Хождение под мухой

– Никем, – спокойно ответила я и вытащила удостоверение, выданное Федорой.

– «Без права ношения оружия», – прочитал Игорь и неожиданно заржал, – из пальца, значит, стреляешь, Никита ты наша!

Пропустив мимо ушей издевательства, я спокойно ответила:

– Ну тут вы сильно ошибаетесь. Из пистолета или автомата любой дурак выстрелит и в большинстве случаев попадет, если цель большая. Я же могу убрать человека голыми руками, просто не считаю нужным афишировать эти свои знания.

В глазах Игоря плескалось откровенное веселье и недоверие.

– Ваша Лена, – сообщила я, – вляпалась в удивительные неприятности, ее жизни скорей всего грозит опасность, смертельная.

Последнюю фразу я сказала для острастки, чтобы слегка припугнуть Игоря, но тот неожиданно расхохотался:

– Смертельная опасность, ой, не могу. Небось клизму с горчичниками перепутала! Да Ленка ни в жизни даже на желтый свет дорогу не перейдет, боязливая очень…

Он продолжал веселиться, я быстро соображала, как заставить его подумать, к кому из подруг могла пойти Лена, и тут зазвонил телефон. Смеясь, Игорь взял трубку.

– Слушаю, да, Гарбузов Игорь Арнольдович, да, знаю, да, да… что?!

С его лица сползла улыбка, руки затряслись, щеки побледнели, а глаза разом словно провалились внутрь черепа. Кое-как он уложил трубку на рычаг и уставился в окно.

– Что случилось?

– Ленку нашли на стройке, тут недалеко совсем, возле шоссе. Наверное, ко мне шла, решила угол срезать. Сколько раз просил не ходить там! И вот…

– Ее убили, – прошептала я.

– Слава богу, нет, – так же шепотом ответил Игорь, – вроде деньги отобрали и по голове ударили, не понял я ничего…

Он начал метаться по квартире, хватая вещи и приговаривая:

– Ну где же ключи от машины, где?

Я посмотрела на его совершенно безумное лицо и велела:

– Пошли, отвезу, только скажите, куда.

– В больнице она, тут недалеко, – бормотал Игорь.

В машине он слегка успокоился и закурил. Увидав, что мужик стал вменяемым, я поинтересовалась:

– Отчего врачи позвонили вам? Телефон где взяли?

– У Ленки в паспорте мои визитки лежат, штук двадцать, – пояснил Гарбузов.

– Зачем столько?

– В страховой компании я работаю, агентом, – пояснил Игорь, – клиенты нужны. Ленка мои визитки на работе раздавала врачам, больным… кому машину страховать, кому дачу, кому квартиру…

– Теперь понимаете, что я не шутила, когда говорила о ждущих Лену неприятностях. Ну-ка припомните, что она про работу рассказывала?

– Ничего, – пожал плечами Игорь, – медсестрой работает, уколы там всякие. Ну жаловалась иногда, что больные капризные попадаются, клиника платная, сами понимаете… Собственно говоря, это все.

Я молча подрулила к больнице. В отделении, куда поместили Лену, нас приняла довольно полная дама в хирургической пижаме, точь-в-точь такой, как у Кати.

– Состояние крайней тяжести, – по-военному кратко отчеканила она, – черепно-мозговая травма, несколько ран на теле, к счастью, не опасных, похоже, ее сильно били, а потом попытались задушить. Очевидно, девушка потеряла сознание, вот негодяй, решив, что перед ним труп, и бросил жертву.

– Почему вы думаете, что на нее напал грабитель? – тихо спросила я.

Врач помолчала, потом нехотя ответила:

– Он вырвал у нее из ушей серьги, именно вырвал, мочки ушей разорваны, а на безымянном пальце правой руки скорей всего имелось плохо снимавшееся колечко…

– Точно, – пробормотал Игорь, – я ей подарил на Новый год перстенек золотой с бирюзой, турецкая работа, но симпатичный, да с размером не угадал. Лена его надеть-то надела, а снять только с мылом сумела. А как вы догадались про кольцо?

Доктор тяжело вздохнула:

– Палец ей этот отрубили, с такими травмами мы сталкивались при ограблениях.

Игорь посерел и схватился за сердце. Врач принялась капать в стаканчик светло-коричневую жидкость.

– Она может говорить? – поинтересовалась я. – Вдруг расскажет, кто ее так…

– Нет, конечно, – сердито буркнула реаниматор, – ваша родственница на аппаратном дыхании.

И, видя, что я не слишком понимаю, в чем дело, добавила:

– Без сознания лежит, в горло введена трубка, ясно?

– Долго она пробудет в таком состоянии?

Поправив зеленый колпачок, кокетливо сидящий на аккуратно уложенных волосах, врач пожала плечами:

– Прогноз дать невозможно. Неделю, месяц, сорок дней… Черепно-мозговые травмы – штука коварная, прибавьте к ней сильное переохлаждение, потерю крови. Не будь она такой здоровой… Сейчас не могу с уверенностью сказать, выживет она или нет. Медицина, конечно, со времен Гиппократа далеко ушла вперед, но наши возможности не безграничны.

Я молча смотрела в окно, за которым плясали, кружась, хрупкие снежинки. Все понятно… Вернее, ничего не понятно, потому что нити оборваны, а концы ушли в воду.

В расстроенных чувствах я села в машину, завела мотор, включила радио и поехала домой. В голове было совершенно пусто, никаких конструктивных идей. Я тупо слушала диджея.

– Наступил час вашей заявы, – бодро вещал парень, – наш телефон просто разрывается от звонков, спой, что ты хочешь услышать? Говори, ты в эфире…

– Здравствуйте, – затараторил девичий голос, – меня зовут Нина Рагозина, хочу передать привет Вике, Оле и Кате, учащимся 9-го класса «В», пусть прозвучит песня, щас спою: «И вот теперь, сиди и слушай, он не хотел ей зла, он не желал запасть ей в душу, и тем лишить ее сна…»

Я поехала по шоссе, хорошо все-таки, что теперь радио и телевидение работают ночью. Раньше тем, кто мучается бессонницей, приходилось плохо.

– Спой, что ты хочешь услышать, – донеслось из приемника.

– Здравствуйте, – прозвучал интеллигентный дамский голос, – разрешите представиться. Трубина Евгения. Мне хотелось бы услышать бессмертное произведение Иоганна Себастьяна Баха… сейчас попробую напеть: та-та…

В эфире на секунду повисло молчание. Я расхохоталась, представляя, с какими перекошенными лицами сейчас носятся по студии сотрудники. Они-то привыкли к бесхитростным просьбам плохо разбирающихся в музыке людей. Гонят фактически одни и те же популярные песенки, держат их под рукой и не испытывают никаких трудностей при выполнении заказа. А тут бац, какая-то слишком умная Женя Трубина захотела Баха. Интересно, как диджей выкрутится?