Хороша Маша, да не наша...

Она очнулась от прикосновения чужих губ.

– Ко…. – она чуть было не произнесла его имя, но вовремя открыла глаза. – Какого черта?

Это был Царевич.

– Почему вы меня целуете?

Он начал объяснять что-то про Анну, но Марьяна смотрела на Кощея. Он отчего-то отвернулся от них.

– Вы свободны, - воодушевленно заявил Иван.

Ее будто облили ледяной водой.

– Что значит… свободна?

– Мы сейчас же отправимся в Зимоград.

Она уставилась на Ивана, не зная, что сказать. Разве знают они, чего она хочет? Стыдно признать, но и ей для того, чтобы услышать свой внутренний голос, пришлось выпить вина. Может, стоило сделать это раньше? Несмотря на то, что за стенами замка происходил штурм, тогда она впервые расслабилась и попыталась осознать свои желания. Кощей был таким….таким, как ей всегда хотелось. Она смотрела на него и чувствовала, что мысли, подобно растаявшему маслу, приятно обволакивают уставшую метаться душу. Вино лилось в чашу, его глаза глядели на нее с беспокойством и желанием. И она почти сказала, что если бы он попросил ее остаться в Койграде, то она не смогла бы ему отказать, поскольку и сама этого хотела. И даже если бы он не просил…

Зачем он прервал ее?! Зачем увидел эту дьявольскую метку? Конечно, Марьяна обрадовалась, что та приняла прежний вид, но только до тех пор, пока Кощей не объяснил, чего они теперь ждут. Но даже тогда никакого страха не было. Не было волнения и тревоги. В ней тогда поселилась уверенность, которую, казалось, ничто не сможет разрушить.

Когда же она ожила, все резко изменилось. Она помнила, что перед забвением Кощей с силой и отчаянием почти укусил ее вместо того, чтобы поцеловать. Ну а теперь рядом внезапно оказался Царевич. Почему Кощей вообще позволил ему приблизиться к ней? Стоял в стороне, будто бы его вовсе не волновало то, что происходит.

Она специально окликнула его, на что-то надеясь. Но слова он сказал обидные. Звучали они красиво. Что-то о свободе и желаниях, но Марьяне стало понятно, что он от нее отступился.

За любыми словами как в книгах, так и в жизни проступает невидимыми чернилами подтекст. За прекрасными словами о свободе тихо, но безумно обидно звучали нотки разлуки. Он больше не хотел бороться за постоянное присутствие в ее жизни, за общие покои, за ее пребывание в этом мире.

Марьяна старалась почувствовать его посредством метки, но он наглухо закрылся, так что она ощущала лишь, что упирается в стену. Ни одной мысли, веселой или грустной, через нее не просачивалось. Она смотрела на него до последнего, но, в конце концов, не выдержала его отчужденности. Обида и гнев подтолкнули к глазам слезы, и она, еле сдерживая их, назло слабости улыбнулась Ивану, и тоже произнесла слова, которые могли ранить Кощея, если его чувства ей не пригрезились.

Спасибо, что хоть со Смеяном поговорила. Все ее желания в этот день сбывались. Хоть некоторые уже не радовали.

– Я знаю, что нам нужно делать, - сразу заявил колдун.

– Правда? – вяло отреагировала Марьяна.
– А я вот совсем растеряна.

– Я об этом позабочусь, - Смеян взял ее за руку и сунул в ладонь обрывок бумаги. – Не показывай это никому. Ты ведь не собираешься замуж за Царевича?

Последний вопрос был задан взволнованным тоном.

– Можешь быть спокоен.

– Стало быть, ты по-прежнему хочешь домой?

Она спрашивала себя об этом же. Что ей оставалось?

– Да.

– Это прекрасно, прекрасно!
– он был так взволнован.

– Ты простишь меня за то, что я втянула тебя в эту игру. Теперь тебе придется остаться здесь.

