Хозяин Фалконхерста

— Входите…

Посетители оказались в темном, затхлом помещении, где пахло пылью, овощами и малыми детьми. Женщина исчезла за дверью, на мгновение продемонстрировав кухню с грудами немытой посуды.

Молодожены опустились на просиженный диван с торчащим наружу колким конским волосом, прислушиваясь к шепоту и беготне за дверью. Отшлепанный ребенок задумчиво завыл, хлопнула дверь, и на несколько минут воцарилась тишина. Они постепенно привыкли к полутьме, и их глазам предстал стол с мраморной крышкой, на котором красовалась толстая Библия с золотым обрезом. Со стены на посетителей неодобрительно взирал святой с суровым выражением лица.

Наконец дверь распахнулась, и жених с невестой увидели преподобного Сайласа Хаззарда, тщедушного моложавого человечка с поникшими плечами, чья густая рыжая борода и многочисленное потомство свидетельствовали о более значительной мужской силе, чем об этом можно было судить по его невзрачной внешности. Штаны из мешковины отчасти скрывал длинный черный сюртук, но вызывало сомнения, имеется ли под ним рубаха, поскольку грудь закрывала борода. Зеленые глазки преподобного по-кошачьи горели в потемках, выдавая предвкушение предстоящей просьбы хозяйки Фалконхерста. Аполлона он совершенно игнорировал как слишком видного мужчину, в сравнении с которым сам преподобный выглядел слишком невзрачным, и обращался исключительно к Софи.

— Да пребудет на вас благодать всемогущего Господа нашего и сына Его Иисуса Христа, миссис Чарнвуд! Ваш визит для меня — большая честь. Любой бедный пилигрим, алчущий Господа, должен знать, что здесь его ждут благодать и прощение грехов. Добро пожаловать, во имя Творца.

— Благодарю вас, мистер Хаззард. — Отвечать взялся Аполлон, хотя приветствие было обращено явно не к нему. — Мы явились, чтобы просить вас о церемонии.

— Вы хотите принять крещение? — Хаззард едва не подпрыгивал от воодушевления. — Вы почувствовали, как вездесущий Иисус входит в ваши сердца? Да благословит вас Бог! Прекрасный Иисус неустанно ищет покорных агнцев, дабы ввести их в царствие свое.

Аполлон ответил, что цель их визита состоит не в принятии крещения. Преподобный опечалился. Такая богатая прихожанка, как Софи, поспособствовала бы разнообразию его рациона, в котором преобладало свиное сало и брюква. Он со вздохом опустился в кресло, не в силах скрыть разочарование.

— Мы хотим пожениться, — объяснила Софи, указывая на перья шляпы, лежащей у нее на коленях. — Обвенчайте нас! Вот это — мой суженый, виконт де Ноай из Франции.

Преподобный Хаззард воинственно уставился на Аполлона, словно ему представили самого Вельзевула.

— Так вы — папист, приверженец продажного Рима?

Аполлон стал бойко врать. На самом деле он не имел ни малейшего представления о своем вероисповедании. Родившись в рабстве, он не был окрещен, хотя потом хаживал с матерью к мессе. Во время учебы на Севере посещение конгрегационалистской церкви было обязательным, однако он проводил там положенные полчаса, не обращая внимания на извергаемые учителем бессмысленные словеса. В Гарварде он несколько раз наведывался в унитарианскую церковь, однако с вполне мирской целью — проводить после службы домой некую особу. Ему было совершенно все равно, кем назваться.

— Принимали ли вы крещение? — спросил Хаззард, обводя взглядом посетителей. Те дружно помотали головами.

