HOMO FABER

Фото прилагается.

Все вещи, оружие и труп русского были отправлены под усиленной охраной в штаб в г. Витебск.

* * *

Сказать, что Седов был морально убит — не сказать ничего. Чтобы он ещё больше проникся тяжестью своего проступка, я списал на него заодно и потерю сверсекретного оружия. Оказывается, втайне от меня эти два великовозрастных идиота (по-другому и не скажешь) сговорились отключить радиостанции и перед отходом потрепать немцев из числа охраны аэродрома. А мне потом сказать, что у них просто-напросто батареи сели.

Слишком легко им доставались победы над врагом и излишне сильно поверили в мощь гаусс-винтовок, которым было по плечу пробивать броню даже лёгких танков. Возможно, ещё факт того, что находятся рядом со мной, с крутым «особистом», подкинул им эйфории и «шапкозакидательства».

— Чем вы только думали, а? Неужели меня смогла бы обмануть ваша детская глупость? — покачал я головой.

Красноармеец ещё сильнее поник головой.

— Ладно, не чокаясь, — сказал я и налил немного коньяка в кружку. — Пусть нашему другу земля будет пухом.

Ароматный алкоголь легко скользнул в желудок, в котором сразу же стало распространяться тепло. Следом за «огненной» водой я откусил от кровяной колбасы и стал медленно жевать. Да, закусывать так коньяк — это кощунство! Но мне было не до соблюдения установленных правил употребления благородного напитка. Вместо него и водка сгодилась бы, просто та мне нравилась ещё меньше, у коньяка же хотя бы аромат и послевкусие на языке приятные.

Потом выпили ещё. Молча, не торопясь, без лишних движений. После третьей я убрал остатки коньяка со стола.

— Хватит, у нас не пьянка, а поминки товарища, — произнёс я, увидев, с каким сожалением смотрит на бутылку Седов. — Не будь вы оба таких дурака, то выпили бы побольше и по весёлому поводу… ладно, о мёртвых только хорошо.

— Я же не думал, что всё так выйдет.

— Думал — не думал, а вышло. Для думанья я есть, Устав и дисциплина, мать твою, — стал закипать я. — Ты боец Красной Армии, рядовой Седов, а не тракторист или библиотекарь в партизанском отряде. В конце концов, комсомолец, бляха-муха!

С трудом удалось унять злость.

— Я кровью искуплю, товарищ лейтенант государственной безопасности, честное комсомольское!

— Искупишь, разумеется, искупишь. Вот только после нарушения приказа я уже не могу рассчитывать на тебя, — ответил ему я. — Скоро мы расстанемся. Пойдёшь через линию фронта к нашим, передашь им кое-какие секретные документы.

— Когда? — вскинулся Седов.

— Скоро. Сначала всё нужно подготовить для этого. Да и одному опасно, тебе пригодится помощь.

Где я собирался искать её? Да там же, откуда взял экипажи для танков и бронемашин в прошлый раз — в лагере военнопленных. Как раз под Великими Луками сразу несколько таких мест создали гитлеровцы. В общей сложности, там десятки тысяч красноармейцев находятся. Столько мне не нужно, да и не в силах я освободить и помочь такому количеству людей. Ко всему прочему, бойцы должны были уже распробовать все «прелести» немецкого гостеприимства и потому те, кто не сломались ещё, будут рвать фашистам глотки голыми руками, случись им дотянуться до своих палачей.

Мне не помешали бы данные о состояния фронта, но, увы — получить такие не удалось. Как я ни пытался, но реализовать карту обстановки не вышло, только дюжину запечатанных пакетов «сов.секретно» от обеих противоборствующих сторон.

Пришлось выходить на охоту за «языком». Тот факт, что я не знаю немецкого, мне мешал, конечно, но не сильно. Ведь мне по большему счёту нужен был не живой носитель секретных сведений, а его документы, точнее, карта обстановки.

И через неделю, состоящую из диверсий и нападений на немецкие колонны, отряды и транспорт, я получил их.

Уничтожив при этом не меньше двух взводов немцев, и пять машин, включая два грузовика «лафли», два легковых автомобиля «мерседес», один лёгкий танк вроде бы чешский с тридцатисемимиллиметровым орудием, и бронетранспортёр с тремя пулемётами МГ-34. БТР, опять же, был не германского производства, а переделанный из французского тягача. Вот такая интернациональная колонна.

Под прикрытием невидимости я просто добежал до машин и забросил в первый грузовик связку из трёх противотанковых гранат, а потом успел такую же операцию проделать и со второй машиной, набитой немецкими стрелками.

Седов из «гауски» расстрелял танк с бронетранспортёром, а я, пересидев в придорожной канаве момент восстановления энергии, включил режим усиления и из автомата уничтожил пассажиров «мерседесов». Больше семидесяти человек в течение пяти минут стали трупами. Здоровые, большей частью молодые мужчины, весёлые, считающие себя победителями и хозяевами земли, по которой ехали.

В одной легковушке я и нашёл кожаный красно-коричневый портфель с бронзовыми защёлками-замками. Рядом с ним на заднем сиденье истекал кровью труп пожилого полного немца с витыми майорскими погонами и внушительной орденской колодкой на мундире.

Закончив геноцид командного состава вермахта и СС, мы с Седовым вернулись обратно в болотный лагерь, где сделали себе очень короткую передышку. За это время я кое-как смог разобраться в обстановке на фронте от Вязьмы по Холм.

Вяземский котёл, про который не слышал только ленивый и глухой, всё ещё не состоялся, хотя закончилась уже первая неделя октября. В моём времени немцы уже замкнули колечко вокруг советских войск. Тогда в окружение попали десятки дивизий! Те войска, которые должны были остановить врага и устроить оборону на дальних подступах Москвы, оказались заблокированы. Вообще, в тот момент до самой столицы возник вакуум, остановить наступление гитлеровцев было попросту нечем. И если бы окруженцы решили сидеть тихо, то кто знает, а не взял бы Гитлер Москву? Но окружённые дивизии устроили фашистам такую «сладкую» жизнь, в течение недели не давая отдыха, что тем пришлось все усилия сосредоточить только на том, чтобы не выпустить советских солдат. Этого времени хватило для кое-какого заслона на пути к столице.

Сейчас складывалась примерно такая же ситуация, если верить трофейным картам из майорского портфеля. Но, повторюсь, трагедии ещё не произошло, и очень хочу надеяться, что благодаря моему посильному вкладу. Не основному, конечно, но существенному. Ведь те бомбардировщики, которые в начале месяца были уничтожены моей группой, скорее всего, бомбили наших солдат под Вязьмой.

Если с освобождением военнопленных всё пройдёт удачно, то пробиваться нужно будет в район Ржева. Ещё точнее: севернее Белого и южнее Ржева. Там активных боёв почти нет, если я всё правильно понял. Жаркие схватки идут выше и ниже по карте. Если держаться труднопроходимых лесистых мест, то не составит большого труда избежать немецкого внимания. Между Белым и Ржевом нет крупных населенных пунктов, нет дорог (на карте не отмечено ничего), значит, нет и больших сил гитлеровцев. Им всё ещё важнее блицкриг, которому они продолжают следовать, отчего и прут вперёд только по удобным и важным направлениям, оставляя все прочие на потом. Да и полноценной линии фронта всё ещё не сложилось и везде полно разрывов и прорех, сквозь которые может полк пройти незамеченным.