Хозяин острова Эйлин-Мор

– Дон, что ты задумал? Я пойду с тобой.

– Нет, – покачал я головой. – Оставайся здесь и убедись, что эта тварь сдохла. У меня есть еще одно незаконченное дело.

Я отпустил ее плечи и хотел под прикрытием пламени скользнуть в темноту, но она схватила меня за руку.

– Дон!

– Чего тебе? – спросил я резко.

– Я не хочу кормить тебя мертвечиной в яме.

– Не будешь, Лорна, обещаю, – сказал я и, пригибаясь к земле, побежал к обрыву, следя, чтобы объятая пламенем Аннабель оставалась между мной и Нэрном.

Глава 23. Билли

1897–1902 годы.

Судовой врач, мистер Беннетт, наполнил стаканчик темно-коричневой жидкостью. Бледный юноша с тонкой щеточкой усов над бескровными губами послушно открыл рот.

– Пора уже вам, юноша, взять себя в руки, – сказал доктор, вливая бурую жидкость. – У меня запасы не бесконечны. Если не увижу улучшения, мне придется порекомендовать капитану списать вас на берег.

Больной откинулся на подушку и отвернулся, чтобы скрыть улыбку на губах. Ничего на белом свете он не хотел сильнее, чем оказаться на суше как можно дальше от океана, кишащего адскими тварями.

Матрос Билли Этвуд, а так его звали, сбежал в море от башмачника, которому его продали родители за полфунта. В мастерской досточтимого мистера Кэвериджа Билл выполнял всю грязную работу, жил впроголодь. Еды старый скряга жалел, все время бурчал, что «маленький паршивец и так ему очень дорого обошелся: целых две кроны за худосочного грязнулю, виданное ли это дело?». Зато не жалел тумаков. Бил мальчишку смертным боем каждый раз, как напивался, то есть ежедневно.

Через пару месяцев прекрасной новой жизни в большом городе мальчик заявился в контору рекрутера и сказал, что всю жизнь мечтал о море. Мечты мальчика рекрутера интересовали слабо, но он как раз собирал команду на каботажник [12] , поставлявший провизию на корабли Ее Величества. За год Билли вырос от боя до юнги, еще за два – до матроса. Жизнь на флоте казалась сладким сном после мастерской «доброго» мистера Кэвериджа, а боцман – ласковой матушкой. Мистер О’Лири всего лишь раз погладил его кошкой, тогда как Кэверидж истязал его каждый вечер.

12

Каботажник – здесь: прибрежное судно, не выходившее в открытое море.

В портовом кабаке Глазго к Биллу подсел хорошо одетый мужчина с щегольскими усиками. Новый друг щедро поил Этвуда элем, и Билл даже заподозрил его в содомических наклонностях. Он не раз встречал в порту хорошо одетых господ с напомаженными проборами, интересующихся молодыми матросами и юнгами. Но, оказалось, его интересы не касались плотских утех. После третьей пинты новый знакомый, подкручивая усы, начал расписывать свою службу на корабле Ее Величества, где б ходил и до сих пор, купаясь в золоте и женщинах, если б не разыгравшаяся подагра. Уговаривать долго не пришлось, и там же, на липком от пролитого пива столе, Уильям Этвуд, семнадцати лет от роду, подписал бумаги. Так он стал матросом корабля Ее Величества «Дриада».

Военный корабль оказался райскими кущами в сравнении со старым каботажником, что уж говорить про грязную нору мистера Кэвериджа. Его, кстати, вскоре нашли в канаве с нечистотами, избитого до полусмерти, но кто это сделал, полицейские так и не выяснили.

Каждый новый виток карьеры Билла открывал перед ним сияющие горизонты, каждый шаг менял жизнь к лучшему. Не иначе, родился он с серебряной ложечкой во рту, просто добрая матушка ее сразу пропила.

На «Дриаде» он успел отличиться в должности помощника канонира и даже удостоился памятного подарка от капитана. Командиры канонерских лодок «Дриада» и «Хэзард» заключили пари, чей канонир лучше. Как назло, мистеру Руби совершенно случайно упал на ногу сорокапятифунтовый снаряд. Билл вызвался заменить командира. Капитан «Дриады» Фокс, ни на что не надеясь, махнул рукой: «Валяй».

Опытный канонир «Хэзарда» с третьего выстрела разнес плот с установленным на нем щитом. «Дриада» стрелять не спешила. До несчастного случая с начальником Билл не раз доводил того до белого каления въедливыми вопросами, рискуя получить добрую взбучку, совал свой нос во все детали артиллерийской службы. Зачем он это делал? Наверное, ждал счастливого случая, вроде этого пари.