— Вступление в брак — священная церемония, — заговорил Хаззард тоном, не допускающим противоречий. — Я могу венчать только тех, кто окрещен. Для крещения вам надо погрузиться в воду. Одними брызгами тут не обойдешься. Сам Иисус принимал крещение в водах Иордана. Если вы хотите стать членами бенсонской паствы, то это можно устроить. Больше я не стану говорить. Давайте вознесем молитву! Опустимся на колени и помолимся о возвращении блудных овец в лоно Христово. Милостивый Иисус стоит у распахнутых врат и предлагает вам: входите! — Пастор рухнул на колени и воздел руки в черных рукавах к потолку. — О Боже всемогущий, прими грешников сих, алчущих Твоего благословения! Они — бедные путники, погрязшие во грехе, но они ищут Тебя, так яви им благодать Твою! Загляни им в сердца, излечи их от черного греха, отмой до снежной белизны! Усади их за стол Твой, дабы они возликовали об уготованном Тобой спасении! Дай им увидеть свет, дай им познать прекрасного Иисуса, принявшего ради них смерть. Омой их целебными водами, впусти в церковь Твою, где они станут возносить к небесам молитвы и чтить Слово Твое. Просвети их, сделай верными слугами Церкви Твоей! Бедные грешники, погрязшие во грехе, они потянулись к свету и пришли к слуге Твоему, дабы он вывел их из долины теней…

Он никак не мог остановиться, рисуя все более беспросветную картину всех вавилонских грехов, вместилищем коих якобы были двое его слушателей. Покончив с обличением их порочности, он стал требовать благословения для своей церкви и ее прихожан, расписывая их праведность и счастье в Божьей благодати. Не забыл он и о потребности его церкви в органе. Далее были заклеймлены проклятием все человеческие пороки и страсти, для живописания коих преподобный не жалел желчи. Перейдя к политике, он выразил уверенность, что Всевышний поддерживает правое дело южан, и не поскупился на советы, касающиеся способов выиграть войну, к которым следовало бы при активной Божьей помощи прибегнуть армии конфедератов. Затем он страстно призвал Аполлона и Софи довериться милости Божьей и закончил громогласным «аминь».

Аполлон измаялся стоять на коленях, от грубых досок ему было нестерпимо больно и тоскливо. Он неуклюже поднялся и помог подняться Софи. У той тоже затекли ноги, и она деловито потопала, а потом полезла в сумочку, откуда извлекла хрустящую купюру Конфедерации достоинством в пятьдесят долларов.

— Придется, наверное, обратиться к мировому судье. А я собиралась заплатить за венчание… — Она сложила купюру вдвое. — И не только заплатить, но и делать взносы на церковь — скажем, долларов по сто в год. Что с того, что мы не члены прихода?

Хаззард пожирал деньги жадными глазами. Он никогда в жизни не получал единовременно столь крупных сумм. Пятьдесят долларов сейчас и обещание ста долларов в год! Это гораздо щедрее, чем обычные пожертвования — свиной окорок или бушель кукурузной муки. Он заколебался.

— В глазах Господа брак, заключенный у мирового судьи, не Значит ровным счетом ничего. — Он нахмурился. — Насколько я понимаю, миссис Чарнвуд, вы разведены?

— Законным образом, — ответила Софи. — У меня дома есть все бумаги. Я имею право снова выйти замуж. Можете ознакомиться с документами, если пожелаете.

— А вы вправе жениться? — спросил Хаззард Аполлона с петушиной воинственностью, вызванной завистью к мужчине, оснащенному гораздо лучше его по всем статьям.

— Естественно, раз я никогда не был женат.

Хаззард подошел к Аполлону вплотную и долго изучал его.

— Вы белый? Закон требует, чтобы я задал вам этот вопрос. Я не могу обвенчать женщину с негром или с человеком, в жилах которого течет негритянская кровь.

— Если бы я не знал, что задавать такие вопросы вас вынуждает закон, то счел бы это оскорблением как для себя, так и для миссис Чарнвуд. Я — Аполлон Бошер, виконт де Ноай, сын князя де Ноай, адъютанта его императорского величества Наполеона Третьего, императора Франции!

Даже преподобный Хаззард слыхал о Наполеоне III. Перечисление титулов произвело на него впечатление.

— Святой Павел учил, что лучше жениться, чем сгореть в аду. — Он протянул руку и схватил деньги. — Кажется, мой долг заключается в том, чтобы обвенчать вас, даже если вы не принимали крещения. Не могу же я обречь вас на вечные адские муки! — Он натужно улыбнулся собственной шутке. Пятидесятидолларовая купюра исчезла у него в кармане. — Хотите обвенчаться прямо сегодня?

— Хотим, — подтвердил Аполлон.