Хороший товар

– Какая это работа, ты, конечно, не скажешь, пока не дам ответ.

– Я дам тебе время на размышление. Двадцать четыре часа.

– Жесть. Завтрак я могу съесть?

– Конечно, но не наедайся. Сразу после него мы едем в гости к моей маме. Она очень хочет тебя видеть. Специально к твоему приходу приготовила оладьи с шоколадным сиропом.

Мири

Эйтан спит рядом. Ощущение давней близости не покидает меня с той минуты, как мы взлетели. Какая-то дура вешалась в аэропорту ему на шею. Я вовремя отогнала назойливую муху в дешевых шмотках, прическа столетней давности, ужасающая косметика вдобавок к уродливой внешности. Крашеные блондинки считают, что все они неотразимы, как Мэрилин Монро. Стоит им только похлопать ресницами, сказать пару слов томным голосом, улыбнуться улыбкой Джоконды, как мужики тут же падут на колени, протягивая коробочку с кольцом.

Да, мы с Эйтаном ссорились, и не раз. Иногда не разговаривали по нескольку дней, самый длительный перерыв до «окончательного» разрыва две недели. Причин для ссор хватает. Совместная жизнь, как новая машина, требует обкатки. Машине требуется проехать пять, десять тысяч километров, чтобы составные части мотора начали работать слаженно, коробка передач почувствовала руку хозяина, тормоза приладились к дискам. Так же и семейная жизнь: пока обе стороны присмотрятся, принюхаются, как собаки, друг к другу, поймут, когда надо уступить, а когда надо настоять на своем, чтобы поведение в дальнейшем не расценивалось как слабость. Сколько на это потребуется времени? Ответ однозначен: никто не знает. Жизнь не медовый месяц, а медовый месяц – это еще не жизнь.

Для себя я давно решила: Эйтан – мой до конца жизни. Звучит эгоистично, согласна, но мне плевать. На небесах написано: мы должны быть вместе. Ценность совместного бытия похожа на разорванную пополам денежную банкноту, каждая половинка которой бесполезный кусок бумаги.

Мое детство похоже на сказку. Просторная комната, набитая игрушками, шкаф, переполненный одеждой на все сезоны года, просторная кровать с множеством подушек, розовая ванная, няня круглосуточно рядом. Принцесса.

Мне исполнилось лет десять, когда у мамы начались странности в поведении. Ранее она приходила ко мне каждое утро. Притворяясь спящей, я наблюдала через неплотно сжатые веки, как она строит смешные гримасы – кривит нос, высунув язык, дергает себя за уши. Дождавшись улыбки на моем лице, она ласково говорила: «Вот моя притворушка проснулась». Мама научила меня читать задолго до школы. Сказки мы читали вдвоем: она начинала, а я продолжала, по ходу чтения мы разыгрывали героев повествований, вместе просматривали диснеевские фильмы про Белоснежку, Бэмби и другие.

Сказки обычно заканчиваются счастливо. Моя же подошла к печальному концу. Предварительные симптомы у мамы я наблюдала и раньше, но распознать ума не хватило. Она постепенно перестала уделять мне внимание, вела себя странно, разговаривала сама с собой, стала одеваться неряшливо, разгуливала по дому в старых тапочках, однажды вышла из дому в домашнем халате, гувернантка побежала за ней вернуть обратно.

Папа привел домой двух профессоров – психиатра и психолога, ей назначили курс лечения. Мама переселилась в отдельную комнату на втором этаже, а когда симптомы помешательства усилились, ее госпитализировали в больницу «Шалвата». Папа строго-настрого запретил нам с братом разговаривать с кем-либо на эту тему, если спросят, где мама, отвечать: улетела к родственникам в Америку. Для большей уверенности он заставил нас несколько раз повторить последнюю фразу.

В доме воцарилась атмосфера уныния, мы с Гаем остались практически сами по себе. После занятий в школе каждый уединялся в своей комнате, встречались только на кухне во время совместной трапезы.

К счастью, отец договорился с дочкой одного из приятелей помочь мне приспособиться к непривычной ситуации. Ноа, стройная девушка с пышными черными волосами, появилась в доме в военной форме, достала из черной сумки нечто, завернутое в цветную бумагу.

