Хождение Джоэниса. Оптимальный вариант

– Буду вам очень признателен, – сказал Джоэнис.

– Ну хорошо, – начал Тезей. – Подумайте вот о чём. Для того чтобы вершить добрые дела, этот человек должен был достичь высокого положения. Для того чтобы достичь высокого положения, он раздавал взятки и сеял раздоры, убивал тех, кто вставал у него на пути, подкупал властное меньшинство и обрекал на голод бедствующие массы. Наконец, когда он получил поистине беспредельную власть, он занялся общественным переустройством. Но, разумеется, не из любви к обществу. Нет, он занялся этим, как вы или я занялись бы прополкой сада, – единственно ради того, чтобы его глаза могли отдыхать на чём-то приятном, а не созерцали бы уродства. Так всегда бывает с тиранами, они идут на всё, чтобы добраться до власти, и потому порождают и увековечивают то самое зло, которое они якобы призваны искоренять.

Джоэнис был тронут словами собеседника, однако тревога его не улеглась: глаза Тезея бегали и зловеще блестели. Поэтому Джоэнис заговорил как можно осторожнее:

– В общем-то, я понимаю, почему вы хотите убить этого человека.

– Нет, не понимаете, – мрачно заявил Тезей. – Вы, наверное, думаете, что я всего лишь хвастливый болтун, обуреваемый сумасбродными идеями, безумец с револьвером в руке. Вы ошибаетесь. Я обычный человек, и если я смогу свершить доброе дело и завоевать хорошую репутацию, я буду счастлив. Моя акция против тирана носит преимущественно личный характер.

– Вот как? – удивился Джоэнис.

– Этот тиран, – продолжил Тезей, – в частной жизни проявляет вкусы столь извращённые, что они могут сравниться лишь с тем звериным инстинктом, который влёк его к власти. Обычно подобную информацию держат в тайне или же высмеивают, объявив её бреднями завистливых идиотов. Пропагандисты тирана умело следят за этим. Но я знаю правду.

Однажды тиран проезжал через мой родной город в бронированном чёрном «Кадиллаке». Он сидел за пуленепробиваемым стеклом, попыхивая большой сигарой, и время от времени взмахом руки приветствовал толпу. Вдруг его взгляд упал на маленькую девочку, и он приказал шофёру остановиться.

Его телохранители разогнали людей, и лишь немногие – те, кто наблюдал из окон подвалов и с крыш домов – стали свидетелями последовавшей сцены. Тиран вышел из машины и подошёл к маленькой девочке. Он предложил ей мороженое и конфеты и стал просить её сесть с ним в автомобиль.

Некоторые из свидетелей поняли, что происходит, и бросились, чтобы спасти ребенка. Однако телохранители открыли по ним огонь. Они стреляли из бесшумных пистолетов, чтобы не испугать девочку. Ей они сказали, что, мол, эти дяди решили немного поспать на улице.

И всё же в девочке, несмотря на всю её невинность, проснулись какие-то подозрения. Что-то напугало её: то ли красное, обливающееся потом лицо тирана, то ли его толстые трясущиеся губы. И хотя ей очень хотелось конфет и мороженого, девочка решительно отказалась. Тиран просто трясся от похоти, и те из нас, кто беспомощно наблюдал из окон подвалов, покрылись потом из страха за девочку.

Задумчиво посмотрев на чудесные сласти и отметив нервические судороги тирана, девочка переменила своё решение. Она сказала, что сядет в машину только со своими подругами. Ужасно, до чего простодушна невинность: девочка считала, что она будет в безопасности среди своих друзей.

Тиран расцвел от радости. Было ясно, что он получил больше того, на что рассчитывал. «Чем больше – тем веселее» – гласил его зловещий лозунг. Он сказал девочке, что если ей так хочется, она может пригласить друзей.

Дети стайкой слетелись к чёрному «Кадиллаку». Они прибежали бы и без приглашения, потому что у тирана хватило ума включить автомобильный приемник, и из машины доносилась чарующая музыка.

Под звуки весёлой музыки тиран раздал сласти, усадил всех детей в свой огромный автомобиль и захлопнул дверцу. Телохранители на мощных мотоциклах окружили машину тесным кольцом. Затем все умчались, спеша предаться позорнейшей оргии в одной из потайных комнат тирана, специально предназначенной для развлечений. О тех детях никто больше никогда не слышал. А девочка, как вы, наверное, уже догадались, была моей родной сестрой. Её забрали на моих глазах, кругом лежали мёртвые тела горожан, а я взирал на происходящее из окна подвала, не в силах чем-либо помочь.

