Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры

Упоминание Хрущевым исключенных из партии не было случайным. Как показывают документы, высшее руководство было действительно озабочено наличием слишком большого количества бывших коммунистов, исключенных из ВКП(б) в ходе многочисленных чисток. Внимание Сталина на этот факт в очередной раз обратил Маленков в справке от 15 февраля 1937 г. «Особо следует отметить, — говорилось в ней, — что в настоящее время в стране насчитывается свыше 1 500 000 бывших членов и кандидатов в члены партии, исключенных и механически выбывших в разное время, начиная с 1922 г. На многих предприятиях сосредоточено значительное количество бывших коммунистов, причем иногда оно превышает численный состав парторганизаций, работающих на этих предприятиях». Например, на Коломенском паровозостроительном заводе, говорилось в справке, на 1408 коммунистов приходилось 2000 бывших членов партии, на заводе «Красное Сормово» это соотношение составляло 2200 и 550, на Московском шарикоподшипниковом заводе — 1084 и 452 и т. д. [785] Сталин обратил внимание на этот сигнал. В заключительном слове на февральско-мартовском пленуме 1937 г., приведя ряд цифр из записки Маленкова об исключениях из партии, он заявил: «Вот, все эти безобразия, которые вы допустили, все это вода на мельницу наших врагов […] Все это создает обстановку для того, чтобы умножать резервы для врагов» [786] .

785

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 773. Л. 115.

786

Вопросы истории. 1995. № 11–12. С. 21–22.

Постепенно чистка охватывала все более широкие слои «подозрительных». В марте 1937 г. был издан приказ НКВД, который предусматривал завести персональный учет всех иностранцев, принятых в гражданство СССР с 1 января 1936 г. [787] 29 марта 1937 г. Политбюро приняло решение об увольнении из рядов РККА всех лиц командно-начальствующего состава, которые были исключены из партии по политическим мотивам, и послать их на работу в хозяйственные наркоматы [788] . Это решение было предвестником новой масштабной чистки армии в связи с фабрикацией в апреле-мае 1937 г. дела о «военно-троцкистском заговоре» в РККА [789]

787

Рассказов Л. П. Карательные органы в процессеформирования и функционирования административно-командной системы в советском государстве (1917–1941 гг.). Уфа, 1994. С. 316.

788

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 21. Л. 9.

789

Подробное исследование обстоятельств дела руководителей Красной армии см.: Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг. С. 189–227.

8 апреля 1937 г. Ежов направил Сталину записку о высоком уровне уголовной преступности. «Основным контингентом, совершающим дерзкие уголовные преступления (грабежи, разбои, убийства, квалифицированные кражи) являются ранее судимые, в большинстве случаев недавно освобожденные из лагерей и мест заключения», — говорилось в записке. Сталин отчеркнул этот абзац карандашом [790] . Однако меры предложенные Ежовым (более активное трудоустройство освобожденных уголовников, осуждение злостных преступников в лагерях на дополнительные сроки), судя по всему, не поддержал. Скорее всего, Сталин посчитал такие шаги недостаточными. Несколько месяцев спустя уголовники стали одной из целей массовой операции, т. е. подлежали сплошной изоляции или уничтожению. Как показывают последние работы на эту тему, борьба против усиливавшейся преступности была одним из источников, питавшим политику массовых репрессий [791] .

790

Петров Н., Янсен М. "Сталинский питомец" — Николай Ежов. М., 2008. С. 96–97.

791

См.: Shearer D. Social Disorder, Mass Repression and the NKVD during the 1930s // McLoughlin B., McDermott K. (eds.) Stalin`s Terror. High Politics and Mass Repression in the Soviet Union. Basingstoke, New York, 2003. P. 85–117; Hagenloh P. M. «Socially Harmful Elements» and the Great Terror // Fitzpatrick Sh. (ed.) Stalinism. New Directions. London, New York, 2000. P. 286–308.

