Хождение Восвояси

Если она думала, что Ярик был изумлен до этого, она ошибалась. Для степени ошарашенности, нарисовавшейся на его физиономии, сравнения подобрать было невозможно, потому что вряд ли до Ярика ее достигало хоть одно живое существо на Белом Свете.

– Т-ты?! Н-наложила?! З-заклинание?! – подыскав некоторое время спустя подходящие слова, прозаикался княжич.

– Н-ну да, – скромно потупилась девочка. – Как-то само получилось.

Второй вопрос огорошил ее еще больше.

– А зачем?

Как ни странно, но традиционное "Яр, ты дурак" окончательно привело мальчика к выводу, что он – это он, а его сестра – это его сестра, что бы обманутые глаза ему ни говорили.

– Да как ты не понимаешь! Если я похожа на тебя, то смогу послезавтра драться с Обормотом вместо тебя!

– Здорово! Значит, он меня не убьет!.. – обрадовался Ярик, но тут же скис: – …а убьет тебя?

– Это мы еще посмотрим, кто кого! – снисходительно хмыкнула княжна, даже почти веря в свою похвальбу.

– Лё… – Ярка, вместо того, чтобы радоваться дальше, наморщил лоб, что-то вспоминая. – Лё. А ведь Чаёку говорила, что иллюзию их маги разглядят. Поэтому и накладывать ее не стала.

Восторг Лёльки потух, как костер под водопадом.

– В рот компот…

– Опозоримся… – уныло пророчествовал тем временем Ярик, – и палками забьют… или еще чего похуже придумают… Может, обратно сделаешь всё, как было, пока?..

И тут Лёльку прорвало:

– Да перестань ты конить! Тут ради него стараешься, ночи не спишь, голову ломаешь, чары накладываешь, с ног валишься, а он – обратно сделать! Да ни в коем разе!

– А если узнают?..

– А это мы проверим! – девочка азартно воткнула руки в бока. – Завтра сначала на Чаёку испытаем, а если она не разглядит, то надо будет обязательно с каким-нибудь Вечным повстречаться, и посмотрим, увидит он или нет!

– А если увидит?..

– Хуже не будет, – загробным голосом проговорила девочка. Брат побелел ее лицом – но не выдержал и прыснул.

"А когда я смеюсь, я симпатичная и даже обаятельная. Это можно будет как-нибудь когда-нибудь использовать", – с этой мыслью и в обнимку с Тихоном Лёлька и заснула.

Первая проверка первого заклинания Лёльки началась, едва открылась дверь.

– Доброе утро, Ори-сан, Яри-сан… А отчего вы кроватями поменялись? – недоуменно приподняла брови Чаёку.

Лёлька едва не завопила от восторга, но вовремя прикусив язык, плаксиво – как представляла себе Яра в худшие времена – произнесла:

– Я хотел с Тихоном спать, а он с кровати Лёлечной уходить не пожелал. Сколько ни брал я его – обратно возвращался. Вот и пришлось…

– А я-то удивляться хотела, отчего он не с Ори-сан сегодня почивал. Может, он считает, что кровать Ори-сан – его кро… А что случилось с зеркалом?!

На лице ее отразилась тревога, не соответствующая масштабу происшествия. Но и на это у Лёльки был готов ответ.

– Я пошел ночью попить, но кувшин выскользнул из рук и ударился об него. Я не знал, что оно так разбилось! Темно было… Извините меня, пожалуйста.

Осколки предусмотрительно разбитой приземистой широкогорлой посудины, именуемой здесь кувшином, валялись у шкафа в луже воды.

– Разбилось?.. – глаза Чаёку медленно округлились. – Но… оно не могло разбиться от удара кувшином, будь он хоть медным!

– Почему это? – насторожилась Лёка.

– Потому что… – испуганно пробормотала дайёнкю, – потому что оно серебряное!

– Ну и… – начал было княжна – и вспомнила. Это у них дома зеркала были тарабарские, стеклянные, с серебряной основой. А тут… Ну вот кто знал, что эти дикие люди до сих пор не додумались экономить на серебре!

Никогда Ивановичи не были так близко к провалу.

– Ну… а отчего тогда? – бросилась девочка в омут разъяснений как в далеком детстве, пойманная за игрой с мамиными метательными ножами, трогать которые – как и всё оружие – ей настрого запрещалось. – Не от этой же птицы, которая влетела в окно?

– Какой птицы? – Чаёку настороженно оглядела их, потом снова зеркало, потом снова ребят.

– Большой такой, – для наглядности княжна развела руками, показывая что-то вроде орла, но вовремя сообразив, что орел в их окошко не пролетел бы, и даже стервятник, легким движением руки уменьшила воображаемые крылья до размера ястреба. – Я ведь отчего кувшин выронил? Оттого, что испугался. Стою, никого не трогаю, и тут бац! – мимо ка-а-ак просвистит что-то!..

– Но ставни закрыты, – Чаёку на всякий случай подошла и потрогала добротные створки.

– Это я открывал…ла, – торопливо вмешался Ярик, видя, что самое интересное проходит мимо. – Душно ночью стало, вот и открыла.

– А я потом снова закрыла…закрыл.

– Что? – не поняла девушка.

– Из-за крыл, говорю, это всё! Уж очень здоровые были! – Лёлька расширила глаза честным-пречестным образом и растопырила руки, судя по размаху изображая уже не орла, а дракона. – И сам птиц – большущий, как не знаю что! И у меня кувшин-то в зеркало с перепугу ка-а-ак отскочит! И птиц тут же в зеркало тоже ка-а-ак врежется!.. И шуму не было, словно оглох я, а всё кругом ка-а-ак затрясется, ка-а-ак задрожит! Я еще подумал, что если бы зеркало стеклянное было, наверняка сломалось бы!

– Когда это было? – на хорошеньком личике дайёнкю отразилась паника.

– Ночью, – Лёлька пожала плечами. – Темно было. Но ночник догорел уже. А то бы я эту ворону получше разглядел.

– Это была ворона?!

Кто сказал, что глубже паники состояния не бывает?

– Да нет, может, сова, может, вообще мышь летучая – кому еще по ночам-то летать, – не понимая происходившего с Чаёку, девочка тем не менее поспешила ее успокоить.

Увенчалась ли ее попытка успехом, было неясно, но легкий румянец прилил к щекам дайёнкю.

– Л-ладно, – она изобразила на лице что-то близкое к приступу судороги губы. – П-подумаешь, з-зеркало. Ничего с-ст-трашного. П-повое н-навесим. Овайте д-д-додеваться.

– Ага, – княжичи, ошарашенные странным воздействием своей истории, принялись за утренний туалет. Чаёку же, обычно им помогавшая, выхватила из-за пазухи амулет, зажала в кулаке и заметалась по комнате, размахивая свободной рукой, словно призывая остановиться проезжую телегу.

Ребята переглянулись. Кажется, невзначай они разворошили что-то интересное и даже опасное, и каждый из двух мог по глазам прочитать мысли другого [138] .

138

"Хорошо, что всё было не так!" – и "Жаль, что всё было не так!".