Hotel Rодина

Девушка подняла голову и шустро наполнила большую кружку кваса, в котором было больше рыжей пузырчатой пены, чем жидкости. Радушно улыбаясь, она поставила кружку на металлический прилавок, вкрадчиво проговорив:

– Отведайте кваску, мужчина. Квас наисвежайший, холодненький! Супер квасок! Изготовлен по старинным уникальным русским рецептам.

– Мне за десяточку, пожалуйста, стаканчик, – попросил Караваев вежливо.

– Берите большую кружку. И выгодней и удовольствия больше, квасок-то отменный, ещё ведь захотите. Берите, берите большую кружку, мужчина, – настаивала девушка.

– Давайте пока стаканчик. Попробовать нужно, – не поддался на её уговоры Караваев.

С лица девушки вмиг слетела любезная улыбка, будто какой-то невидимый манипулятор нажал в это мгновение выключатель. Лицо её приняло обиженно-презрительное выражение. Она раздражённо сунула десятку Караваева в карман грязноватого передника, вылила квас из большой кружки в трёхлитровую банку, наполнила залапанный стакан, поставила его на прилавок, так стукнув днищем стакана, что из него высоко вылетела пена и снова уткнулась в журнал.

Караваев взял стакан, закрыл глаза, и чтобы продлить наслаждение, растянуть процесс, сделал один маленький глоточек, но тут же захлопал глазами и скривился – квас был тёплым, кислым и с отвратительным привкусом плесени. Не поверив своим ощущениям, он сделал ещё глоток и его чуть не вырвало. Передёрнувшись от отвращения, он поставил стакан на прилавок, неприязненно посмотрел на продавщицу, которая оторвалась от кроссворда и спросила у него, мусоля во рту карандаш:

– Псевдоним писателя Чехова, первая «Ч», последняя «Е»? Всего семь букв.

– Не Чехова, а Чехова Да Чехонте это будет, Чехонте! В школе не училась? – проговорил быстро Караваев, играя желваками. – Ты сама-то пробовала свой «наисвежайший» супер квасок изготовленный по старинным русским рецептам? Да в старину тебя бы за такой квасок в лучшем случае отстегали по филеям, чтобы впредь неповадно было людей травить! И чего ты вид делаешь, что перед тобой пустое место? Тут я, тут! Вот он я – Караваев Иван Тимофеевич, которого ты чуть на тот свет не отправила. Хорошо, что залпом не выпил я этой древней отравы…

Продавщица не дала ему договорить, она почему-то вызверилась:

– Ну, чё те надо? Чё те надо? Ты в зеркало на себя давно смотрел? Голова в репейнике, рожа небритая, алкашина конченый, а тоже туда – права качать. Валил бы отсюда! Все пьют, не жалуются, только нахваливают, а ему, видишь, квас не такой. Нежный больно! Давай, дёргай отсюда, ты мне работать мешаешь, зануда. Или проблем захотел?

– Погоди, погоди! Я тебе работать мешаю? – опешил Караваев. – Я тебе людей мешаю травить тухлым квасом! Ну, надо же! Расплодились, грымзы базарные. Главное, товар пихнуть, а что после будет – плевать, даже если люди передохнут. Эх, молоденькая девушка, а такое вытворяешь. И не стыдно тебе, а?

Девушка состроила противную гримасу, деланно рассмеялась и швырнула ему в лицо скомканную десятку.

– Стыдно – у кого видно. Подавись, деревня, и вали отсюда.

– Так, так, продолжаем хамить, значит? – строго сказал Караваев. – Придётся тебя, девушка, боярыня городская, иметь теперь дело с милицией и с этим, как его, Союзом Потребителей.

– Глянь, деловой какой! Не успокоился, идиот! Союзом Потребителей он меня пугает! Я вот сейчас вызову своих ребят из союза истребителей дешёвых покупателей, они по башке твоей дурьей настучат, как следует, может тогда соображалка у тебя начнёт работать, – прошипела зло девушка и вытащила из кармана телефон.

