Хорошие люди

Саша тут же озадачился мыслью, сколько вообще лет его тренеру. Она выглядела едва ли на двадцать, но казалась такой рассудительной и зрелой. Не по годам. Геллер, наверно, долго муссировал бы эти думы в голове, а потом все-таки решился бы спросить Настю, но она подгоняла его, не позволяя отвлекаться.

— Нааасть, ну ты где? — послышалось из прихожей, — Супер Ксюха спешит на помощь.

Саша прыснул. Настя покраснела. Она понимала, что проскользнуть мимо сестры не удастся, поэтому решила все делать быстро.

— Привет. Дай минутку, — скороговоркой выпалила Сокол, подталкивая своего гостя к двери.

Саша еле успел кивнуть.

— Очень мило, — только и фыркнула в ответ супер сестра, но успела просканировать незнакомое мужское тело на наличие симпатичности, подтянутой фигуры и простой, но не дешёвой одежды.

Геллер едва успел надеть кроссовки, а уже оказался за дверью. Правда в награду за скорость, именинница одарила его глубоким сладким поцелуем. Сто лет он не целовался в подъезде. И теперь вся канитель с сестрой уже не раздражала, а скорее бодрила. Но тот самый не очень еврейский орган был резко против романтики, которая велела ограничиться поцелуями у двери юной девы.

— Поехали ко мне, — прохрипел Геллер, не желая отпускать ее.

Настя запрокинула голову, наслаждаясь легкими поцелуями, которые рассыпали по ее лицу его губы.

— Не могу. Я сама Ксюшу вызвала. Совсем забылась с тобой. Прости, Саш, — бормотала она.

Разочарование остудило пыл, как холодный ветер февраля. Геллер оставил на ее лице несколько последних поцелуев, провел носом по щеке, спустился к шее, чтобы вдохнуть немного сладкого аромата кожи, уронил лоб ей на плечо.

— Будешь должна, — проговорил он.

— Расплачусь, — хихикнула Настя.

Она первая отстранилась, взглянула на него виновато, сделала шаг назад, открыла рот, чтобы в очередной раз повиниться. Геллер положил палец ей на губы, запрещая говорить. Он знал, что опять услышит извинения. Ее раскаяние уже в печёнках сидело.

— Если потребуется утешение, я всегда готов, — выпалил Саша, заставляя Настю улыбнуться, — Обращайся

Опасаясь, что еще минута, и он наплюет на всех сестер и правила приличия, перекинет ее через плечо и утащит к себе, Геллер быстро поцеловал Настю и почти бегом стал спускаться с лестницы.

— Обращусь, не сомневайся, — крикнула Сокол ему вдогонку, все еще посмеиваясь.

Ее хорошее настроение стало неплохой наградой за слишком тесные джинсы.

Настя не спешила возвращаться в квартиру. Лишь когда хлопнула дверь подъезда, она глубоко вздохнула, зашла домой.

— Ну и как это называется? — тут же накинулась на нее сестра.

Она уже поставила чайник и достала из холодильника именинный десерт.

— А на что похоже? — огрызнулась Настя, — Морковный торт. Мама сказала, что ничего гаже не пробовала в жизни.

— Не валяй мне тут дурочку, — допроса избежать не удалось, — Что за мужик?

— Просто… просто мужик.

— Мило. Холостой?

— Разведен.

— Мило. Зовут как?

— Саша.

Ксюша фыркнула.

— В любой непонятной ситуации назови сына Сашей, — процитировала она бородатый мем.

Настя хихикнула. Ксюше этого показалось мало.

— Фамилия у Саши есть?

— Геллер.

Сестра замерла. По ее сведенным бровям, напряженному молчанию и пристальному взгляду в торт Настя поняла, что та усиленно роется в памяти, сопоставляет, анализирует.

— Геллер, Геллер, — бормотала Ксюша, — Знакомая фамилия. Да и лицо. Где-то я его видела.

— На Ярмарке, — осторожно подсказала Настя, — Он с речью выступал.

Нож выпал из рук, глухо стукнулся о линолеум.

— Ну вот! Еще мужик придет, — посетовала Настя.

— Геллер! — взвизгнула Ксюша, — Геллер из «Ресторатора»? Серьезно?

— Ну да, — почти равнодушно. Словно каждый день спала с владельцами заводов, газет и пароходов.

— Ненавижу тебя, — зарычала старшая Сокол, — Такой мужик и не мой.

— Какой — такой?

Настя прекрасно знала ответ на этот вопрос, но ей было интересно послушать версию сестры.

— Это же Геееееллер, — протянула Ксюша с придыханием, — Он как Король Артур в бизнесе. Чистые руки, чистое сердце, чистая совесть. Без страха и упрека. Миллиардами не ворочает, конечно, но вполне обеспечен по нашим меркам. Я с ним пересекалась на прошлой Ярмарке, а на этой не вышло.

— Ты как раз рекрутов набирала, когда он выступал, — подсказала Настя, — И на фуршете занята была.

— Почему я его сразу не узнала? Стрижку что ли сменил?

— Ага.

Сестрица неожиданно прекратила восторженный стрекот, уставилась на Настю пытливым взглядом.

— А ты его откуда знаешь, мелкая?

— Из клуба. Он мой клиент, — многозначительно вздохнула, добавив, — тот самый.

— Что? — взвизгнула Ксюша, — Тот самый секс-кроссфитер, которого ты уже третий месяц мечтаешь изнасиловать?

— Он самый, — простонала Настя.

Сестра подняла нож, сполоснула. Все это с гаденькой ухмылочкой.

— Ну что ты за коза такая, — наигранно злилась она, — Я бросаю всю свою бумажную волокиту, несусь вытаскивать из петли брошенную именинницу…

— Не перегибай уж с петлей, — одернула ее Настя.

— Цыц! Я бы уже удавилась с твоим этим, — Ксюша изобразила лицом крайнюю степень омерзения, — И с рационом букашки вместо еды, и с пытками, которые ты называешь тренировками.

— Ксю, ну хватит уже.

— Да, пожалуй. Так о чем я? Ах, о петле, — вспомнила она, — Собиралась вынимать из петли хладный труп, а она тут тепленькая под Геллером трепыхается. Хорошо задержалась, а то наверно пришлось бы из-под него вынимать?

— Зачем это? — хихикнула Настя, совсем развеселившись.

— От зависти, безусловно. Такой мужик. Хорошо, что ушел, а то я за себя не отвечаю, — подвигав бровями, уточнила, — Вы ведь… Да?

— О, да, — подтвердила младшая Сокол.

Старшая захныкала.

— И как он?

— Лучше тебе не знать.

— А по сравнению с этим твоим? — Ксюша снова изобразила, что съела лимон с горчицей.

— Я… Я не знаю, Ксю.

Настя села, положила руки на стол, уронила на них голову, глухо заговорила: