружение в вязкую массу, расступившуюся под тяжестью его тела. Слизь, тягучая слизь залепила глаза, рот, слизь с привкусом молока, потом спазм в груди, прервалось дыхание, сознание заполнил страх... А до того была лаборатория с пульсирующими контрольными экранами и светящимися табло, ведущими обратный отсчет времени.

Он взглянул на Рода.

– Все в порядке.

– Повторишь?
– просил Род.

– Конечно, - Корн начал взбираться вверх по канату. Он помнил - тогда были скобы, были слишком высоко, чтобы дотянуться до них из слизи. Еще немного, и он повис на правой руке, подтянулся, рука работала, как автомат, без всяких усилий.

Душ был теплый, упругие струи массировали мышцы плеч. Род ожидал его у выхода из кабины, где поток теплого воздуха разгонял по коже капли воды, пока они не испарились.

– Тренировка пальцев, - заметил Род, - самое сложное. Но это необходимо. Сила мускулов - еще далеко не все. Надеюсь, на них ты не в обиде?
– он взглянул на Корна.

– Работают, словно отлично смазанные подъемники.

Они вышли в коридор - длинный мерцающий туннель без окон и дверей с овальным потолком. Пол слегка пружинил под ногами.

– После обеда поплаваешь, а потом - на центрифугу.

– Я плохо переношу перегрузки. Это так необходимо?

– Да. Иначе мы не включили бы центрифугу в программу. Обедать идешь?

– Попозже. Сейчас у меня встреча с Комой.

– С кем?

– С Комой, психологом. Ты не знаешь ее?

Род внимательно посмотрел на него.

– Нет. Откуда мне знать? Мое дело - ваши мускулы, спорт, вождение. Остальное меня не интересует. И психологи тоже. Мне нет до них дела.

– Напрасно. Очень милая девушка.

– Мне нет до них дела, - повторил Род.
– К счастью, я здоровый, нормальный человек.

– А я, значит, нет?

– Ты?
– Род смотрел куда-то в глубь коридора.
– Ты тоже, но коль уж попал к нам... А, да что говорить!
– он махнул рукой.
– Ну, пока. Встретимся в бассейне.

Род сделал несколько шагов и остановился перед цифрами, вспыхнувшими на полу коридора. Это был номер его выхода. Стена расступилась. Корн почувствовал легкий порыв теплого воздуха, и Род прошел сквозь стену, которая тут же помутнела и снова засветилась зеленым светом, как и весь коридор.

Корн тоже отыскал свой номер и сквозь расступившуюся стену попал в лабораторию Комы. Ее, конечно, не было на месте. Он видел ее только в те минуты, когда надевал шлем. Вероятно, она не хотела с ним встречаться, когда активность его мозга не фиксировалась мнемотронами и не могла стать объектом анализа. Огромное кресло со шлемом стояло на возвышении посреди комнаты, темным пятном выделяясь на фоне молочно-белых окон, пропускавших приглушенный дневной свет. В пол уходили толстые жгуты проводов в пластиковых оболочках, а на одной из стен безжизненно поблескивали серые экраны.

– Ты пришел?
– услышал он голос Комы.
– Садись в кресло, сейчас я поставлю новые мнемотроны.

Корн поднялся по ступенькам, сел и почувствовал, как меняется кривизна спинки и подлокотников кресла: укрытые в обшивке датчики считывали форму его тела. Сверху был виден пульт управления. Сейчас придет Кома и, как всегда, изучающим взглядом посмотрит ему в лицо. Засветились экраны. На пульте замигали огоньки. Корн откинул голову на подголовник - шлем сдавил виски, мгновение забытья, контуры предметов расплылись, потом снова обрели нормальные пропорции и формы.

Вошла Кома и встала за пульт. Она посмотрела на него именно так, как он и ожидал. Он попытался улыбнуться, но она этого, казалось, и не заметила.

– Твой знар, Стеф?

– Я повторял уже сотни раз.

– Повтори еще! Сейчас дети запоминают номер своего знара раньше, чем собственное имя. Ты перескочил через эти детские упражнения, приходится наверстывать. Итак, твой знар?

– АСМИ-3-139-221.

– Прекрасно. У каждого человека свой знар...

– ... и по этому знару Опекун распознает его, - докончил Корн.
– А твой знар, Кома?