– Принесла тебе подарок. Бери, не стесняйся, – сказала она, увидев нерешимость на моем лице.

Развернув обертку, я онемела. Миниатюрная фея с прозрачными крылышками сидит верхом на единороге, подол розового платья волнами покрывает круп животного почти полностью, копна рыжих волос развевается на ветру, в руке веточка.

– Ну как, нравится?

Я давно мечтала добавить именно такую статуэтку к своей коллекции фей. У меня их множество, они живут в шкафу со стеклянными дверцами, между книгами на полках, на тумбочке у кровати.

Увлечение воздушными созданиями началось с книги «Питер Пен и Венди». Мама купила роскошный экземпляр внушительных размеров в пухлой обложке и яркими, на всю страницу иллюстрациями. Главный герой повествования не произвел на меня большого впечатления, зато Тинкер Белл, порхающая фея с волшебной палочкой, поразила детскую фантазию. Началу коллекции положил папа, из поездки за границу он привез несколько статуэток. Родственники и знакомые, узнав о моем увлечении, стали дарить фигурки, книги с рассказами о феях и компакт-диски с фильмами. Про себя я даже решила: если у меня когда-нибудь родится девочка, назову ее Белл.

Подарок Ноа – откуда она узнала про мое увлечение? – моментально сблизил нас. Мы стали подружками, так мне казалось, несмотря на разницу в возрасте. Ноа делала со мной уроки, сопровождала в библиотеку, отводила на кружки, а когда я заболела, пошла со мной к врачу и даже осталась ночевать.

У меня есть талисман, его я сотворила своими руками. Папа в очередной раз улетел за границу, обещав звонить каждый день. Гай ушел ночевать к приятелю. Ноа предложила поехать с ней к друзьям в окрестностях Иерусалима.

Не доезжая Латруна, автомобиль свернул с шоссе номер один на грунтовую дорогу, сплошные рытвины и ухабы. Тряска, к счастью, продолжалась недолго, мы въехали в небольшой населенный пункт. Одноэтажные дома, разбросанные как попало, многолетние деревья с роскошными кронами, зеленые лужайки, ограниченные полосами рыхлой земли – условные границы территорий, воздух пахнет коровьим пометом. Возле одного из таких домов уже припарковалось несколько машин. Собравшаяся компания меня мало интересовала, зато внутри помещения оказалась внушительная коллекция глиняных изделий. Хозяин, приятель моей подружки, повел меня в мастерскую по обжигу глины, расположенную в глубине двора.

– Сделай сама что-нибудь, – предложил Боаз, протягивая кусок сырой глины.

Я слепила малюсенькую фею, Тинкер, грубое подобие изящного создания, она и стала моим талисманом. Каждый раз, когда я уходила из дому, я брала фею с собой – в школьный рюкзачок, в армейскую сумку, в студенческий портфель, в чемодан при поездках за границу. Я делилась с ней тайнами, жаловалась при неудачах, радовала хорошими новостями. Тинкер первая узнала об Эйтане сразу после знакомства в автобусе. Хорошо, когда есть с кем поделиться, настроение сразу меняется, пропадает чувство одиночества.

К сожалению, служба в армии моей подруги закончилась, Ноа и Боаз собрали рюкзаки и уехали путешествовать по Южной Америке на долгие шесть месяцев. Ноа обещала появиться, как только они вернутся, но путешествие затянулось. Некоторое время они жили в Мексике, потом неожиданно перебрались в Австралию. Боазу позвонил армейский приятель, предложил открыть совместный бизнес. Так моя подружка поселилась на далеком острове.

Тинкер строго смотрит на меня. Она права. Я поступила нехорошо, выдумала историю болезни Гая, чтобы вытащить Эйтана из обычной среды. Я постоянно опасаюсь, что он найдет другую девушку, у них разовьются серьезные отношения и тогда все будет намного сложнее. А так мы проведем несколько дней вместе в одной кровати, секс примиряет людей. Прогуляемся по городу, посмотрим мюзикл на Бродвее, посетим парочку музеев, прокатимся на пароходике по заливу. Совместное времяпрепровождение, я уверена, вернет прежнюю близость. Мне нужен Эйтан рядом каждый день.