Хождение под мухой

Мать Антонины давным-давно умерла, отец долго ждал и, только когда дочь пошла в институт, женился на Марине, которая и родила ему Ларису. Поэтому никакой ненависти Тоня к мачехе, кстати, ненамного старше ее самой, не испытывала. Наоборот, они дружили, никогда не спорили, кому заниматься домашним хозяйством, и души не чаяли в Ларочке. А последняя росла беспроблемным ребенком, принося в дневнике одни пятерки. Жить бы да радоваться. Но все резко переменилось, когда Ларисе исполнилось тринадцать.

Она принялась прогуливать школу, грубить родителям… Сначала все списали на трудный подростковый возраст. Потом Лара начала пропадать на ночь, возвращалась грязная, иногда побитая. Отец и мать то хватались за ремень, то осыпали дочурку поцелуями. Но им и в голову не приходила истинная причина столь безобразного поведения, пока один раз Ларе не стало так плохо, что перепуганные родители вызвали «неотложку». Приехавший доктор мигом прояснил ситуацию. У Ларисы ломка, она наркоманка. Сотни людей, узнав о том, что их дети сели на иглу, проходят один и тот же путь, переходя попеременно от отчаяния к надежде и снова к отчаянию.

Марина сделала для Ларисы все, что смогла. Она протащила ее по наркологам, экстрасенсам, колдунам, бабкам-шептухам. Несколько раз девочку укладывали в специализированную клинику… Наконец чудо свершилось. Продав дачу и машину, отец отвез Ларису в Узбекистан, к доктору Наргалиеву, о котором в среде родителей детей-наркоманов ходили фантастические рассказы. Якобы Наргалиев творил настоящие чудеса, вытаскивая буквально с того света обреченных людей.

Если сказать честно, родители не слишком-то рассчитывали на успех, но решили использовать все возможности. И вот случилось то, чего никто не ожидал. Лариса вернулась домой нормальным человеком.

– Все деньги в ее лечение вбухали, – пояснила Антонина, – у меня как раз Костик родился, знаете, как дача нужна! Пришлось снимать, а все из-за Ларисы, считайте, семья только на нее работала. И ведь хитрая какая! Вернется после очередного курса дезинтоксикации тише воды, ниже травы. Родственникам на шею кидается: простите, это больше никогда не повторится. Отец с матерью в слезы: естественно все забывают, а она через месяц, глядишь, опять никакая является, и по новой поехало. У меня к ней любви не осталось. Она-то с нами не слишком считалась. Пока возможность есть, колется, курит, с парнями таскается, домой не приходит, а если явится, грубит в лицо. Как хвост прижмет, сразу ангелом становится и ну стонать, да плакать. Хитрая, сил нет, а родители верили ей, каждый раз считали, что дочурка искренне решила завязать.

Доктор Наргалиев, похоже, хорошо знал свое дело. После месяца, проведенного в Узбекистане, Лариса больше не хваталась за шприц, зато пришла другая беда. У девочки стали отказывать почки. И снова потянулись больницы, больницы, больницы. Потом прозвучало слово «трансплантация»… Опустив кучу подробностей, скажу только, что в конце концов Марина вышла на Рыбакову. Вновь встал вопрос о деньгах. Пятнадцать тысяч – огромная сумма для Марковых. Ее собирали, продав буквально все что можно: старинные часы, серебряные ложки, украшения матери и старшей сестры, влезли в долги…

Операция прошла хорошо, отец с матерью, измученные сверх всякой меры, сами чуть не угодили в больницу. Лариса быстро шла на поправку, но спустя пару недель после операции ее нашли утром в постели окоченевшей.

Антонина замолчала и принялась теребить край клеенки.

– Неудачно прооперировали? – тихо спросила я.

– Нет.

– Что же тогда?

– Сука! – с чувством произнесла Тоня. –Мерзкая, гадкая сучонка, недостойная носить человеческое имя.

– Вы про Рыбакову?

– Про кого?

– Ну про Аллу Станиславовну, ту, что берет деньги за трансплантацию.

– Что вы! Врачи сделали все возможное, из гроба Ларису вытащили. Это она сука… Знаете, отчего умерла?

– Нет.

– Где-то раздобыла дозу и укололась. Все пошло прахом. Мало того, что мы еще до сих пор с долгами рассчитываемся, так отец умер от сердечного приступа. Как услышал о том, что Лариса учудила, и в один час убрался, «Скорая» приехать не успела, а Марина вся седая ходит. Вот какие детки у людей случаются. Уж извините, ничего хорошего припомнить о сестричке не могу.

Я вышла на улицу и выбросила в урну совершенно ненужную копию свидетельства о смерти. Мне иногда кажется, что некоторым людям дети посланы не в утешение, а в наказание. Какие кармические долги оплатили несчастные Марковы, получив от создателя Ларису?

Тяжело вздыхая, я поехала домой. Что ж, неизвестно, кого в этой истории более жалко, Ларису или ее бедных родственников, но одно ясно точно, к медикам в этой семье претензий не имели.

До родственников Иосифа Леонидовича Феоктистова дозвониться оказалось непросто, трубку никто не снимал. Наконец, когда я уже потеряла всякую надежду, раздался звонкий голосок восемнадцатилетней девушки:

– Алло.

– Здравствуйте, мне ваш телефончик дали в центре трансплантации.

– Не поняла?

– Ну в больнице, где Иосифу Леонидовичу делали пересадку почки.

– А-а-а, и что вас интересует?

– Ваш отец, к сожалению, скончался…

– Феоктистов был моим мужем, – сухо поправила меня женщина.

– Ой, простите, – залепетала я, глядя на год рождения Феоктистова, – у вас такой молодой голос.

– И что из того?

– Ничего, конечно, поверьте, мне очень надо с вами побеседовать.

– Зачем?

– Моему мужу предстоит такая же операция, что и вашему супругу… э… как вас зовут?

– Лина.

– Линочка, очень нужен совет, именно от вас. Можно мне к вам подъехать?

– Совершенно не понимаю зачем, – отрезала тетка. – Только хочу предупредить сразу, не знаю, кто и что наболтал вам в центре, но я денег в долг не даю. Если речь идет о спонсорстве, то даже зря не утруждайтесь. Меценатством занимался Иосиф, а я всего лишь бедная вдова, самой на жизнь не хватает.

– Нет-нет, – поспешила я успокоить ее, – мне нужен только совет.

– Ну ладно, так и быть, – сменила гнев на милость собеседница, – пишите адрес. Коттеджный поселок Веревкино, пять километров от МКАД, заезжайте в красные ворота, охрану предупрежу.

Я поглядела на часы: полдевятого.

– Можно завтра?

– Нет, – отрезала Лина, – я улетаю в Испанию, у вас только одна возможность побеседовать со мной, прямо сейчас, не хотите, не надо, сами понимаете, мне совершенно не до вас.