20 мая 1937 г. Маленков направил Сталину записку, в которой предлагал отменить относительно простой порядок регистрации религиозных объединений. Маленков утверждал, что благодаря существующим законам, «мы сами создали широко разветвленную, враждебную советской власти, легальную организацию». Он писал, что всего по СССР насчитывается свыше 600 тыс. человек, входящих в так называемые «двадцатки» [792] , и что «за последнее время серьезно оживилась враждебная деятельность церковников». Сталин посчитал нужным разослать эту записку членам Политбюро для ознакомления. Ее получил также Н. И. Ежов. В ответ 2 июня Ежов послал Сталину свою записку, в которой горячо поддержал Маленкова. «Из практики борьбы с церковной контрреволюцией в прошлые годы и в настоящее время нам известны многочисленные факты, когда антисоветский церковный актив использует в интересах антисоветской работы легально существующие «церковные двадцатки» как готовые организационные формы и как прикрытие», — писал Ежов [793] .

792

Для официальной регистрации религиозного общества требовалось, чтобы его учредителями выступили не менее 20 человек. Отсюда и происходило это бытовое название зарегистрированных общин — «двадцатки». Фактически вокруг двадцати активистов, писавших заявления и регистрировавших общину, могло группироваться гораздо больше верующих.

793

АП РФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 5. Л. 34–37.

К середине 1937 г. наметилась тенденция фабрикации дел, в которых «заговоры» бывших оппозиционеров и «номенклатурных» работников соединялись с «заговорами» более широких слоев «антисоветских элементов». Политическое закрепление этот курс получил на пленуме ЦК ВКП(б), проходившем с 23 по 29 июня 1937 г. Санкционировав исключение из партии и арест сразу более 30 членов и кандидатов ЦК ВКП(б), пленум заслушал также доклад Ежова о результатах борьбы с «врагами». Помимо известных дел о троцкистах и «правых», о заговоре в армии и НКВД Ежов назвал новые цели, свидетельствующие о распространении террора за пределы круга бывших оппозиционеров и партии. По утверждениям Ежова, в Азово-Черноморском крае «право-троцкистская группа» во главе с первым секретарем крайкома Б. П. Шеболаевым объединилась с «антисоветскими казачьими и партизанско-повстанческими формированиями», руководители Оренбургской области возглавляли «антисоветскую казачью организацию», «организация правых» в Западной Сибири включала в себя «партизанско-повстанческие кадры среди спецпере-селенцев» [794] .

794

Петров Н., Янсен М. «Сталинский питомец» — Николай Ежов. С. 293–312; Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг. С. 130–131, 262–263.

«Заговор» в Западной Сибири был одним из наиболее громких дел такого рода. По указанию Ежова руководство краевого управления НКВД выбило из арестованных ссыльных дворян, офицеров царской армии и членов партии эсеров «показания» о существовании в Западной Сибири разветвленной «организации», включавшую в себя кадетов, монархистов, эсеров, а также «повстанческую периферию правых и троцкистов» из числа спецпереселенцев-«ку-лаков», в большом количестве депортированных в край еще в начале 1930-х годов. «Организация» якобы имела связи с «зарубежными контрреволюционными центрами». За день до начала пленума ЦК, 22 июня, Ежов переслал Сталину обобщающую записку начальника УНКВД по Западной Сибири С. Н. Миронова, в которой ставился вопрос о проведении массовой операции, охватывающей несколько тысяч человек, в том числе «кулаков», в труднодоступных спецпе-реселенческих районах на Севере. Учитывая масштабы и технические трудности проведения операции, прежде всего недостаток мест заключения, Миронов просил образовать в крае внесудебную «тройку», наделенную правом вынесения приговоров к расстрелу. Ежов поддержал эту просьбу [795] .

795

Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг. С. 332–335.

