Хозяйка Алмаза

– Весь мой гардероб остался в том доме, – сказал Алмаз, – с собой у меня только три костюма и никакой приличной верхней одежды.

– Тебе должны были выдать теплую одежду в центре.

– Я отказался надевать это убожество! – скривился он.

– Ты шутишь, верно?

– Нет.

Теперь понятно, почему он вчера на меня так взъелся. Алмаз успел привязаться к богатой жизни, слугам и изысканной одежде, а я привела его в маленькую студенческую квартиру.

– Надень пока то, что есть, а потом что-нибудь придумаем.

Я приготовилась к спорам, но Алмаз надел пальто и как-то странно уставился на меня.

– На что ты смотришь? – поинтересовалась я, натягивая теплые штаны под подол длинного шерстяного платья.

– Зачем тебе эти штаны? – спросил Алмаз.

– На улице зима.

– Все маги, которых я знаю, носят термоартефакты.

– Зачем тратить энергию на подобные вещи, когда можно просто одеться потеплее?

Он посмотрел на меня странным взглядом, но ничего не сказал.

Мы вышли на улицу.

Светящиеся мотыльки почувствовали мою магию и начали слетаться в нашу сторону. Они порхали между деревьями, покрытыми инеем, и кружились в темно-синем небе, затянутом снежными тучами.

Засмотревшись на мотыльков, я поскользнулась на льду, припорошенном снегом, и чуть не упала. Алмаз поддержал меня под локоть и уберег от падения. Я посмотрела на него с благодарностью, а он, кажется, не обратил на это никакого внимания. Наверное, для него это был всего лишь галантный жест, но я не привыкла к такому обращению.

– Почему ты не обзавелась резервуаром на третьем курсе? – спросил Алмаз.

– Меня вполне устраивали накопители, – ответила я, передвигаясь осторожными шагами по обледеневшей дороге.

– Стихийные маги не могут творить полноценную магию без резервуара.

Алмаз в отличие от меня шагал уверенно. Возможно, его ботинки были оснащены заколдованными шипами, которые появлялись при соприкосновении со льдом и позволяли не скользить.

– Могут, – привычно возразила я, – если запастись накопителями помощнее…

– Ты же боевой маг. Что если накопитель исчерпает энергию в сражении в самый неподходящий момент? – не унимался он.

– Я хочу преподавать, а не сражаться. Для меня энергетический обмен с резервуаром – это лишь обязательная часть преддипломной практики. Я надеялась обойтись без нее, чтобы создать прецедент для следующих выпусков, но из этого ничего не вышло.

– И зачем тебе это понадобилось?

– Не хочу никого неволить. И думаю, есть и другие, кто так считает, но правила академии не оставляют выбора будущим магам.

Он только хмыкнул.

Какое-то время мы молча шли по дорожкам кампуса. Алмаз выглядел спокойным. Похоже, он совсем не нервничал перед проверкой. А я волновалась за него. Что если профессор подтвердит опасения Генриетты, и мне придётся вернуть его в центр помимо своей воли? С каждым шагом моё беспокойство нарастало. Я старалась заглушить его, чтобы не показывать Алмазу своего волнения. Чему быть, того не миновать. Зачем лишний раз его нервировать? Но волнение не отступало, оно плескалось где-то на заднем плане, словно шум прибоя, который слышишь краем уха, но не замечаешь.

Корпус для практики стихийной магии, в обиходе называемый «стихийка», располагался недалеко от студенческих квартир. Через десять минут бодрой ходьбы мы оказались на месте.

– Профессор Густав Свенссон – специалист по энергетическому потенциалу. Пожалуйста, отнесись к нему с уважением, – попросила я, толкая входную дверь.

Пока мы шли по длинному коридору до лаборатории, в которой Густав обычно работал в первой половине дня, из-за закрытых дверей слышался шум дождя, раскаты грома и вой метели. Из одной аудитории вылетела огромная шаровая молния, а за ней вприпрыжку гнался студент в белом халате.

– Это развлекаются заклинатели стихий, – пояснила я на вопросительный взгляд Алмаза, – к концу года первокурсников допустили к практическим занятиям. Познав силу магии, некоторые готовы заниматься ночи напролет.

Дверь в нужную лабораторию оказалась открыта.

– Здравствуйте, профессор! – поприветствовала я пожилого рыжеволосого мужчину.

Он стоял за металлическим столом, уставленным склянками и прищурившись рассматривал содержимое колбы, взбалтывая в ней пузырящуюся жидкость желтого цвета. Когда я переступила порог, Густав выплеснул содержимое колбы в воздух. Странная жидкость зависла на уровне его лица. Густав схватил со стола вторую колбу с черными шарообразными вкраплениями и отправил ее содержимое вдогонку за первой так, что вещества наложились друг на друга.

Профессор отошел на несколько шагов, любуясь результатом.

Крошечные желтые пузырьки и черные шарики с гудением перемешивались в воздухе, образуя мельтешащее облако, словно рой пчел вступил в схватку с роем мух. Облако и медленно потянулось в сторону двери, приобретая очертания грозовой тучи и потрескивая, словно от раскатов грома.

Алмаз шагнул вперед, заслоняя меня.

Интересно, это доведенное до автоматизма поведение резервуаров, которых готовят защищать своего мага в любой ситуации или…

Когда край облака подползал к Алмазу слишком близко, частицы исчезали, растворяясь в воздухе при соприкосновении с энергией резервуара.

Облако бурлило и гудело, создавая вокруг себя дымовую завесу. В нос ударил запах гари и нашатыря. А через пару секунд раздался хлопок, и все исчезло, как будто ничего и не было.

– Стихийное утро, Азиза! – поприветствовал меня Густав. – Простите за этот небольшой эксперимент. Вы задержались, а я уже смешал необходимые для опыта ингредиенты.

– Прошу прощения за опоздание, – извинилась я, снимая полушубок.

– Ничего страшного, – ответил Густав, – это ваш кандидат в резервуары?

– Да. Знакомьтесь, это Алмаз. Алмаз, это профессор Густав.

Профессор кивнул.

– Ваша матушка вчера вечером нанесла мне визит в весьма взволнованном состоянии, – сказал Густав, обращаясь ко мне. – Генриетта обеспокоена вашим выбором и его последствиями, – профессор выдержал небольшую паузу, словно дожидаясь нужного эффекта.

Не в силах выдержать его проницательный взгляд, я опустила глаза. Неужели он тоже будет меня ругать?