Хождение Восвояси

– Ты пойдешь с нами?

– Я пойду с вами, – его премудрие последний маг-хранитель поднялся, мужественно выпятив нижнюю губу.

– А ты сможешь?.. – обеспокоенный взгляд Иванушки натолкнулся на снисходительный взор чародея:

– И да устыдятся маловерные!

Через пять часов ждать, когда всё будет готово, терпения уже не оставалось. В наспех освобожденной комнате под крышей самой высокой башни, волшебники чертили первую септограмму и собирали всё необходимое для наложения заклинания перемещения – и выживания после того, как оно сработает. Лукоморцы, вооруженные до зубов, с дорожными мешками в руках, расположились у стены лагерем, быстро превратившимся в осадный: уйти они отказывались, несмотря на прозрачные намеки хозяев погулять пока в другом месте, лучше – вокруг дома, а еще лучше – сходить до деревни.

– Без вас не начнем, – язвительно заверил их Адалет, но кроме "Попробуйте только" другой реакции не добился. Сенька карманным точильным камнем наводила последние штрихи на лезвия метательных ножей, Иван, напряженно сдвинув брови, изучал раздел "Вамаяси" справочника купца, и ни та, ни другой не двигались с места ни под какими предлогами.

Еще через пять часов чародеи, склонявшиеся над магическими символами пятой септограммы, разогнулись, переглянулись и дружно выдохнули:

– Всё…

Лукоморцы встрепенулись – под продолжение диалога:

– Сил магических больше нет.

– Пора подкрепиться.

– Чего и вам советую, – строго глянул Адалет на взвившихся от негодования гостей. – Неизвестно, где через час окажемся.

Услышав волшебное слово "через час" Иван и Серафима немного успокоились. Услышав зловещее "окажемся", его премудрие насторожился.

– А разве мы оба с ними отправляемся, учитель?

– С чего ты взял? – нахмурился старый чародей, вытирая упорно светящиеся пальцы о балахон. – Я тут подумал… Лучше тебе остаться здесь.

– Это почему? – насупился последний маг-хранитель.

– Мне кажется, ты для такого испытания еще не совсем готов. Не обижайся, конечно, но это не ты такой слабый – это противник силен.

– Но я не… не готов! Я готов! – еле соображающий от усталости и напряжения последних десяти часов, волшебник упрямо мотнул головой. – Они – мои друзья!

– Мои тоже, если ты забыл, – нахмурился старик. – Поэтому и говорю так.

Лукоморцы, не зная, что сказать, молча замерли у стены.

– Но я… но мы же… Но вы же сами на той неделе говорили… и раньше… что я… – растерянный, Агафон шагнул к наставнику.

– Да, говорил. И от слов своих не отказываюсь. Не было у меня еще ученика, настолько искусного в спецпредметах…

Его премудрие раздулся, как воздушный шар.

– …и одновременно настолько неуклюжего в бытовой магии.

Шар лопнул.

– Но нам ведь бытовая магия там не пригодятся, – нерешительно проговорил Иванушка. – Нам ведь главное попасть в Вамаяси, всех раскидать, забрать детей и выбраться оттуда.

– А в остальном мы уж как-нибудь сами, – поддержала его Серафима, взмахнув очередным ножом. – Традиционными методами.

– Мирному населению слова не давали, – буркнул Адалет, махнул рукой, несмотря на все его усилия оставляющей в полумраке светящиеся следы, и зашарил глазами по комнате: куда бы присесть.

– Вы проголодались? Из буфета, может, принести чего-нибудь? Или из погреба? – не смея больше вмешиваться в спор, вызвался Иван.

– Да сидите уж… – пробормотал старик, прикрыл глаза и зашевелил пальцами под аккомпанемент неразборчивого, но выразительного шепота. Правый угол у двери – единственное место, свободное от магических параферналий – засветился зеленым. Пару секунд спустя там появились четыре табурета, знакомые еще по кухне, и стол оттуда же.

– Дальше сам, – Адалет устало кивнул ученику, плюхнулся на табуретку и принялся мыть руки под струей невесть откуда взявшейся воды. Она необъяснимо падала из ровной сухой стены, вспенивалась, попадая на пальцы, и исчезала, не долетая до пола.

Агафон сосредоточился, пошевелил пальцами, словно что-то ощупывал, и зашептал – не менее выразительно, чем его наставник, но в кои-то веки понятно для непосвященных:

– Хлеб… черствый… Сухари… размокли… Булка… зеленая… фу, гадость…

– Выкинь, – посоветовал старик.

Сенька едва успела пригнуться: над головой, вылетев из пустоты, просвистело нечто овальное, цвета молодого лишайника, преследуемое бурым кирпичом и выводком чего-то, похожего на его детей, и едва не приземлилось в центр септограммы.

– Кабуча!!! – взвыл маг и замахал руками. Нечто сделало вираж, увеличившись раз в пять числом и величиной, и понеслось обратно в никуда, заставив царевну броситься на пол.

Его премудрие ощутил на себе укоризненный взгляд учителя и пристыжено пожал плечами:

– Ну чего теперь… с кем не бывает. В деревне свежего потом купим. Куплю… то есть.

– Курицу хоть принеси тогда, – буркнул Адалет, недовольный перспективой ужина без хлеба. – Если осталась. Да приправы не забудь.

– Да куда она денется. Вам вареную или копченую?

– Которая посвежее.

– Посвежее – это мы сейчас… это нам раз клюнуть… то есть плюнуть… Наисвежайшую… Цып-цып-цып… – замысловато развел руками волшебник.

Несколько секунд ничего не происходило, но едва он собрался повторить призыв, как откуда-то из-под потолка на стол обрушилась курица. С гневным кудахтаньем она соскочила Адалету на колени, потом на пол, поднялась, раскачиваясь, как пьяная, кинулась к двери, налетела на стену и хлопнулась в обморок на серебряный поднос с остатками мышьяка и ртути.

– К-курица. П-посвежее. К-как заказывали, – машинально пробормотал Агафон заготовленную фразу.

– С приправами, – хихикнула Сенька. Адалет хрюкнул в усы. Иванушка, тактично, но неуспешно давя смех, поспешил к двери.

– Ты куда? – недоброе предчувствие кольнуло Агафона.

– На кухню. Курицу унести?

– Я сам! – сердито фыркнул маг и наставил растопыренные пальцы на птицу. Не дожидаясь результата и чувствуя себя спасителем и предателем одновременно, царевич подхватил блюдо с его обитательницей и выскочил в коридор. Серафима, захлебываясь нервным смехом и впервые за полдня чувствуя голод, за ним. За их спинами хохотал, утирая глаза, Адалет. Агафон, отчаянно-красный, сверлил убийственным взглядом пол у себя под ногами.

Вернулись они груженые чайником, чашками, печеньем, вареньем, сыром, ветчиной, солеными огурцами и останками вареной курицы.

– А где?.. – Адалет недовольно уставился сперва на обезноженную и обескрыленную тушку, потом на гостей. Иванушка поставил еду на стол и хотел что-то сказать, но супруга опередила его, виновато разводя руками:

– Представьте себе, ваше премудрие, когда мы спустились, то увидели, что буфет открыт, и кругом следы пребывания той курицы! Это она поклевала! И остальное сожрала бы, если б Агафон ее сюда не призвал!