Смеян на мгновение перестал суетиться.

– Мне не нравилась эта затея. Но, кажется, это не самый плохой исход. Людям свойственно менять мнение. Так что я не в обиде, – он взглянул на нее с неожиданной тоской.

– Обещай и ты на меня не обижаться.

– За что?

– Мало ли чем я мог тебя обидеть. Случайной фразой или… Ладно, нужно успеть сказать самое важное. На той бумаге, что я тебе дал, расшифрованное заклинание.

Марьяна взглянула на записку. Несколько слов на русском, вернее, на каком-то старорусском.

– Что мне с этим делать? И почему ты уверен, что это подействует?

– Когда-то я сам вернулся домой таким способом.

Марьяна удивилась.

– Ты возвращался и, тем не менее, снова здесь?

Он отвернулся и грустно поглядел в окно.

– Да, моя история запутана. И боюсь, уже нет времени ее рассказывать.

– Из-за чего ты вернулся?

Он помотал головой.

– Сейчас не время. Когда попадешь в Зимоград, раздобудь частичку заклинателя. Звучит не очень, на деле не так сложно. Самое простое – это волос Афрона. – он перевел дух и продолжил инструктаж. – Со свечой тоже проблем возникнуть не должно. Повяжешь волос вокруг свечи и зажжешь ее. Пока она будет гореть, повторяй заклинание. Нужно произнести его тридцать три раза, под конец закрыть глаза. Когда откроешь их, уже будешь дома.

Неужели, все так просто? Марьяна слушала его молча, сама не решив, что будет делать. Нет, нет! Конечно же, ей нужно возвращаться. Иного выхода нет.

– Когда будешь читать заклинание, делай это быстро и перед тем как начать, запри дверь, - предупредил Смеян.
– С первых секунд Афрон, где бы он ни был, почувствует, что что-то происходит. У тебя будет не так много времени.

– Будут ли они меня удерживать? – с сомнением произнесла Марьяна.
– Ведь Кощей, кажется, отступился от Зимограда.

– Но ты отчего-то не исчезла, как сказано в пророчестве, - справедливо заметил Смеян. – В общем, еще ничего не окончено. Будь осторожна.

– Хорошо, - кивнула она.

Прощание с Василисой вышло скомканным. Она неожиданно расплакалась, не желая отпускать Марьяну. Кощей по-прежнему ее не останавливал, хоть ей этого и хотелось. Кажется, пора прощаться со сказкой.

Глава 39. Дорога.

Но никто не спешил ее отпускать. Иван обхватил Марьяну с обеих сторон, удерживая поводья, держал крепко, будто в клетке. Конечно, он не из тех мужчин, что пленяют девушек. Она знала, что он ей симпатизирует, но методы у него были куда мягче, чем у некоторых. Его мягкость позволит ей провести ритуал, вернуться домой и все забыть.

Она думала об этом всю дорогу. Лошадь мерно покачивала всадников, успокаивая нервы и приводя мысли в порядок. Эмоции утихали, оставляя на поверхности логику и практичность. Наконец-то, минуты затишья позволят ей принять, то, что случилось.

Нужно было думать только о доме. Вернуться мыслями в свой мир, перестать думать о тех, кого она больше никогда не увидит. Хоть порой и сложно отвлечься.

– Я думал, вы будете рады покинуть Койград, - голос Царевича прозвучал над самым ухом.

Он так неожиданно вторгся в ее раздумья, что она вздрогнула.

– Я рада.

– Я слышу в голосе грусть. Вы печалитесь о Василисе? Или есть что-то еще, что способно вас расстроить?

Марьяна не могла смотреть на него, но чувствовала, что тело Царевича напряглось.

– Мы с Василисой подружились, если можно так сказать. Она слегка порывиста, но добра и любит брата.

– А Кощей? Я думал, вы его ненавидите. А он держит вас рядом лишь из опасений перед пророчеством. Но то, что я увидел…