28 июня 1937 г., еще во время работы пленума, Политбюро приняло это предложение НКВД. Постановление Политбюро «О вскрытой в Западной Сибири контрреволюционной повстанческой организации среди высланных кулаков» предписывало расстрелять всех «активистов повстанческой организации», а для ускоренного рассмотрения их дел создать «тройку» в составе начальника управления НКВД по Западной Сибири, прокурора края и секретаря крайкома партии [796] . Таким образом, началось воссоздание «троек», ранее уже опробованных как механизм реализации массовых репрессивных акций. Важно, что формулировки постановления Политбюро практически игнорировали материалы НКВД о «заговоре» офицеров, эсеров и др. Акцент был сделан именно на «повстанчестве» спецпереселенцев-«кулаков». Это был явный сигнал того, что высшее руководство страны приняло решение сделать центром следующей фазы чистки именно «кулаков».

796

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 21. Л. 88; Трагедия советской деревии. Коллективизация и раскулачивание. 1927–1939: Документы и материалы: В 5 т. Т. 5. Кн. 1.1937 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг. М., 2004. С. 258.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 21. Л. 89. Этот документ был впервые опубликован в газете «Труд» (1992. 4 июня. С. 1), а затем неоднократно перепечатывался в разных изданиях. См. например: Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 319.

Наличие такого намерения подтвердилось через несколько дней. 2 июля 1937 г. постановлением «Об антисоветских элементах» Политбюро санкционировало рассылку секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий следующей телеграммы: «Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки вернувшихся в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы, были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке» [797] .

797

РГАСПИ. Ф.17. Оп.162. Д.21. Л.89. Этот документ был впервые опубликован в газете "Труд" (1992, 4 июня. С.1), а затем неоднократно перепечатывался в разных изданиях. См. например: Трагедия советской деревни. Т.5. Кн.1. С.319.

Как ясно следует из этой директивы, первоначально целью первой массовой операции были «кулаки» и уголовники. Однако в последующие дни руководство страны приняло решение распространить эту операцию на более широкий круг «антисоветских элементов», состоящих на учете в НКВД, фактически провести тотальную чистку всех «подозрительных». В первоначальной форме это намерение было озвучено на совещании начальников управлений НКВД республик и областей, которое созвали в Москве 16 июля. Судя по свидетельствам участников этого совещания, которые по деталям собраны исследователями (стенограмма совещания не велась), Ежов не только дал указания об активизации подготовки операции против кулаков, но ориентировал на массовые аресты и других категорий «подозрительных». Установка делалась на тотальную чистку, проводимую широким фронтом без соблюдения элементарных процессуальных норм. Как свидетельствовали участники совещания, Ежов заявил, что «в связи с разгромом врагов будет уничтожена и некоторая часть невинных людей, но это неизбежно», что «если во время этой операции будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом особой нет». На этом же совещании руководителям местных органов НКВД фактически было дано официальное разрешение применять пытки [798] .

798

Петров Н., Янсен М. «Сталинский питомец» — Николай Ежов. С. 98–101; Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг. С. 264.

Указания, данные на совещании 16 июля, вряд ли были индивидуальной инициативой Ежова. Скорее всего, они отражали настроения Сталина, который в эти дни продумывал план сплошной чистки «учетных категорий». Свидетельством эскалации террора в направлении именно такой чистки являлись решения, принятые параллельно с подготовкой операции против «кулаков». Так, 24 июля 1937 г. было издано директивное указание НКВД о специальной чистке личного состава водопроводных станций, бактериологических станций, научно-исследовательских институтов и лабораторий, занимающихся микробиологией. Немедленному аресту подлежали следующие категории сотрудников этих учреждений: все иностранные подданные, бывшие иностранцы, принявшие советское гражданство, лица, связанные с заграницей, «активные антисоветские элементы» [799] По инициативе Сталина 25 июля 1937 г. Ежов подписал оперативный приказ наркома внутренних дел СССР № 00439, в котором намечалось проведение арестов граждан Германии, работающих (или работавших ранее) на советских оборонных предприятиях и на железнодорожном транспорте [800] .

799

Рассказов Л. П. Карательные органы. С. 235.

800

Охотин Н., Рогинский А. Из истории «немецкой операции» НКВД 1937–1938 гг. // Репрессии против советских немцев. Наказанный народ / Ред. И. Л. Щербакова. М., 1999. С. 35.