Тезей вытер глаза – слёзы из них лились уже потоком.

– Теперь вы знаете те подлинные причины личного характера, по которым я собираюсь убить тирана, – сказал он Джоэнису. – Я должен искоренить зло, отомстить за павших товарищей, спасти бедных детей и, главное, отыскать мою несчастную сестру. Я не герой, я всего лишь обычный человек. Страшные события заставили меня взяться за это праведное дело.

Джоэнис – а его глаза тоже были далеко не на сухом месте – обнял Тезея и воскликнул:

– От всего сердца желаю удачи в вашем нелёгком поиске! Я очень надеюсь, что вы преуспеете в вашей борьбе со столь ужасным тираном.

– Я тоже надеюсь на это, – сказал Тезей. – Мне не занимать решимости и коварства. Начать с того, что я разыскал дочь тирана. Я втёрся к ней в доверие, призвав на помощь всё свое обаяние, и наконец она в меня влюбилась. Тогда я совратил её и даже испытал некоторое удовлетворение от содеянного, ибо она не особенно отличалась по возрасту от моей несчастной сестры. Она жаждала выйти за меня замуж, и я обещал жениться на ней, хотя скорее перерезал бы себе горло. Далее я, хитроумно выбрав подходящий момент, объяснил ей, что за человек её отец. Поначалу она не хотела мне верить: эта маленькая идиотка страстно любила своего отца-тирана! Но меня она любила ещё сильнее. И вот финальный шаг: я попросил, чтобы она помогла мне в деле убийства её отца. Можете представить, как это было трудно! Противная девчонка не желала, чтобы её папочку убили: не важно, что он – само воплощение зла, не важно, что он творит жуткие вещи. Но я пригрозил, что брошу её навсегда, и она, разрываясь между любовью ко мне и любовью к отцу, едва не сошла с ума. Снова и снова она умоляла меня забыть прошлое: ведь ни один акт мести не может стереть содеянного. «Давай убежим, – говорила она, – будем жить где-нибудь далеко-далеко от моего отца, и ты будешь думать только обо мне, а о нём не будешь думать вовсе». Как будто, глядя на неё, я мог не видеть черт её отца! Много дней подряд она удерживала меня, думая, что сумеет убедить, заставить действовать так, как хочет она. Без конца объяснялась в любви, истерически клялась, что никогда и ни за что не допустит разлуки, а если случится так, что меня постигнет смерть, то она тогда убьёт себя тоже. И говорила ещё много подобных глупостей, которые я, как человек здравомыслящий, находил совершенно отталкивающими.

Наконец я отвернулся от неё и стал прощаться. И тут вся её непреклонность рухнула. Это маленькое чудовище согласилось помочь мне в убийстве – при том условии, что я дам клятву никогда не бросать её. Конечно, я дал такую клятву. Я пообещал бы что угодно, лишь бы добиться требуемой помощи.

Она выдала мне то, что знала только она одна, а именно – рассказала, как в огромном здании найти кабинет её отца. Ещё она дала мне моток проволоки, чтобы я мог отмечать свой путь, а потом быстро вернуться, как только подвиг будет совершён. И она дала мне этот револьвер. Так я оказался здесь, на пути к кабинету тирана.

– Очевидно, вы ещё не нашли его? – спросил Джоэнис.

– Нет, ещё не нашел, – ответил Тезей. – Вы и сами могли заметить, что здешние коридоры очень длинные и извилистые. К тому же мне не везёт. Как я уже говорил, я склонен к опрометчивости: сначала стреляю, а потом думаю. Вот совсем недавно я встретил и совершенно случайно убил человека в офицерской форме. Он внезапно вышел на меня, и я, не успев подумать, открыл огонь.

– Это был картограф? – спросил Джоэнис.

– Не знаю, кто он такой, – ответил Тезей. – У него были полковничьи знаки различия, а лицо вроде бы доброе.

– Это был картограф, – кивнул Джоэнис.

– Мне очень жаль, – огорчился Тезей. – Но ещё больше мне жаль ту троицу, которую я застрелил в здешних коридорах. Должно быть, я очень невезучий человек.

– Кто они? – поинтересовался Джоэнис.

– К моей величайшей скорби, это были трое из тех детей, ради спасения которых я и пришел сюда. Должно быть, они улизнули из покоев тирана и пытались выбраться на свободу. Я застрелил их так же, как застрелил офицера, и так же, как едва не застрелил вас. Я невыразимо сожалею о случившемся, и решимость моя только возросла: тиран должен заплатить за всё.