Наконец, Билл решил, что учел все возможные мелочи, – выстрелил, и снаряд пролетел выше мишени. Капитан Фокс в это время пил чай, не глядя в ту сторону, и клял свой длинный язык. Билл сделал поправку, дождался, когда ветер стихнет, и со второго выстрела разнес мишень в щепки.

Этого не ожидал никто. Экипаж затих, капитан Фокс, не поворачиваясь, раздраженно бросил:

– Что он там бродит вокруг куста? Пусть выпустит третий снаряд, и я признаю поражение.

– Мне кажется, вам не придется этого делать, сэр, – сказал боцман, опустив бинокль. – Второй снаряд поразил цель.

В этот момент до экипажа «Дриады» дошло, что только что произошло на их глазах, и на палубе грохнуло многоголосое «Ура!».

Капитану Фоксу очень хотелось вскочить, вырвать бинокль из рук боцмана, крикнуть что-нибудь восторженное. Он отставил чашку и сказал:

– Неплохо для помощника канонира. Напомните, как зовут этого матроса?

– Билл Этвуд, сэр, – ответил боцман.

Капитан встал и украдкой бросил взгляд на пустой участок моря, где недавно дрейфовала мишень. Он вышел и вскоре вернулся на мостик с бутылкой в руке.

– Передайте это матросу Этвуду. Так держать!

«Это» было бутылкой восемнадцатилетнего односолодового «Гленморанджи». Напиток, купить который у матроса вряд ли поднимется рука. Билл был расстроен, что подарок вручил ему боцман, а не капитан лично, но вида не подал. Он с достоинством принял приз и дал себе слово откупорить его в день, когда успешно сдаст офицерский экзамен.

Билл верил в свою счастливую звезду, карабкался вверх, лестницы вниз не для него. Звезда не подвела. Капитан не забыл про него, хоть так ни разу и не сказал ни слова лично. Когда с палубы канонерки капитан Фокс шагнул сразу на мостик линкора, он забрал с собой часть команды. В список на перевод попал и матрос Уильям Этвуд: меткий Билл, как он мысленно себя называл, с намеком на легендарного стрелка Билла Хикока, героя однопенсовых книжек в мягких обложках.

Линейный корабль адмиральского класса уже Его Величества, упокой, Господи, мятежную душу великой королевы, был так красив и величественен, что бывший помощник артиллериста жалкой канонерки влюбился в него сразу и бесповоротно. Страсть Билла не омрачил даже тот факт, что перешел он туда все тем же помощником, хотя в мечтах был уже канониром. Всему свое время: Биллу девятнадцать, у него вся жизнь впереди, и душу свою он готов поставить против вашего шиллинга [13] , что носить ему адмиральские эполеты.

13

Шиллинг – монета стоимостью 12 пенсов. В фунте было 20 шиллингов.

Служба на «Энсоне» разнообразием не отличалась. Воинственная Британия вела пару-тройку ленивых войн с какими-то африканскими и азиатскими дикарями. Значительного присутствия флота там не требовалось, и линкор бродил между северо-западным берегом Шотландии и Внешними Гебридами, вяло постреливая из пушек по мишеням.

Чтобы матросы не скучали, боцман, мистер Питт, устраивал дальние заплывы на яликах с пробежками до ближайшего населенного пункта. Особой цели у этих походов не было. Пробежав несколько миль до какой-нибудь мелкой деревушки, моряки Его Величества благодарно принимали из рук местных девушек кружки с козьим молоком. Девушки улыбались, моряки думали, настолько ли они соскучились по ласке, чтобы улыбнуться в ответ. Вернув кружки и вытерев белые следы с редких юношеских усиков, скомкано прощались и трусили к берегу. В суровых условиях не расцветают нежные фиалки, таков закон природы.

В ту вылазку к Бенбекьюле им надо было встретить двуколку и доставить пассажиров на борт. Жена первого лейтенанта соскучилась по мужу и приехала к нему в гости со своей восьмилетней дочерью. Они встретили, заодно прикупили козьего молока и сыров для камбуза у местного фермера.

На обратном пути Билл весело подмигнул сидящей напротив девочке. Она улыбнулась в ответ и глянула украдкой на маму. Маме было не до нее: ялик еще не вышел из бухты, а миловидное личико жены старпома посерело, рука в кожаной перчатке прижимала надушенный платок к носу. Девочка вздохнула, и лицо ее стало высокомерно-скучающим, как и полагается юной леди.