Караваев, крякнув, нагнулся, чтобы поднять деньги, но его опередил мальчуган-оборвыш с ярко-рыжей всклокоченной шевелюрой. Буквально из-под его носа он цапнул бесхозную купюру и юркнул в толпу.

– Эй-эй-эй, пацан, – бросился за ним Караваев.

Пока бежал, кто-то сдёрнул у него с головы бейсболку и пропал в толпе. Некоторое время он ещё видел быстро меняющую курс рыжую голову мальчишки, но вскоре потерял его из виду.

– Лопухнулся, – плюнул Караваев в сердцах себе под ноги. Он повертелся на месте, озираясь и разыскивая взглядом бочку с квасом, но нигде её уже не увидел, хотя точно знал, что ушёл от того места, где была эта самая бочка совсем недалеко.

Его толкали со всех сторон, ругались злобно, наступали на ноги и он, осознав, что ему будет лучше идти, чем стоять вот так столбом в этой толчее, пошёл по течению шумной людской реки.

3

.

Купив у лоточника пачку сигарет без фильтра, которые назывались «Ностальгия», (на пачке был изображён профиль Сталина), он пробился к забору и, прикурив от сигареты безногого мужчины на тележке, жадно затянулся. Но насладиться курением ему не дал, будто из-под земли появившийся, небритый тип с бегающими глазами в черной сетчатой тенниске и давно не стираных жёваных белых брюках. Он попросил у него сигарету и Караваев протянул ему пачку, сразу решив, что перед ним ярко выраженный прощелыга и надо быть готовым ко всяким неожиданностям.

Закурив, тип ловко выпустил изо рта несколько колец дыма и, прищурив и без того узкие глаза, спросил гундосо:

– Недавно здесь?

– Оно тебе надо? – намеренно грубовато бросил Караваев. – Что поговорить не с кем? Не до тебя мне, друг. Давай в другой раз.

Тип не обиделся.

– Нервишки шалят? Это бывает, – сказал он спокойно. – Тебе расслабиться нужно. Могу тебе в этом помочь. Есть хорошенькие девочки от двенадцати лет. Исполняют на самом высоком уровне. Нимфетки – пальчики оближешь! Классика! Цены эконом класса – договоримся. И мальчики есть, если настроен. Не желаешь стариной тряхнуть, подмолодиться, так сказать?

Караваев поперхнулся дымом, закашлялся. Он ожидал чего угодно, но не такой мерзости, а тип рассмеялся и бесцеремонно хлопнул его тяжёлой ладонью между лопаток.

– Взопрел! Пробрало тебя, старина? Взыграла кровушка-то, а? Признавайся.

Караваев покраснел, замахал руками и поднёс кулак к носу ничуть не испугавшегося типа.

– Исчезни с моих глаз, гад. Не то я тебе сейчас так трахну вот этой стариной! Уйди, Иудина, уйди! Я за себя не ручаюсь.

– Блин, нервный какой, – скривился тип, – я это сразу просёк. Крыша, ясный пень, у многих сейчас едет, но только, чё так нервничать-то? Чё я такого сказал? Другие сами расспрашивают, что да, как и почём. М-да-а, народ пошёл дёрганый. С такими клиентами, вроде тебя, здоровья не наживёшь. Дай-ка мне ещё сигаретку, что-то и я занервничал.

Караваев быстро протянул ему пачку. Наглец, ухмыляясь, нахально вытащил из пачки три сигареты, сунул их в нагрудный карман тенниски и сказал в этот раз строго и назидательно:

– Ладно, живи пока, новобранец. Да башкой-то крути и базар фильтруй. Нарвёшься на беспредельщиков – умоешься юшкой. А я на сегодня тебя прощаю, потому что вижу, что дурак ты ярко обозначенный и лошара конченный. Пока, старче.

Развинченной походкой он двинулся вдоль обочины, а Караваев вздохнул облегчённо и быстро ощупал карман брюк – паспорт был на месте. Поразмыслив, он решил, что в этом людском водовороте нужно быть бдительным и по возможности стараться не контактировать с подозрительными личностями, а если вдруг и придётся вступать в контакт, то лучше прикидываться глуховатым и туповатым, «шлангом», несообразительным мужичком.